Люди ищут забытое царство
(Рассказы об археологических открытиях) - Моисеева Клара Моисеевна - Страница 25

За птицами изображена огромная, по сравнению с другими, фигура всадника на жёлтой лошади. Она плохо сохранилась, но видно, что всадник был одет в красный кафтан, расшитый изображениями белых птиц. К его поясу подвешены меч, футляр для лука и колчан. Верхняя часть изображения не сохранилась. Она находилась выше уцелевшей части стены. А стена сохранилась лишь на высоту два метра, тогда как изображение всадника вместе с лошадью занимало не меньше четырёх метров. Фигура этого всадника возвышалась над всеми остальными изображениями. Это говорило о величии повелителя. В данном случае это мог быть царь, а может быть, принц — жених принцессы, которая сидела на белом слоне.

На западной стене помещения сохранилось изображение людей в длинных одеждах, украшенных затейливыми узорами. Здесь можно увидеть и птиц с жемчужными ожерельями в клювах, и фантастическое животное в виде крылатой собаки, и головы диких свиней. Одежда подпоясана золотыми поясами, к которым подвешены длинные мечи и кинжалы, платки в виде бантов, кошельки. Головы этих людей повязаны лентами. На одном из мужчин корона. Каждый из спутников имеет богатые украшения — золотые браслеты на руках, серьги, ожерелья. В руках одного — жемчужное ожерелье, другой несёт какой-то прямоугольный предмет, завёрнутый в узорчатую ткань. Может быть, это дары?

На полах белой одежды одного из персонажей этой красочной картины сохранилась согдийская надпись. Она повествует о посольстве чаганианского царя к царю Самарканда. (Чаганиан, или Саганиан, — небольшое владение, находившееся в долине реки Сурхандарья.) Учёные предполагают, что эти росписи относятся к VII веку нашей эры.

Согдийцы не сдавались!

оины арабского халифата начали свои походы в тридцатых годах седьмого века. Государство, основанное Мухаммедом за десять лет до этого, имело свою новую религию — ислам. После смерти Мухаммеда — в 632 году новой эры — государство арабов получило наименование халифата. Воины халифата завоевали Сирию, Палестину, Египет, Иран, а затем начали своё нашествие на Среднюю Азию. Всюду, куда они приходили, они приносили религию ислама, требуя, чтобы покорённые ими народы отказались от своих верований и поклонялись аллаху.

Когда воины халифата пришли на земли Пенджикента, правителем Самарканда был Гурек (710–737 гг.). Это был человек, жаждущий власти и потому готовый на любое предательство. Чтобы сохранить власть в своих руках, он всеми способами доказывал свою верность халифату, а когда он видел, что согдийцы готовы к борьбе за независимость, он вдруг менял свою политику и переходил на сторону народа.

Гурек не сочувствовал самаркандцам, которые готовы были покинуть город и уйти в горы, чтобы не подчиниться воинам халифата. Он отговаривал, обещал поддержку. Однако люди не поверили ему и покинули Самарканд. К ним присоединились жители соседних владений, расположенных в долине Зеравшана. Все эти отряды направились к городу Ходженту. Правитель Ходжента ат-Тар обещал предоставить ущелье Исама, где можно было спрятаться от врагов. Ат-Тар обещал, но предал согдийцев. Он послал своего сына к арабскому наместнику ал-Хараши с предложением захватить самаркандцев в Ходженте. Никто не подозревал о подлом предательстве ходжентского царя. Ал-Хараши начал осаду Ходжента, и, так как правитель Ходжента не помог своим согдийцам, согдийцы решили запросить мира. Им были предложены условия вполне приемлемые, но вскоре, после того как они сдали оружие, их всех почти поголовно истребили. Летописи говорят о том, что остались в живых только четыреста согдийских купцов, незадолго перед этим вернувшихся с товарами из Китая.

В многотомной истории арабских завоеваний, написанной ат-Табари, где приводится этот рассказ, говорится также о том, как люди Пенджикента, во главе с владетелем Деваштичем, ушли в горы вверх по Зеравшану, в надежде спрятаться в крепости Абаргар, развалины которой были раскрыты археологами.

Сейчас трудно сказать, хотел ли Деваштич вместе с пенджикентцами укрыться в Ходженте, пройдя через Шарихстанский перевал. А может быть, они думали уйти куда-либо в дальние горные селения? Известно лишь, что последствия этого похода были так же печальны, как печальны были последствия ухода самаркандцев.

