Мышь № 313 (СИ) - Волгина Надежда - Страница 45

По лицу демона все так же невозможно было определить, какие чувства в нем вызывает рассказ мамы. Разве что иногда замечала, как он сжимает челюсти. Отчего-то хотелось верить, что даже для него поведение отца не кажется нормальным. Но тут, скорее всего, срабатывало самовнушение и непонятное мне самой желание видеть демона в лучшем свете, чем он есть. И еще между нами стоял кинжал-артефакт, которым я собиралась убить его. Пока еще демон не обмолвился об этом ни словом, но что-то мне подсказывало, что забывать об этом он не намерен.

— Почему вы не убили отца, когда представилась такая возможность? Ведь наверняка же могли…

Мама какое-то время задумчиво рассматривала демона, не торопилась с ответом. Я тоже не сомневалась, что имея такую силу, она могла бы справиться с моральным уродом, издевающимся над феями, без труда. Так почему же?

— Такова была цена моей свободы, — медленно проговорила она. — А еще из-за твоей матери, на которую ты очень похож. Уверена, что ее уже давно нет в живых, — жестко добавила, не щадя чувства демона. Меня даже немного покоробила эта жесткость, когда подметила тень, пробежавшую по лицу демона. Вдруг осознала, что к матери он испытывает нечто особенное, что держит в секрете от всех.

— Давно, — кивнул демон, справившись с эмоциями.

— Она ненавидела твоего отца почти так же сильно, как я, — усмехнулась мама. — Жаль, что эта ненависть не заставила ее убить его. Я же ненавидела вас всех, и в живых оставила лишь для того, чтобы вы продолжали мучаться от взаимной ненависти. Надо было высосать из твоего папаши все силы, и только потом уйти. Но я не смогла…

— Что ты хочешь сказать этим? — не могла видеть свою маму настолько жестокой, даже когда речь шла об отце демона, что сидел сейчас напротив нас с непроницаемым видом. Ужасно хотелось сменить тему, а то и вовсе закончить этот тяжелый для всех разговор. Но еще многое оставалось невыясненным.

И снова мама рассмеялась так, как не смеялась при нас с отцом никогда, — тихо и мстительно. Черты лица ее исказила ненависть, и я подумала, насколько же врезались в ее память события тех дней, что даже сейчас они находят такой живой отклик в ее душе.

— Чем сильнее твой отец привязывался ко мне, тем слабее становился, — ответила она не мне, а демону, глядя на того в упор. — То же самое случится и с тобой, если не оставишь мою дочь в покое, не отпустишь ее. Постепенно она высосет из тебя все силы, уничтожит тебя.

— Это если я раньше не убью ее, — усмехнулся демон и вновь окинул меня похотливым взглядом.

— Ты не сможешь убить ее, как этого не смог сделать со мной твой отец, — вернула ему усмешку мама.

Впервые он испытывал настолько сильную растерянность. Наказания, и самого сурового, заслуживали сразу трое. А точнее даже четверо, если принимать в расчет эту чертову фею, мать мыши, что посмела вторгнуться в его дом с намерением убить, покарать. Но именно с нее все и началось, когда Лайр беспрепятственно отпустил ту домой и даже предложил услуги по доставке. И не силы ее он испугался, вдвоем с Зауром они бы запросто справились с ней. Руководствовался явно чем-то другим, и это что-то появилось в нем в тот момент, когда мышка прижалась к матери, и в глазах ее он прочитал печаль и любовь. Тогда он позволил фее улететь, попросив Заура замести следы, чтоб та больше не нашла дорогу к убежищу.

Отец в своем соперничестве зашел слишком далеко, непозволительно, раз решился на убийство сына. И за это он должен понести наказание. Только вот, полагается за это смерть, но в отличие от него, Лайр не мог убить собственного родителя. Все же в них течет одна кровь, пусть и ни с одной стороны нет особой привязанности. И над этим Лайру тоже предстояло поразмыслить — как нейтрализовать Вира раз и навсегда.

Пожалуй, проще всего дело обстояло с Герой. Те демоны, что напали на мышь, были ее приближенными. Она даже не попыталась замаскировать следы своего морока, печати власти, чтобы те не вели к ней. И демоница посмела посягнуть на его собственность. На что она рассчитывала? Что годы секса с ней, пусть и великолепного, способны оправдать все? Как же тогда она плохо знает Лайра. Подобное он не прощал никому, как и сам очень высоко ценил права собственности. Никто не смел трогать его мышь, кроме него самого. С Герой он разберется сегодня же, и больше ноги ее не будет в его доме!

