Меч в снегу (СИ) - Блотнер Всеволод Александрович - Страница 37

— И это все?! — Вырвалось у Влада.

— А, что вы хотели, господа хорошие, мы не в Америке, адвокатов не предусмотрено. — Строго сказал Молоток.

— Вы не имеете права! — Воскликнул Влад. — Это незаконно!

— Завтрак в восемь утра, ужин в двадцать один ноль-ноль, жалобы в письменном виде. — Не обращая внимания на его слова, закончил Молоток и, захлопнув папку, скрылся за дверью.

Влад подбежал к двери и стукнув кулаком по стальной обшивке.

— Какой завтрак в восемь утра, если у вас казнь на рассвете!

Соня потерянно заходила по камере.

— Этого не может быть, бред, Влад ущипни меня, я сплю!

— Нет, ты не спишь. Хотя… бред конечно… — Он казался спокойным. Это раздражало Соню.

— Ты, что вот так и будешь стоять. Надо что-то делать, я не хочу умирать. Ну…

— А что я сделаю, — Влад посмотрел в мутное окно. Грустно все это… Интересно, нас прилюдно казнят или в подвале где-нибудь, по-тихому…

— Какая разница… — Спокойствие Влада, кажется, начало передаваться Соне.

— Для меня есть,… ты ни когда не представляла, как тебя будут казнить?

— Нет,… конечно…

— А я представлял, много раз. Мне представлялось, что все будет очень торжественно…. А ведь навряд ли… Торжественность, пышность… расходов много, да и… не технологично как-то. — Влад грустно вздохнул и, пройдя мимо Сони, сел на койку.

— Слушай, — помолчав, продолжил он — а, вот если представить, что все закончиться благополучно… ну нас не казнят и все такое… — Влад сбился и замолчал.

— Ну… — Соня пристально посмотрела на него сверху вниз. Влад отвел глаза.

Ну… не знаю, как начать. Да ладно…. Извини.

— Нет. Ты что-то хотел сказать. Это какая-то тайна?

— Тайна? Да нет, не тайна… — Влад задумался. — Не тайна…

Соня подошла к койке и села рядом с Владом.

— Я тебя понимаю. Может, я даже знаю, что ты хочешь сказать.

— Да, ну скажи…

— Нет, я не могу…. Скажи сам. — Соня загадочно улыбнулась и посмотрела в сторону. — Ты знаешь, когда-то давно, где-то на востоке… Я не помню, толи в Китае, толи в Японии, был такой обычай. Если человек узнавал какую-то тайну, и ему очень хотелось ее кому-нибудь рассказать, он шел далеко в лес, находил там дерево с дуплом и говорил эту тайну в дупло. А потом это дупло замазывал глиной. Чтобы тайна ни куда не делась.

Влад покачал головой.

— Красивый обычай. Только где я найду дерево с дуплом.

Соня улыбнулась. Влад посмотрел ей в глаза. Сейчас она была другой. Не такой как всегда. В глазах появились какие-то искорки и… глубина. Это были глаза не его сверстницы. А другого, взрослого человека. Этого человека Влад не знал. Своим взглядом она как бы подталкивала его к действию. Брала ответственность за то, что он еще скажет на себя.

Соня медленно подняла тонкую руку и соединила кончики большого и указательного пальцев, так, что они образовали круг.

— Скажи сюда. — Она смотрела на него не отрываясь.

Влад смотрел на круг. Соня держала руку у самого виска. Влад наклонился, чтобы сказать, но Соня отвела руку в сторону. Влад потянулся снова, но она опять отвела руку. Влад сделал еще одну попытку. На этот раз Соня держала пальцы напротив своих губ. Он приблизился к ним и прошептал:

— Я тебя люблю.

Слова, произнесенные Владом, словно приоткрыли дверь в какую-то тему, о которой до этого разговаривать было неловко, да и вроде не нужно. Но сказанное раз снимает запрет со всего, что может быть сказано после. Это, как скатиться с высокой горы. Первый раз ты долго не решаешься, готовишься, но вот ты решился, ты уже внизу и теперь можно без конца подниматься и скатываться, и давешние страхи кажутся смешными.

Соня убрала руку и потянулась к Владу. Они поцеловались.

