Путь небес. Преодолевая бурю - Райт Крис - Страница 68

— Держать курс на него, — велел Карио, глядя, как фрегат вырастает на экранах реального обзора. Воин уже дрожал от лихорадочного возбуждения. — Не отклоняться. Коненос может делать, что ему угодно, но это наша добыча.

В эпицентре вихревой детонации разросся шар абсолютной черноты, мгновенно поглотивший Вейла и легионеров рядом с ним. Есугэй, отброшенный взрывной волной сжатия материи, собрал все силы и атаковал стремительно расширяющийся варп-пузырь. Когда чары библиария врезались в несущийся на него горизонт событий, потоки обеих энергий словно бы раскололись на длинные языки сверкающего пламени, и треснувший зал разлетелся на куски.

Трубопроводы, идущие по стенам, уже лопнули от вихревого удара, чистый прометий хлынул навстречу выбросам плазмы. Миг спустя озеро жидкого пламени испепелило пол, влившись в единый ритм разрушения.

Таргутай провалился сквозь распадающуюся палубу и рухнул в бездну. Его падение ускоряли новые взрывы, сотрясавшие корпус базы из-за цепной реакции в топливной сети. Мощные толчки вертели и швыряли Есугэя между стенами, он испытывал неясные, головокружительные ощущения. Варп-пузырь, от которого удалялся воин, с неудержимой яростью пожирал металлический каркас и выбрасывал протуберанцы огня, когда беспримесное вещество эмпиреев сталкивалось с горящей физической материей.

Лишь энергия, что до сих пор гудела в посохе Таргутая, спасла его от первой детонации — уберегла от полной мощи одиночного заряда, сохранила ядро псионической защиты среди завывающего пламенного ада. Но теперь Есугэй пробивал собой перекрытия, латы сминались и отрывались, шлем бился о края разломов, и психическое воздействие вновь угрожало ему.

Чогориец закричал, почувствовав, как начинает пузыриться беззащитная плоть, но затем столкнулся с прочной поверхностью. Он с треском ударился затылком о пол, посох развалился на две части. Втянув огненно-жаркий воздух, Таргутай закашлялся и исторгнул его обратно — вместе с кровью из обожженных легких.

Израненный Есугэй перекатился по неизвестной палубе в сторону от града горящих обломков, что сыпались с верхних ярусов и гулко валились на рокрит, по которому уже бежали трещины.

Он снова отхаркнул кровь. На визоре сияла пышная мозаика ярко-красных рун. Тяжело дыша, Таргутай отполз на четвереньках от раскаленного добела камнепада. Белый Шрам не представлял, где находится, в каком направлении верх или низ, — только понимал, что должен любой ценой продолжать двигаться, дышать, не давать сердцам остановиться. Чувствовал, как генетически улучшенный организм старается исцелить раны, и осознавал, что ему очень серьезно досталось. Смрад эфира давил со всех сторон, пригибал Есугэя к полу, пронзал его мозг шипами нестерпимой боли.

Где-то до сих пор гремели взрывы. Пожару было чем кормиться — наверняка в том отсеке хранилось множество огнеопасных субстанций и эзотерических устройств.

Руки псайкера подогнулись, он рухнул на палубу. На мгновение размытый мир перед глазами сменился полной темнотой, тупое онемение сковало конечности. Таргутай заставил себя ползти дальше, через колышущиеся волны пламени; воин непокорно рычал, когда они опаляли его тело.

Мучительно, с огромным трудом, он удалился от лавины обломков. Свирепый жар уменьшился, среди балок и опорных колонн вновь разлилась тьма. Вывернув шею, Есугэй посмотрел назад и вверх.

Огонь еще буйствовал, по черному каркасу изуродованного нутра станции лился расплавленный металл. Таргутай хотел подать сигнал, но комм-система в шлеме разбилась. Что-то странное происходило и с дыхательным модулем — воздух был невыносимо горячим, но в то же время студеным.

Легионер дополз до круглого взрывозащитного люка, уже треснувшего под напором разрушительных сил. Встав на колени, Есугэй вцепился в обе створки и с усилием раздвинул их. Дверь открылась после четвертой попытки, каждая из которых стоила ему надорванной мышечной связки. Из бреши хлынул свет, но уже не огненный, а составленный из множества цветов. Спереди донесся утробный рев, подобный шуму прилива. Затем чогориец пролез внутрь. Некоторое время он видел только круговерть неясных, сливающихся бликов разных оттенков, что плясали в воздухе.

