Характерник (СИ) - Ли В. Б. - Страница 37

После ужина одаривал молодиц, начиная с Кати, остальных по старшинству. Каждой преподнес платки и шали, халаты, шелковой материи, ожерелья и перстни из золота и драгоценных камней. Никого не обделил, все остались довольны, особенно вдовицы, такими подарками не баловали их даже мужья. Потом рассказал о походе, боях и сражениях на поле брани и в крепостях, удивил всех, даже Акима Никаноровича, известием, что перед самым походом кошевой назначил меня сотником несмотря на юные годы, поведал о своих деяниях на этом посту, отношениях с казаками и другими командирами. После такой новости у тестя и других домочадцев уважение ко мне стало заоблачным, не припоминают, что бы подобное когда-либо происходило в Сечи. Порадовались за меня, Аким Никанорович не преминул предсказать, что быть мне атаманом, Сирко пустого человека на важное место не поставит. На подобной радостной ноте завершили посиделки, разошлись по своим домам.

В эту ночь я почти не спал, не успел насладиться близостью со своей женой, как она, уже не таясь, уступила супружеское ложе своей сестре, за ней последовали Аксинья и Настя. Сам поразился своей выносливости, моих сил хватило на всех, покрыл каждую молодицу не по разу, а до полного их удовлетворения. Днем отсыпался, затем поигрался с малышами, ночью снова все повторилось, и так всю неделю моего отпуска. И не сказать, что у меня дошло до истощения сил, как опасался, напротив, организм мобилизовался, энергия из меня била ключом. Я уже измучил своих подруг своей ненасытной жаждой плотского наслаждения, Мария полувсерьез даже заметила, что четверых мне мало, что сил моих хватит еще на стольких. После, когда я вышел на службу, часть энергии ушла на воинские занятия и учения, ночи, которые я проводил дома, хватало на более спокойное удовлетворение нашей природы.

В начале сентября произошло событие, о котором я рассказывал кошевому из прежней истории, в наши руки попал посол от гетмана Дорошенко к крымскому хану ротмистр Иван Мазепа, будущий гетман и предатель России. Случилось так, что именно моя сотня задержала гетманского эмиссара, когда мы патрулировали в дальнем рейде вдоль левого берега у татарской крепости Ислам-Кермен. Мы первыми заметили группу из трех десятков всадников, выехавших из ворот крепости и направившихся в степь. Дал приказ своему помощнику, десятнику Василию Трегубову, взять полусотню, обойти татарский отряд и перекрыть ему путь, я же с оставшимися казаками буду скрытно следовать за ним, по сигналу передовой группы нападем с обеих сторон на неприятеля.

Через несколько верст нагнали татар, по крику выпи, условному знаку, наметом приблизились к врагу, дали залпы из кавалерийских пистолей, затем бросились в сабельный бой. Навстречу, на перехват противнику, уходящему от нашей атаки, выскочила группа Трегубова, враг оказался между нами, вынужден был вступить в ближний бой. Сказалось наше численное преимущество и внезапность нападения, да и во владении оружием казаки превосходили татар, через пять минут с неприятелем было покончено. В самом начале схватки, когда мы только сошлись в рубке с первыми из них, от неприятельской группы отделились трое всадников в казацкой одежде, галопом помчались в сторону от нас. Крикнул Трегубову покончить с оставшимся татарами, сам с десятком казаков бросился вдогонку беглецам.

Настигли их мы через две версты, обошли стороной и окружили троицу казаков, неизвестно каким образом оказавшимися в татарском отряде. Атаковать их не стали, они не оказали сопротивления, остановили коней. Подъехал к ним ближе, велел сдать оружие, они не медля сняли с плеч самопалы, бросили на землю, туда же отправились сабли. Учинил им короткий допрос, кто такие, откуда едут, что делали в татарском отряде. Отвечал на мои вопросы крепкий на вид казак лет тридцати, как только услышал его имя, на несколько секунд оторопел, передо мной историческая личность, сыгравшая роковую роль в судьбе запорожского воинства. После у меня появилось желание зарубить Мазепу, устранить сейчас будущую проблему, но одумался, самосуд недопустим, Сирко сам должен решить его судьбу.

