Я родилась пятидесятилетней... (СИ) - Веселая Мария - Страница 64

Я не знала, решусь ли я заговорить с ним о «Возвращении блудного сына», помня некоторые особенности биографии своего эрудированного собеседника, но однозначно хотела бы узнать его мнение о картине «Похищение Европы», сравнить ее с полотнами Дюрера, Рафаэля и Тициана, которые обращались к тому же сюжету…

Но я точно знала, что этот парень не будет смотреть на меня, как на чокнутую, реши я заговорить с ним о той же мифологии, истории, географии, психологии. Он не будет спрашивать, зачем мне эти знания, он просто будет с улыбкой говорить со мной об этом, не пытаясь свернуть разговор на себя и свои сомнительные успехи в спорте.

Ковыряясь в десерте, я, скучая, слушала жалобы Майка и Тайлера, которые пытались громко и увлеченно спорить о дополнительных тренировках по волейболу, делая вид, что совсем не слушают новую сплетню Джесс о нашем вялотекущем романе с Эдвардом Калленом. Наверное, в разговоре участвовали все, кроме, собственно, меня. Я уже смирилась, что Джессика окрестила вампира «беззаветно влюбленным бедным мальчиком», а меня «душевнобольной и слепой фригидной бабой»…

— Слушай, ну, вкусы разные, Эдвард вполне может не нравиться ей внешне… — тихий голос Анжелы незаметно вписался в возмущенный монолог Стенли, где она говорила о том, что я слабо представляю, сколько девушек мечтали бы оказаться за эти годы на моем месте.

— Но это же Эдвард Каллен! — я посочувствовала девушке, так как в её голосе звучало неприкрытое восхищение. — А она хочет его затащить не в постель, а в Гарвард!

Майк на этом моменте поперхнулся и уставился на меня со смесью недоверия и смущения. Я пожала плечами, демонстрируя всем своим видом, что разговор вообще не обо мне ведется.

— Белла, вот скажи мне после этого, ты в своем уме? — Стенли повысила голос, из-за чего я еле заметно поморщилась.

— Не все фригидны, кто его не хочет, Джесс… Но я рада, что ты вспомнила о моём присутствии в нашей скромной компании. Приятного всем аппетита и спасибо за содержательную беседу. Давно я столько нового в себе не открывала…

Эдвард зашагал рядом, стоило мне отойти на несколько шагов от столика. Лицо вампира было хмурым.

— Если тебе будут говорить, что я ем людей — не верь, это были далёкие ошибки молодости… Знай, я завязала… Поговорим лучше о Рембрандте?..

Эдвард вздрогнул, но потом посмотрел на меня с прежней заинтересованностью. Заметив мою улыбку, он тихо выдохнул, заставив запоздало вспомнить, что как раз его молодость отличалась людоедством… Но то ведь было давно, а, может, и неправда, верно?

Если Карлайл принял и простил своего блудного сына, если он сам раскаялся, то кто я такая, чтобы желать мучительной смерти этому существу, чьи взгляды на жизнь и её ценность когда-то, ещё до моего рождения, не совпадали с моими?

У всех есть свои скелеты в шкафу. В этой жизни я с удовольствием проповедовала сама себе идеи Эпикура, согласно которым стремилась к естественным желаниям, потворствуя собственным удовольствиям, например, жажде знаний, но старалась подавлять в себе желания противоестественные, как то же тщеславие…

Не получалось у меня осуждать и видеть кровожадного монстра в этом парне. Я слишком ясно видела в нём человека.

Перемена, за которую я узнала всё, меня интересующее о раннем и позднем творчестве талантливого художника и крупнейшего представителя золотого века голландской живописи, биология с обсуждением истории хирургии эпохи Возрождения, и индивидуальные занятия по испанскому, где мы разбирали испанские фразеологизмы, отлично отвлекли меня, а потом и Каллена от странных сплетен относительно нашей внезапной дружбы…

========== Darla con poco ==========

Странно, мы сидели молча, лицом

друг к другу, и у меня возникло ощущение,

уже не в первый раз, какой-то необъяснимой

близости, не любви, не симпатии, нет. Но

соединённости судеб. Словно потерпевшие

кораблекрушение на клочке земли… нет, на

плоту… вдвоём. Против собственной воли,

но — вдвоём. Вместе.