Против Деваштича был направлен отряд во главе с Сулейманом-ибн-Асу-с-Сари. Это был человек из Мэрва, принявший ислам и перешедший на службу к арабам. Он был начальником почтовой службы и, желая обогатиться, не пощадил жизни согдийцев. Этот предатель своей жестокостью доказал верность халифату. Когда пенджикентцы встретились с воинами халифата недалеко от крепости, в теснине у селения Кум, Деваштич и его отряд были разбиты, и правитель Пенджикента вместе с небольшим отрядом вернулся в крепость. Видя бесполезность борьбы, Деваштич решил сдаться при условии, что его отправят к ал-Хараши. Он надеялся договориться с ним о перемирии.

Саид ал-Хараши принял Деваштича с почётом, обещал сохранить ему жизнь и сохранить жизнь людям, оставшимся в крепости. Но обещание своё ал-Хараши не выполнил. Правитель Пенджикента — Деваштич был коварно убит. Его распяли на наружной стене гробницы и, согласно зверскому обычаю кочевых арабов, голову согдийского князя отослали в Ирак, а левую руку отправили наместнику арабского халифата, который находился в Тохаристане (на юге Таджикистана).

Когда в крепости на горе Муг стало известно, что Деваштич сдался, пенджикентцы открыли ворота крепости и пустили арабских воинов. Они предложили взять всё, что у них есть, но только сохранить жизнь ста семьям. Однако люди были убиты, а богатства их, оставшиеся в крепости Абаргар, были поделены.

Согласно рассказу ат-Табари, одну пятую часть добычи отдали Сулейману-ибн-Абу-с-Сари, остальное поделили между воинами.

Так закончилась неравная борьба между мирными жителями Пенджикента и многочисленными воинами арабского халифата. Следы этой борьбы сохранились среди развалин разграбленной крепости, а следы пожарищ и грабежей, оставшиеся под толщей земли древнего Пенджикента, рассказали учёным о великой трагедии свободолюбивых согдийцев, которые не хотели покориться врагу и боролись, отдав за свободу свои жизни.

О чём рассказали руины?

ни рассказали о том, что было когда-то древнее царство. Были когда-то красивые города. Роскошные дворцы знатных правителей и хижины ремесленников, храмы и крепости — всё это было. Руины сохранили следы жизни, внезапно прерванной, а потом забытой, потому что пески столетий занесли остатки разрушенных и сожжённых городов. Это царство было забыто, потому что в огне пожарищ погибли летописи, а в памяти людей не сохранилось ни легенд, ни сказаний. Ведь в то жестокое время многие согдийцы погибли, а те, кто остался, покинули насиженные места, ушли в горы, ушли в другие страны, смешались с другими племенами. И всё то, что было дорого и свято их предкам, всё то, что составляло смысл их жизни, их труды и искания, их искусство и фантазия — всё было забыто. Всё исчезло. И новые люди, живущие на этой древней земле, словно потеряли связь с прошлым и ничего не знали о древнем народе, о забытом царстве.

Но вот случай помог начать раскопки древних городов и селений, и перед археологами открылась картина прошлого, удивительно яркая и значительная. Все археологические находки дополняли эту картину, и каждый день работы археологической экспедиции приносил что-то новое и удивительное.

Но сами археологи без помощи реставраторов, этнографов, востоковедов, художников и архитекторов никогда не смогли бы восстановить картину прошлого. Найти какой-нибудь предмет. Раскопать из-под вековой толщи земли дом, целую улицу или даже целый город недостаточно для того, чтобы вдохнуть жизнь в эти руины. Всё это надо изучить.

В начале книги мы могли смело сказать о том, что было когда-то на землях Таджикистана богатое и красивое царство, потому что за изучение этих руин принялся целый отряд учёных. Люди искали забытое царство, и они его нашли. А когда они нашли его, всем нам, читателям, представилась возможность перенестись в это ушедшее, забытое царство, увидеть его воинов, вооружённых луками, знатных согдийских правителей в парчовых кафтанах, пирующих царей с золотыми чашами в руках, ремесленников, создающих вещи, которые служили не только их современникам, но и служат теперь нам как участники истории.