Опальный капитан. Спасти Новую Землю - Куно Ольга - Страница 52

— Полагаю, этого никто не знает, — понимающе кивнул Рэй. — Дальше?

— Джекки с Хендрейком остались вместе. А я перебрался к Гайке. Мы давно уже члены одной команды и воспринимаем это спокойно. Никаких особенных неудобств.

Я отвела глаза, испытывая чувство неловкости. На самом-то деле такое объединение было более чем естественным, вот только никто, кроме нас с доком, об этом не знал. Сама Гайка, правда, восприняла мой переезд в ее каюту совершенно спокойно, даже позитивно. Приставать ко мне не пыталась — признаюсь, было у меня поначалу такое опасение, — видимо, по-прежнему считая любовником капитана. Зато заявила, что так будет веселее.

Впрочем, Рэй, кажется, ни о чем таком не подумал, а если и подумал, то не подал виду. И, приободренная этим фактом, я поспешила слегка сменить тему:

— Правда, док сразу предупредил, что кроватей, подходящих дуэллийцам по длине, не найдется. Сказал, единственный способ решить проблему — это сбегать за скальпелем и слегка их укоротить.

— Плагиатор! — фыркнул капитан.

— Почему?

Я ожидала в адрес Брэна какого-нибудь другого эпитета.

— Описан такой случай в мифологии Старой Земли, — пояснил Рэй. — Один разбойник укладывал людей на кровать и, если она оказывалась коротка, отрубал им ноги. В итоге нашелся человек посильнее, который устроил на этом ложе самого разбойника. Ну и обошелся с ним точно так же.

— Жуть какая! — Я поморщилась, испытывая чувство отвращения, какого докторская шутка не вызвала: слишком очевидно было, что тот просто дурачится. — И для чего людям такие легенды? В чем, так сказать, соль? Кто сильнее, тот и правит бал?

Рэй сделал неопределенный жест рукой.

— Историю придумал не я, но, думаю, мораль другая. Например — всех рано или поздно ждет расплата за содеянное.

— И Линду тоже?

Не знаю, почему, но, когда речь заходила об этой женщине, мне плохо удавалось сдерживать эмоции. Слова лезли вперед мыслей, как минимум — вперед одной простой мысли о том, что следовало бы держать язык за зубами. А может, я просто не желала этого делать.

Настала очередь Рэя поморщиться.

— Не знаю, — покачал он головой он, — и, признаться, не испытываю сейчас желания об этом думать. Время покажет. Радует одно: все это предприятие оказалось не зря. Мы раздобыли важную информацию, вечером передадим ее тем, кто сумеет предотвратить катастрофу, и на этом можем считать себя свободными. Это позволяет до определенной степени расслабиться. И, говоря откровенно, мои мысли заняты совершенно другим.

— Чем же?

Он посмотрел на меня испытывающе, а потом внезапно, так сказать, «без объявления войны», подошел вплотную, наклонил голову и поцеловал в губы. Глаза мои округлились, я встала на цыпочки — не для того, чтобы приблизиться к нему, наоборот, инстинктивно стремясь, сравнявшись в росте, вырваться из-под его власти. Сложность заключалась в том, что никакой власти и не было. Рэй не подходил ко мне с позиции силы. Он не сминал мои губы и не заставлял задыхаться, не хватал за волосы, не душил в порыве животной страсти. Он просто целовал — мягко, осторожно, умело, ласково, отпуская мои губы и сразу же снова к ним приникая. И именно этой невероятной, совершенно неожиданной нежности я не смогла противиться. Инстинктивно приоткрыла губы, хотя понятия не имела, что в таких случаях нужно делать. Стала отвечать на поцелуи, даже обвила руками его плечи. И хотя его поведение не было агрессивным, я все же ощутила, как усилился напор, едва он понял, что не наткнулся на ледяную стену отчуждения с моей стороны. Где-то в груди защемило до исступления сладко, и от этого сбилось дыхание, и я почувствовала, что если не буду сейчас держаться за Рэя, упаду — хоть сразу садись в противоперегрузочное кресло.