Джон Фаулз «Коллекционер»

Эдвард

— Хорошо, Белла, кажется, это было для тебя легко… А теперь попытайся найти аналогии в русском языке этих испанских выражений… — я был приятно удивлён своей юной ученицей, чьи знания испанского были вполне неплохими, учитывая, что изучала она язык только в школе.

— Это было нелегко, — засмеялась Свон, качая головой. — Я напрягла всю свою хвалёную интуицию, чтобы разгадать предыдущие фразеологизмы!

Интуиция Беллы была действительно феноменальной, и я даже не знал, пугает она меня или больше восхищает. Если бы я не знал, что её знание вампирской природы невозможно, я бы уже давным-давно решил, что девушка в курсе секрета моей семьи. Более того, случались параноидальные моменты, когда я возвращался к своей теории о курсах телепатов и ясновидения. Наверное, нужно заканчивать судить о девушке по себе…

— Medir con su rasero.

Свон нахмурилась и начала покусывать в задумчивости нижнюю губу, которая была чуть крупнее верхней, что вносило в её образ некоторую дисгармонию, заставляя меня то и дело акцентировать своё внимание на этом.

— Ммм… мерить своей… гребенкой? — озвучивая свой неправильный ответ, дочка шерифа имела такой виноватый вид, как будто боялась, что я вот-вот разозлюсь и наору на неё.

Это было забавным, так как я радовался её неправильным ответам, как ребенок, ведь тогда я узнавал не просто уровень её знаний, но и ход её мыслей.

Не дождавшись моего ответа, она начала оправдываться:

— Я понимаю, что в русском фразеологизм выглядит, как «стричь под одну гребенку», но medir — это точно мерить… Rasero… Я знаю латинский глагол resero… Но в твоём выражении это же не глагол, а существительное… Следовательно… Это что-то такое… Меряющее… Правильно? — заметив мою довольную улыбку, девочка вспыхнула. — А ну, не смейся надо мной, мистер всезнайка! Вот выучу вперед тебя кирунди*, будешь знать! (язык народа рунди, один из языков банту, на котором говорит примерно шесть миллионов человек в Бурунди и прилегающих районах Танзании и Конго)

Тут я засмеялся всерьёз, так как не представил лицо девушки, скажи я ей, что уже знаю арабский, португальский, немецкий, итальянский, французский, албанский, каталанский, сербский и многие другие языки, включая упомянутый рунди и суахили… Последние я учил просто от скуки.

Языки Африки я начал изучать, впервые услышав о египетском клане Амуна, чей клан был одним из древнейших и ранее — довольно могущественным. Сейчас бывшие боги Египта живут весьма скромно, насколько я знал из редкой переписки Карлайла со старым другом. Амун был обращён примерно две тысячи пятьсот лет до нашей эры, в его клане, в отличие от румын, не устанавливалась строгая иерархия, они даже не пытались свергать другие кланы. Но если румыны желали быть королями среди себе подобных, то египтянам было достаточно быть богами среди людей. Когда пришли Вольтури, пантеон резко сократился, и теперь Амун и его клан вынуждены скрывать свою сущность от людей, так же, как и мы, что в условиях постоянного солнца несколько затруднительно…

Нам повезло.

Благодаря надежде Карлайла найти сторонников своей идеологии в Новом Свете, мы заняли территории, погода которых позволяет нам выходить на улицу даже в полдень. Благодаря воспитанному самоконтролю мы могли быть ближе к людям. Жить почти их жизнью. И пусть ещё недавно я не видел ни малейших плюсов в посещении старшей школы, сейчас напротив меня сидел, несомненно, один из них.

— Прости, ты была близка. Буквально фраза переводится, как «мерить своим расеро». Так испанцы называют палку для выравнивания сыпучих тел при измерении. Кажется, в русском есть фразеологизм «Мерить на свой аршин».

— О-о… Donde menos se piensa salta la liebre! — огрызнулась Свон уже известной фразой.* (что-то типа нашего «вот, где собака зарыта»)

— Bravo, Bella! — я изобразил шутливые аплодисменты.

Но в действительности девушка реально делала большие успехи за сегодняшний день. Я знал, как трудно людям порой запоминать новый материал, но здесь знания ложились весьма однородно. Белла то и дело проводила сравнения и легко запоминала новые слова, порой подбирая похожие из известных ей языков.