Я родилась пятидесятилетней... (СИ) - Веселая Мария - Страница 61

— Я собираюсь свести его с ума, познакомиться со всей его семьёй, а потом… затащить его… — девушка облизнула губы и убила эротические фантазии озабоченной Стенли, припечатав: — В Гарвард!

Джессика фыркнула и пнула хихикающую Свон под партой:

— Белла, ты извращенка!

Я не смог сдержать смешка. Первый пункт плана у неё уже выполнен, знакомство с другими членами моей семьи вполне реально, Элис даже, вроде бы, видела что-то подобное, а в Гарвард я за своим наркотиком, кажется, и сам «затащусь»…

========== Читатель душ людских, скажи нам, что прочёл ты? ==========

Комментарий к Читатель душ людских, скажи нам, что прочёл ты?

Глава, как видите, закончена, ура, товарищи) И да, я постебалась над яблочком, куда ж без него…

Читатель душ людских, скажи нам, что прочёл ты?

Страницы Юности? Поэмы Красоты?

— О, нет, затасканы, истёрты, тёмны, жёлты

В томах людской души несчётные листы.

Я долго их читал, и в разные наречья

Упорно проникал внимательной мечтой,

Всё думал в их строках нежданность подстеречь я,

Искал я тайны тайн за каждою чертой.

За днями странствия, усталый, истомлённый,

В книгохранилище случайное зайду,

Перед чужой душой встаю, как дух бессонный,

И укоризненно беседы с ней веду.

Зачем так бледны вы, несмелые стремленья?

Зачем так гордости в вас мало, сны людей?

Я иногда хочу, вам всем, уничтоженья,

Во имя свежести нетронутых полей.

«Читатель душ» Бальмонт (частично)

Белла

Когда прозвенел звонок, я быстренько смахнула вещи в сумку и подмигнула подруге. Едва вышла за порог класса, увидела уже караулящего меня вампира. Подарила ему солнечную улыбку и вручила рюкзак в протянутую руку. Нет, как приятно эксплуатировать этого галантного типа! Даже совесть не просыпается!

— Эдвард, мой испанский ещё не так хорош, чтобы обсуждать на нём медицину…

Мне было неудобно признаваться ему в своей некомпетентности, от которой я почти отвыкла.

— Я могу объяснять и переводить любое непонятное тебе слово, — поспешил заверить меня Каллен.

Я покачала головой, понимая, что если разговор будет на эту тему, я и сама не смогу нормально объяснить свою мысль. Поэтому я предложила ему обсудить живопись. Тема богатая, а главное — может освещать любое явление в зависимости от объекта разговора. В своё время обожала посещать картинные галереи и музеи, а со Светой ещё и набралась художественных словечек.

Эдвард посмотрел на меня пристальным взглядом и почему-то начал разговор с работ Рафаэля. Я думала, что он продолжит нашу тему загадок, которая мягко и ненавязчиво оплетала все сегодняшние разговоры, и приготовилась к обсуждению работ Леонардо да Винчи, но вампир сумел меня удивить. Чем его заинтриговала «небесная мимоидущая дева»* (да-да, та самая Сикстинская мадонна), мне было не совсем понятно, но его описание взрослого взгляда на юном лице заставило меня немного напрячься. Хотя нужно обладать очень богатой фантазией, чтобы сравнить меня с невинной Богоматерью. Особенно после того, как он, наверняка, подслушал наш разговор с Джессикой. Вспоминая это полотно, которое ни разу не видела в оригинале, я лично была согласна с нашим литературным критиком Виссарионом Григорьевичем Белинским, что эта «фигура строго классическая, и нисколько не романтическая».

— Так может показаться лишь в первую минуту знакомства с картиной, Белла. Ты видишь босую девушку с голым младенцем на руках. В летящих одеждах она одновременно прижимает и отдаёт самое дорогое, что у неё есть, — голос Эдварда был тих, задумчив. — В её глазах и немой протест, и смирение с будущей потерей. Она готова открыть людям что-то новое, неизведанное, многими так и не понятое до конца. Она не гордится своей избранностью. Но и не ропщет. Идет босая по облакам, Белла, неся своего обречённого на муки ребёнка человечеству. Она смотрит в душу зрителя и читает её…

Мы остановились возле кабинета испанского и смотрели в глаза друг другу. Хотя, наверное, Каллен смотрел не в мои глаза, слишком уж потрясённым, с почти робкой восторженностью, был его взгляд. Он видел перед собой саму веру Рафаэля.

