Санкт-Петербург на Дону (СИ) - Лебедев Александр Александрович - Страница 9

Чтобы пополнить нехватку войск Селим Гирею пришлось снять бронь с жителей горного Крыма и набрать новобранцев оттуда. Навыками кавалеристов они не обладали, поэтому из них были сформированы пехотные части.

Особо выбирать татарам не пришлось и как только их отряды приблизились к городу на расстояние пушечного выстрела, сразу завязался бой. Для боя в Кафе Патрик Гордон придумал интересную тактику. Русские встречали татар, выкашивая ряды наступавших артиллеристским огнём, а когда те приближались на расстояние рукопашной, отступали, забрав с собой часть пушек, сколько смогли эвакуировать, а остальные приводили в негодность.

В условиях городских улиц это оказалось весьма эффективно. Татарская кавалерия не могла как следует поддержать свою пехоту в тесноте, своих пушек было очень мало, а огонь русских по скоплениям в улицах города наоборот, катастрофически эффективен, при этом собственных потерь у русских практически не было. Неопытность многих татарских воинов-новобранцев только усугубляло ситуацию.

Один только был недостаток у такой отступательной тактики: к вечеру все улицы города, по которым можно было отступать, кончились, оказавшись в руках нападавших. Защищавшийся гарнизон покинул город и под прикрытием заградотряда выдвинулся в сторону Керчи. Преследовать его был послан отряд кавалерии, но полноценно это сделать помешала наступившая ночь, а самое главное огромные потери, понесённые при штурме города.

Хотя городом оставшуюся груду дымящихся развалин было назвать сложно. Не осталось ни одного целого здания, как-то они были не приспособлены к обстрелу из пушек. Зато было сразу несколько гигантских пожаров.

Несмотря на то, что к татарской армии присоединились освобождённые пленники, в наступление на Керчь ушло на треть меньше, чем штурмовало Кафу. Не все погибли, конечно, но было много раненых и за ними нужно было ухаживать, а народу в тех местах уже не было никого: всех угнали русские, вот и пришлось формировать санитарные команды из солдат. Также были необходимы люди для строительства госпитального лагеря: Кафа как населённый пункт просто перестал существовать.

X

Весть о падении Кафы не вызвала в Керчи паники. Такое развитие событий было ожидаемо. Теперь все приготовились дать настоящий отпор, без всякого отступления.

Однако татары вовсе не горели желанием опять отдавать жизни для того, чтобы вернуть туркам очередной город, на этот раз Керчь. Своих людей они отбили, максимум на что могло хватить теперь татарской армии — держать блокаду с суши.

Все ждали прибытия флота. Татары турецкого, а русские своего. В этой битве всё решалось на море. Первым подошёл флот Турции.

Русские корабли не могли быстро выйти из Дона в Таганрогский залив: для них было слишком мелко. Приходилось выгружать из них всё что можно, везти в Таганрог сушей. Но и это ещё не всё: даже после полной разгрузки кораблям всё ещё было мелко. Самым главным нюансом было дожидаться, пока уровень воды в Дону поднимется, что зависело от многих факторов: времени суток, времени года, продолжительности дождей, направлению и силы ветра. Наконец в Таганроге происходил процесс обратной загрузки и только после этого корабли были готовы к бою.[14]

Разумеется, всё эти нудные манипуляции относились только к крупным кораблям, с низкой осадкой, но без них ввязываться в сражение с турами вообще не имело смысла. Зато какой должен быть шокирующий эффект — полнейшая неожиданность!

Осаждённому в Керчи гарнизону приходилось туго. Хуже всего было с водой. Её и так не хватало, постоянно экономили, а тут прибыл гарнизон из стёртой с лица земли Кафы, сколько лишних глоток. Да ещё турки здорово садили по крепости со своих кораблей, а вновь построенные укрепления уже подавали признаки скорого разрушения: то там трещина, то сям камень выскочил. Командовавший обороной Головин уже решил, что ещё недельку в таком духе и можно со спокойной совестью выбрасывать белый флаг, если раньше стены не рухнут.

Но уже на следующий день, рано утром, русский флот прибыл.