— Знаешь, что. А мне стало даже легче. А то вся эта непонятина с перемещениями. Только брата жалко…. А ты меня действительно любишь? — Неожиданно закончила она.

— Да, мне кажется, уже давно люблю…

— Как странно. Ты ведь мне тоже нравишься. Только я думала, что ты такой неприступный, начитанный… Короче, вещь в себе. Я думала — куда мне, он, наверное, на меня как на дурочку смотрит…

— Что ты. Я так ни когда не думал, — горячо заговорил Влад — наоборот, мне казалось, что ты такая красивая и умная,…

Соня опять улыбнулась.

Она погладила Влада по голове. — Вот ведь какая грустная у нас получается история. А ведь не окажись мы здесь, в этой камере может так и ни чего не сказали друг другу… — она ненадолго замолчала. — Ты когда-нибудь был в Португалии?

— Нет, конечно…. А что?

— Я тоже не была. Знаешь, вот ты спросил, про казнь… ну думала ли я о казни…. Так вот я недавно читала одну книжку о португальских влюбленных Инеш и Педро. Так вот о казни я конечно не думала. А вот на месте Инеш себя представляла.

— А кто такая Инеш?

— Сейчас расскажу. Слушай…

Глава 18

История о несчастной любви Инеш и Педро, рассказанная Соней

Давным-давно у короля Португалии был сын — Педро. Он рос, и, наконец, пришло время его женить. Юношу женили на принцессе из Испании.

Как-то раз он увидел одну из ее фрейлин и сразу в нее влюбился. Той самой фрейлиной и была девушка по имени Инеш. Они стали любовниками. Прознав об этом, отец Педро отправил любовницу сына в другой город, где поселил ее в замке, который потом назвали Домом слез. Но тут умирает законная супруга принца, и счастливый Педро переезжает к изгнанной Инеш. У них рождаются четыре сына. И вот, воспользовавшись временем, когда принц находился в военном походе, старый король подослал к его любовнице убийц. Ей перерезали горло, а всех детей закололи. Когда Педру вернулся с войны, он ни чего не сказал отцу, но тот через некоторое время при странных обстоятельствах умер. После смерти короля, Педру становится законным правителем Португалии. И тут начинается самое интересное. Мертвую Инеш откапали, надели на нее корону и мантию и посадили на трон. Весь двор должен был присягать ей как действующей королеве. Придворным приходилось по очереди прикладываться к ее ледяной полуразложившейся руке. Что же касается убийц, то молодой король обещал им в случае возвращения помилование. Двое поверили и, вернувшись, были казнены самым страшным способом. Их сердца вынули не то из глаз, не то из задниц. А третий убийца отказался поверить королевскому слову и умер от тоски на чужбине.

— Вот такая история. — Закончила Соня.

В камере было уже совершенно темно. Влад подошел к столику, взял керосиновую лампу и потряс ее. Внутри уютно забулькало.

— Керосин есть, а спичек нет.

— Нет — и не надо, — Сказала Соня и потянула его к себе.

Узкая кровать еле умещала на себе одного. Но они очень хорошо поместились вдвоем. Белый свет фонаря за тюремным окошком светил как лунный. Влад, путаясь, снял с нее одежду. Она помогла ему. Они словно впервые оказались вдали от людских глаз. Они лежали на койке, как на маленьком острове и им было тепло и хорошо вдвоем.

Они играли в странную игру. В прикосновения. Теплые как тонкие солнечные нити, они замирали в коже, в ее складочках и прямо под ними. Они были осязаемы и в то же время не доступны, как детские воспоминания. Там где пальцы касались кожи, на ней возникали крохотные пупырышки мурашек, и тогда они вздыхали вместе, тяжело, как после трудного подъема в гору. Их потные руки и ноги переплетались, сливались все сильнее и сильнее. Тепло пота, вялая липкая сумятица. Волшебное, сияющее тепло изливалось из них друг в друга.

Закончив, они замерли, не меняя позы. Одеяло было узким как койка и Владу дуло в спину откуда-то из угла камеры. Полежав молча, они уснули утомленные новым, доселе неизведанным ощущением. Пережитое оказалось сильнее страха скорой смерти.

Всю ночь бегала по зимнему лесу, пряталась от людей и выкапывала из-под сугробов маленьких зверьков.