Тем не менее я заставила себя отступить. Пусть не к креслу, но хотя бы к столу, о край которого можно было в случае нужды опереться. Вырываться с боем не пришлось — Рэй отпустил меня легко, поняв, что таково мое желание. Уж не знаю, чей поступок — его или мой — требовал объяснений в первую очередь. Голова по-прежнему кружилась, и способность трезво мыслить возвращаться не спешила.

— Послушай, Рэй… — Старалась говорить как можно мягче, чтобы его не обидеть. — Не пойми меня неправильно, ты — очень хороший парень, честное слово. Но просто у меня стандартная сексуальная ориентация.

Преодолев смущение, я подняла на него извиняющийся взгляд. Так, мол, и так, ничего личного.

Вместо того чтобы расстроиться или смутиться, Рэй… улыбнулся.

— У меня тоже, — заверил он.

— Как же тогда… — начала было я и осеклась.

Да, мозги работали плохо, как минимум медленно. Потребовалось время, чтобы осознать смысл сказанного.

— Стало быть, док тебе все-таки раскололся…

В голове прояснилось. Теперь я была в состоянии мыслить логически; во всяком случае, хотелось в это верить.

Но вывод оказался ошибочным, либо Рэй солгал, отрицательно покачав головой.

— Я уже говорил, Брэн очень трепетно относится к понятию врачебной тайны. Но у его молчания была и вторая причина. Стоило ли рассказывать мне то, что я знал и так?

— То есть, хочешь сказать, ты сам догадался… — неожиданно для самой себя я смутилась, — о моей половой принадлежности?

— Сам.

— И давно?

Надо же, столько лет благополучно хранила свою тайну, и тут — на тебе! Целых два человека на корабле независимо друг от друга разгадывают мой секрет, в то время как я терплю значительные неудобства ради того, чтобы все оставались в неведении.

— Порядочно, — оценил срок своей осведомленности Рэй.

— С каких пор?

Тут меня уже взяло в оборот любопытство.

— М-м-м… С момента, как мы подрались в тюремной камере.

Ну конечно! До чего же наивно было с моей стороны понадеяться, что тот случай останется без последствий!

— Это не мы подрались, это ты со мной подрался, — зачем-то поправила я.

— Не без причины. — Рэй не спешил посыпать голову пеплом. — К тому же у меня есть смягчающее обстоятельство: в тот момент я еще не знал, что передо мной — девушка.

Ответила не сразу. Так странно, непривычно и, что удивительно, приятно было услышать это слово в свой адрес, тем более от него.

— Между прочим, во многом именно поэтому я относился к тебе с таким недоверием, — добавил он. — Зная, что ты — не та, за кого себя выдаешь, подозревал, что это часть игры против меня.

— Стало быть, именно своей маске я обязана тем, что на катере ты направил в мою сторону бластер?

— В первую очередь, — кивнул он серьезно.

— Оказывается, быть женщиной не так удобно, как пишут в книгах, — иронически заключила я.

— Ну, стрелять-то я, положим, не собирался, только рассчитывал разобраться в твоих мотивах, — решил внести ясность кэп. — Не могу сказать, что мне удалось, но во всяком случае я понял, что подозрения беспочвенны.

— И почему ты до сих пор ни разу не намекнул мне, что знаешь правду?

— Честно говоря, я очень надеялся, что ты расскажешь мне сама. Думал, если проявлю терпение и подожду, рано или поздно ты снимешь маску. Или хотя бы расскажешь свою историю. Но, как видишь, терпения все-таки не хватило.

Он бесхитростно, и оттого обезоруживающе, рассмеялся и развел руками.

То, что я почувствовала, больше всего напоминало укол совести. Конечно, на первом этапе доверие между нами было чрезвычайно хрупким. Но ведь с тех пор ситуация успела измениться.

— Мне казалось, признание будет неуместно. Мы были заняты слишком серьезными делами. Хотя на самом деле все, наверное, куда элементарнее. Я просто не привыкла снимать маску. Откровенно говоря, я ни разу этого не делала. На людях, имею в виду.

— Прежде я даже не знал, что такие существуют, — признался Рэй.

— Док знал.

— Что ж, лишний жирный плюс его квалификации. А голос? Тоже технология?

— Да.

Я поднесла руку к верхней части рубашки. Непосредственно на заклепку на воротнике указывать не стала, технические подробности к нашему разговору имели весьма поверхностное отношение.