А вот как поступить с мышью, Лайр ума не прилагал. Он смотрел на плачущую фею, что сжалась в кресле, спрятав лицо в коленях и обхватив те руками, и не понимал, что испытывает. Эти слезы были вызваны расставанием с матерью, хоть он и дал им время проститься и даже оставил одних. А когда вернулся, застал ее в таком состоянии. Она плакала бесшумно, но плечи ее характерно подрагивали. И казалась фея сейчас невероятно хрупкой, а еще несчастной. Последний факт смущал сильнее всего, ведь никогда раньше его не трогали чужие несчастья. А еще жутко хотелось прикоснуться к ней, стереть каждую слезинку губами, а потом напиться вволю ее нектаром.

Лайр сделал шаг вперед, но замер, так и не дойдя до феи. Собственная нерешительность раздражала со страшной силой. Почему он не может взять то, что принадлежит ему? Отчего боится сделать ей больно? И не только физически, но и неосторожным словом. И как избавиться от необходимости видеть ее, чувствовать ее запах? Вот и сейчас он не выдержал, втянул воздух, чем привлек внимание феи к себе. Она вскинула на него заплаканные глаза, в которых плескалось такое горе, глубину которого он не мог даже постигнуть. Только вот оно странным образом находило отклик в душе Лайра, заставляя ту сострадать. И оно же одновременно выводило из себя.

— В слезах нет смысла, — произнес он грубее, чем планировал, глядя в покрасневшие глаза феи, на которых стремительно высыхали слезы, словно она запретила себе плакать. Он находил их прекраснее обычного. Сейчас они казались ему омутами, омытыми утренним дождем, наполненными свежей прохладной влагой. И в этих глубинах проступало упрямство, подпитываемое ненавистью.

— А в чем есть смысл? — с вызовом спросила она. — Может быть в том, что ты и твое проклятой семейство творите с нами — феями?!

— Разве я сделал тебе что-то плохое?

— Уже сам факт твоего существования превращает мою жизнь в ад, — тихо и с угрозой проговорила фея. Уж лучше бы она кричала. От такого ее голоса по спине демона пробежал холодок.

— Поэтому ты хотела меня убить? — ответил он в тон ей и сделал еще один шаг, сокращающий между ними расстояние. Теперь он мог дотянуться до феи, и сдерживать себя становилось все труднее.

— Не поэтому. В отличие от тебя, я не убийца! — выплюнула она и вздернула голову, глядя на Лайра снизу-вверх.

— Тогда почему? — усмехнулся он. Какая она все-таки потешная, когда думает, что злость делает ее более грозной. Разве что желание в нем разжигает еще сильнее, так что терпеть не остается мочи.

— Это была честная сделка, — буркнула она.

— И что же пообещал тебе Вир? — прищурился Лайр, хоть уже и сам обо всем догадался. Ему ли не знать, на какое коварство способен отец.

— Свободу.

— И ты поверила, что он тебя отпустит? — не выдержал, рассмеялся, хоть и понимал, что делает ей только больнее.

— Теперь уже нет, — голос ее стал совсем тихим, и на Лайра фея больше не смотрела. — Особенно после того, что он сделал сегодня ночью.

— Ты имеешь в виду тех демонов?

Мышь кивнула, не глядя на него.

— Их прислал не Вир.

— А кто же? — посмотрела она на него с удивлением.

— Неважно, — после непродолжительного раздумья ответил Лайр. Рассказывать ей про Геру не было никакого желания, как и вообще думать об этой демонице. Куда как сильнее ему хотелось сорвать с феи этот чертов балахон, в который та куталась едва ли не с головой. — С этим я разберусь…

Лайру казалось, что воздух между ними уплотняется и становится словно вязким. Напряжение нарастало, будто не только он, но и она сопротивлялась притяжению. А когда в воздухе появилась первая пыльца, довольная улыбка не заставила себя ждать. Это было явным проявлением ответного желания, что испытывала сейчас эта маленькая фея, с которым она тщетно пыталась бороться.