Понемногу Таргутай одолел сенсорную перегрузку. Он сумел выровнять дыхание и сел, привалившись к внутреннему кольцу бронированного люка.

Воин оказался у открытого основания громадного колодца. Над ним вздымалась пустая шахта, что тянулась все выше и выше, до самого сердца Темного Зеркала. Ее железные стены переливались мириадами тонов. Противоположный конец трубы скрывался за искрящим разрядами облаком энергий на грани видимости.

В палубном покрытии впереди имелись отверстия, расположенные широким кругом: через них и струились танцующие цвета. Не заглядывая туда, Есугэй понял, что находится прямо над бездной, уязвимый перед порчей из разлома, беспримесной и искажающей вселенную. Он рухнул на самое дно, к основанию всего, когда-либо возведенного. Под хрупким полом находился громадный якорь — металлический стержень, что уходил в неочищенный варп и получал энергию для кошмарного проекта, который Вейл стремился уничтожить.

И возможно, добился успеха. По стенам ползли трещины. Взрывы, плохо слышные за ревом эфира, продолжали раскалывать недра станции, вгрызаться, подобно раковым опухолям, в труп маленькой империи Ашелье.

Кривясь от боли, Таргутай с трудом выпрямился и оперся на стену позади, чтобы не упасть. Из центра круглого пола выступал железный шпиль, опутанный, словно паутиной, трубками с охладителем и тяжелыми кабелями. Плазменные разряды прыгали и скользили по металлу, резво перескакивати на стены и уносились вверх по грохочущей шахте, в которой преломлялось свечение имматериума.

Есугэй впервые осознал предназначение базы.

Все это место, вся пустотная станция была одной машиной, колоссальной по размеру и мощности, с механизмами, встроенными в каркас Темного Зеркала и пронизывающими каждый его уголок. Оно насквозь пропитаюсь варпом. Оно направляло беспримесный эфир, втягивало в себя и жадно поглощало. Здесь, внизу, сверкали уникальные для базы силовые катушки, напитанные запасами энергии немыслимого потенциала. Здесь действовали клапаны, дрожали провода и вибрировали теплообменники.

Таргутай начал спотыкаться. Он с трудом удерживал равновесие и дважды падал, пока ковылял через открытое пространство к железному пику. Проходя мимо отверстий, Есугэй не смотрел в них, поскольку знал, что увидит неприкрытый имматериум, злобный и ядовитый.

Металлическая гора выглядела гротескно. Она была или творением ксеносов, или неким чудовищным гибридом, слиянием передовых идей Марса с техномагией чужаков. Белого Шрама охватила дурнота от одного взгляда на шпиль — в нем таилось что-то непередаваемо омерзительное.

У его основания, в окружении шести выщербленных гранитных столпов, одиноко стоял командный трон с огромной железной аквилой в изголовье. Со всех сторон к устройству подходили толстые пучки кабелей, насыщая его энергией, как артерии насыщают кровью человеческое сердце. Сиденье было рассчитано не на смертного, его изготовили по мерке Легионес Астартес или же кого-то, еще более могучего телом. Золотая поверхность была отшлифована до огненно-красного блеска, подлокотники оканчивались головами орлов — зрячей и слепой.

Место на нем было занято. Там сидел высохший труп с челюстями, распахнутыми в мучительном вопле. Он стискивал подлокотники облезлыми руками, под клочьями сожженных одеяний виднелась обугленная плоть, туго натянутая на истончившиеся кости. Глаза исчезли, выкипели — все три. Сапфиры на лбу расплавились, оливковая кожа сгорела дотла.

Хромая, Таргутай подошел к краю площадки. От мощи трона содрогался воздух.

Итак, вот и навигатор. Что он пытался сделать?

«Ашелье не составлял карты варпа, он разрабатывал способы обойти его».

Грозовой пророк вспомнил громадную ударную волну помех, которую флот преодолел по дороге сюда, заполненные светом кристаллы в пустоте. Возможно, новатор запустил машину? Что он сотворил?