Но вот он опомнился, моргнул и улыбнулся мне:

— Какие слова были тебе незнакомы, Белла?

Я же молчала, думая о том, каково это — читать чужие души? Все души, без исключения, столько лет… Когда мы наедине с собой, разве стесняемся мы своих желаний, уверенные, что они останутся в тайне? Своих слов, промелькнувших в мыслях быстро, в сердцах, зная, что никогда они не сотрясут воздух, не будут озвучены вслух… Нет, не стесняемся. Мы привыкли к себе. А прожив годы, ещё и знаем себя как облупленных. Мы можем мельком корить себя в скупости, гордыне, зависти и других грехах, но если мы владеем собой, мы никогда не позволим обнажить свои чувства перед другими.

Но дар Эдварда не оставил ему выбора. Он видел всех людей именно такими. Обнажёнными. Как он не стал другим? Циничным, ожесточённым? Просто сумасшедшим… Знать, чем руководствуются люди, о чём мечтает большинство, протягивая руку помощи, чего хочет мужчина, дающий клятвы женщине, знать причину стыдливого румянца кокетки, притворяющейся недотрогой, видеть всё это и молчать… Сохраняя разум себе и окружающим.

Что прочла Мадонна в глазах этого мальчика-мужчины, когда протягивала в его сторону воплощение Истины? Смирение? Благородство? Мудрость тысячей жизней, прожитых не им, но впитанную совершенной памятью вампира?

Я не знала.

— Нет, Эдвард, я всё поняла. Спасибо… — я отвернулась от него, пряча в собственных глазах жалость к этому существу.

Впервые я поняла, кем являлась Белла для этого вампира. Кажется, с ней он чувствовал себя нормальным, обычным человеком, без шума чужих голосов в голове. Пусть я считала её излишне восторженной и наивной девчонкой, но, может быть, именно отсутствие инстинкта самосохранения и тронуло сердце этого бессмертного существа? Рисковать собственной жизнью ради того, чтобы быть рядом с таким, как он, прощать, не вдаваясь в подробности, любить. Видеть в нём не хищника, способного прервать твою жизнь по щелчку пальцев, а рыцаря в сияющих доспехах? Старомодно, романтично… Но для той Беллы Свон вполне реально.

А не повелась ли я сама на эту удочку, на эту помощь, манеры джентльмена? Недавно я хотела наградить Эдварда клизмой с раствором серебра, а теперь мы дружим… Да, мне откровенно плевать на его внешность, но галантные жесты, интересные разговоры, поступки… Располагают… Если бы я не знала о его сущности, я бы в него влюбилась?

Если бы не помнила мужа…

Но история не терпит сослагательного наклонения, так что бы было «если бы», я не предполагала. Но могу немного посочувствовать маленькой Свон, которая сначала, по незнанию, вляпалась в эту историю, а потом не опомнилась.

Глупо спорить. Эдвард слишком выгодно отличался от серой массы подростков, которые не читали и половины обязательной школьной литературы. Но даже не в эрудиции дело. Они с Беллой не книжки обсуждали. Он был старше, опытнее, его прожитые годы хоть и невозможно было увидеть на лице, но во взгляде… Это чувствовалось. Пусть и не всегда. Я тоже умела притворяться ребёнком. Но проблема моих сверстников была не в этом. Они чувствовали себя взрослыми, хотя были, по сути, детьми. Сначала меня это удивляло, но потом я осознала, что это особенности менталитета.

Всё дело в том, что американские дети учились зарабатывать рано. Продажа печенья и лимонада в младшей школе нас со Светой никогда не привлекала, так что в почётные скауты мы даже не заглядывали. У нас были куклы Таи, потом танцы, учитель музыки один на двоих, и дальше по списку… Мы не подрабатывали в кафе или мелких магазинах. Всего лишь раз, по доброте душевной, я осталась посидеть с ребёнком соседки в качестве няни. Между тем, подростки занимались этим повсеместно. Получив свой первый гонорар за собственный труд, ребёнок преисполнялся слепой уверенностью, что вот теперь-то он без родителей не пропадёт!