Спросонья турки приняли русские корабли за свои. Такое объяснение невесть откуда взявшейся эскадры показалось более вероятным, чем наличие мощного флота у русских. И только получив залп от флагмана — «Скорпиона» начали проникаться ситуацией.

К счастью для турок, командовавший русским флотом Лефорт, уже охамел настолько, что вместо нормального морского боя решил поиграть в пиратов и взять сразу несколько турецких кораблей на абордаж. Но полное отсутствие серьёзного опыта флотоводца подвело его. Взяв неверный галс, он упустил на своём флагмане ветер, вслед за ним тормознулась и вся эскадра, чем немедленно воспользовалась турки. Турецкий адмирал, прикинув все свои причиндалы к носу, решил, что тут ловить нечего и уматал во всю прыть.

Но на высадку десанта флотоводческого мастерства Лефорта хватило. Татарская армия, осаждавшая Керчь, оказалась в окружении. Дальнейшее было уже делом техники, профессионализма немецких офицеров и отваги русских молодцев. Десант полностью перекрыл дорогу на Кафу и перегруппировался для отражения попыток прорыва татар в крымские степи.

Первый раз, потерявшая прикрытие с моря, татарская армия стала прорываться уже через трое суток. Уж очень им не понравилось, что нет никаких гарантий снабжения, особенно водой. Но нарвавшись на заслоны, да ещё оборудованные артиллерией, татары решили подождать ещё: авось турки прорвут блокаду морскую блокаду.

Ожидания оказались напрасными, ошарашенные и напуганные турки думали уже о собственной обороне. И в этом были свои резоны. Никто не мог предположить, что на Дону можно построить морской корабль, да ещё не один, да ещё так много. Глубины дна не позволяют выходить же, как же?! И само наличие флота у России на Чёрном море уже создавало не шуточную угрозу непосредственно Константинополю, тут не до Крыма, надо готовить столицу к возможному нападению.

В результате, оставшись без поддержки с моря, атакованные и со стороны дороги на Кафу и совершившими вылазку солдатами из гарнизона Керчи, остатки татарской армии были полностью разгромлены и рассеяны. Сам Селим Гирей успел сбежать с личной охраной в горы.

Крым лежал перед победителями почти без всякой защиты. И на этот раз русские своего не упустили.

Часть армии Пётр сразу выделил под командование Меншикову и направил на Гёзлев. Для поддержки с моря пристегнул к ним и небольшую эскадрочку.

После этого, спокойно и вдумчиво, на основании опроса пленных и лояльных местных был составлен подробный план занятия всех мало-мальски значимых объектов по всему Крыму. Суть его была мудра как старый бык: не бросаться сломя голову на первую подвернувшуюся коровёнку, а медленно спуститься с горы и покрыть всё стадо.

Не откладывая в долгий ящик, этот план начал претворяться в жизнь, не встречая нигде практически никакого сопротивления. Эффективных укреплений по всему внутреннему Крыму не было нигде, остатки местного населения воевать были уже не в состоянии. Хорошо укреплён был Перекоп, но с северной стороны замка, обращённой к России, а южная сторона, крымская, была гораздо слабее, поэтому и здесь большой войны не получилось.

Последним пал Гёзлев. Татары дрались с упорством обречённых. Но лишённые поддержки из вне защитники города быстро истощили свои силы, а к Меншикову наоборот, постоянно подходили дополнительные подкрепления. Наконец, очередной штурм осаждённый гарнизон Гёзлева отбить уже не смог. Русские гренадеры ворвались на стены, а затем отбили и открыли крепостные ворота. Последний оплот старого врага, не дававшего мирно жить, пал.

Не забыл Пётр и про Тамань. После взятия Гёзлева Меншиков отправился туда. По сравнению с мощными бастионами Гёзлева глинобитные укрепления Тамани показались детскими забавами. Тем не менее, за эту победу Пётр присвоил Меншикову почётное звание Тмутараканьский и приказал сразу развивать наступление по Черноморскому побережью, до Цемесской бухты, где основать крепость, и назвать без особых изысков и фантазии — Новороссийск.