Ведя пленных под конвоем, вернулись к месту схватки с татарским отрядом, собрали трофеи, коней, оставшихся без своих хозяев, всей сотней отправились в Сечь. Через три дня скорого марша доставили пленников к старшинам, предупредил войскового судью об особой их ценности, надо обязательно дождаться кошевого, сам же с сотней вернулся в курень, доложил о происшедшем в рейде куренному атаману. Сирко приехал в Сечь через две недели, вызвал меня к себе в канцелярию, похвалил за поимку ценного пленника, расспросил подробности задержания и отпустил. Сам остался с задумчивым видом, наверное, просчитывает все варианты с таким важным в будущем для Сечи и всего Запорожья деятелем, опять строит свои планы.

Неделю перед Покровом провел дома, нам всем дали возможность побыть с семьями. Сразу после праздника собираемся в поход на чайках вновь в Крым, на его южное побережье, брать богатые османские города и крепости. Дома мои жены преподнесли новости, одна ожидаемая, Катя забеременела, так мы и планировали, другая стала неожиданностью, подобная ситуация случилась и с Настей. Я сам берегся, да и с молодицами уговорился не допускать подобного исхода наших любовных сношений. Подозреваю, что сама Настя захотела ребенка, у нее только один, сын, ровесник Лизы, двое умерли еще младенцами. Не стал журить будущую мать, виновато смотрящую на меня, приласкал обеих непраздных жен. Теперь больше внимания уделяю им, старшие подруги также с пониманием отнеслись к положению младших, окружили их своей заботой.

Накануне праздника ко мне прискакал нарочный от атамана, Сирко срочно вызывает меня. Не стал медлить, оседлал Крепыша, скорым ходом направился к кошевому, гадая, зачем я ему понадобился. На этот раз Сирко принял меня в своем доме, мы сели за стол в горнице, он сразу приступил к предмету обсуждения:

- Иван, надо нам сейчас решить с Мазепой, завтра на круге будем толковать и о нем. Оставлять его в здравии нельзя, тебе самому известно, но и казнить тоже не дело, мне воевать с Дорошенко из-за его человека не с руки. Слушай внимательно, на тебя надежда. Сотвори с ним наговор, можешь делать что угодно, но нужно, чтобы он ушел от нас в здравом виде, а у себя помер или лишился памяти либо ума. Все должно выглядеть как обычная хворь, никакой отравы или видимого всем сглаза, чтобы комар носа не подточил, да и никто тебя не должен видеть рядом с ним. Сможешь?

Непростую задачу поставил мне атаман, подобной практики у меня еще не было. Перебираю варианты отложенного воздействия, что-то кажется возможным, но надо хорошенько все обдумать, слишком большая ответственность. Отвечаю Сирко утвердительно, но оговариваю необходимость тщательной подготовки операции, проводить его буду тайно, ночью, из хаты наставника, сейчас же при всех свидетелях возвращусь в свой хутор. Так и порешили, я уехал к себе, заперся в приемной палате, велев никому не беспокоить меня. До вечера обдумал каждый шаг и этап операции, весь план проведения акции, а после заката, предупредив Катю, что вернусь поздно, отправился в Сечь. На берегу меня встретил казак с лодкой, перевез с конем на остров, остался ждать моего возвращения. Я неспешно, не привлекая внимания, поехал к своему сечевому дому, поставил, не распрягая, коня в конюшню.

В хате лег для удобства на нары, закрыл глаза, привычно вошел в состояние транса. Потянулся своим сознанием к сечевой темнице, нашел среди трех сгустков энергетического поля ауру Мазепы, стал аккуратно внедряться в него, стараясь не потревожить спящего пленника. Проник к мозгу подопечного, расплел несколько нитей нейронных связей, внес в них закладку-команду, через десять суток она должна сработать, разорвать нервные центры, пациент просто превратится в ходящего овоща, без чувств и мыслей. Также осторожно восстанавливаю прежнюю структуру поля, выхожу из него, возвращаюсь в свое тело. Операция длилась недолго, меньше часа, но от напряжения почувствовал, придя в себя, огромную усталость, пришлось заняться восстанавливающим тренингом.