Твой друг
(Сборник) - Рябинин Борис Степанович - Страница 1

ТВОЙ ДРУГ

Сборник

ОНИ СРАЖАЛИСЬ ВМЕСТЕ С НАМИ

Олег Туманов

Тимур

В начале апреля 1940 года отец подарил мне щенка немецкой овчарки. Это было пушистое, неуклюжее существо, с мутными по-детски глазами, огромными лапами и такой же головой. Он скорее напоминал медвежонка, чем собаку.

Мы назвали его Тамерланом, тем самым возложив на него некоторые наши честолюбивые надежды, о чем он, конечно, не мог и подозревать.

К середине июля Тимка подрос и оказался темпераментным и довольно смышленым щенком. Он уже выполнял команду «фу». Когда перед Тимуром клали кусочек колбасы, он, облизнувшись, отворачивал морду, чтобы не видеть лакомства и не так уж чувствовать его соблазнительный запах. Самым трудновыполнимым для него был приказ «сидеть».

Достав кучу книг по собаководству и обложившись ими, я начал изучать сложную науку дрессировки животных. Но во множестве изданий было и множество противоречий. То, что предлагали одни, отвергали другие. Как быть? По какой из книг учить Тимку?

И вот я услышал, что в Осоавиахиме служебных собак берут на учет и обучают.

В клубе служебного собаководства Тимура осмотрели, ощупали, вновь и вновь перечитали родословную. Дед Тимура был волком. Из-за этого некоторые члены комиссии стали возражать против его приема в клуб, но большинство были восхищены экстерьером и поведением Тимура, и мне выписали удостоверение члена клуба.

Мы с Тимкой начали посещать дрессировочную площадку. Обнаружив у Тимура безграничную смелость, напористость и необычайно развитое обоняние, инструктор Борис Петрович Исаев стал развивать у него эти природные качества, давая специальные упражнения. Чувства нерешительности или страха для Тимки не существовало. Как только раздавалась команда, он на мгновение задумывался, словно пропуская через себя детали предстоящего задания, а потом, сорвавшись с места, бросался ее выполнять.

В парке, на территории которого проводились занятия, стояла парашютная вышка. Она давно не работала, лестница полуразвалилась, кое-где не хватало ступенек, и надо было обладать недюжинной смелостью, чтобы взобраться наверх и спуститься вниз, перепрыгивая через пролеты с недостающими ступеньками. Многие собаки, получив приказ идти наверх, обычно начинали скулить, прижиматься к ногам хозяев. Тимур же, бросив на меня взгляд, выражающий решимость, кидался преодолевать пустые пролеты и через несколько минут, сев к моей ноге, склонив голову набок и высунув язык, с каким-то стесняющимся любопытством заглядывал в глаза инструктору, будто хотел спросить: «Ну как?»

Он безотказно ходил в воду не только за апортировочным предметом, но и «диверсантом», которого неизменно изображал Борис Петрович. Однако самым любимым его занятием был поиск. Обладая уникальным чутьем, Тимур выполнял это упражнение с особым удовольствием.

Занятия по поиску в предвоенные годы начинались удивительно просто. Сначала на ниточку привязывали кусочек лакомства (мяса, колбасы) и на глазах у собаки протаскивали его несколько метров по траве. Потом отстегивали ошейник и подавали команду «ищи». Так как животное видело собственными глазами, куда положено лакомство, то бросалось его искать и тут же находило. Спустя несколько дней лакомство протаскивали по траве и прятали за укрытие так, чтобы собака не видела его. В этом случае собака бросалась к тому месту, где обычно прежде оставлялось лакомство, и, не найдя, возвращалась к исходному пункту, обнюхивала его и пускалась по запаховому следу на поиск. Найдя и съев лакомство, животное с тех пор полагалось при поиске не на зрение, а на свое чутье.

Закрепив этот навык, приступали к следующему: поиску инструктора. Для начала собаку пускали на поиск по запаховому следу, проложенному в обуви, подошва которой предварительно натиралась мясом или колбасой. Затем оставляли обычный запаховый след (подошва обуви ничем предварительно не натиралась). В дальнейшем у собаки вырабатывались навыки работы по запаховым следам не только инструктора, но и других, незнакомых собаке, людей. Позже производилось приучение к выборке вещей по их запаху.

После окончания курса дрессировки Тимура приписали к военкомату, выделили паек — он стал «военнообязанным».

Чтобы выработанные навыки не забывались, я каждое утро повторял с Тимуром все приемы общей и специальной дрессировки. Иногда, навещая товарищей, которые жили недалеко от моего дома, причем не одного, а нескольких, я оставлял у одного из них свою вещь так, чтобы Тимка этого не видел. Вернувшись домой, я восклицал: «Забыли!» — и подавал собаке команду: «Ищи!» Тимка немедленно отправлялся на поиск, забегал к знакомым и неизменно возвращался с оставленной мною вещью. Мои товарищи рассказывали, что Тимка врывался в квартиру и, не обращая внимания на присутствующих людей, начинал тщательный поиск во всех комнатах и продолжал его до тех пор, пока не обнаруживал мою вещь. Радостным, счастливым возвращался пес домой.

«А что будет делать Тимка, если не оставлять вещи, но послать его на поиск?» — как-то подумал я. Придя однажды с прогулки, я подал ему команду на поиск моей вещи. Как обычно, Тимур опрометью бросился из дома. На этот раз он не возвращался очень долго. Каждые пять минут я выскакивал на улицу посмотреть, не бежит ли Тимка. Шел четвертый час, как он отправился на поиск, а его все не было. Не находя себе места, я прислушивался к звукам — не раздастся ли знакомый лай моего друга. Время тянулось удивительно медленно. Тимур не возвращался. Больно ударила мысль: «Ничего не найдя, собака от стыда за неумение выполнить приказ может не вернуться вовсе или, вернувшись ни с чем, навсегда потеряет доверие к хозяину, подающему глупые, невыполнимые команды». В это время с треском открылась входная дверь и в комнату ворвался Тамерлан. Но что же он принес! Год назад товарищу, у которого мы сегодня были, я подарил в день рождения книгу — сейчас она лежала у моих ног. Уставший, но счастливый сделанным, рядом сидел Тимка. Оказалось, что он по нескольку раз обегал квартиры моих знакомых, где мы бывали, и, ничего не найдя, вернулся в конце концов к книге — единственной вещи, которая из всех сегодня обнюханных издавала чуть ощутимый, смешанный с чужими запахами, запах хозяина. Подивившись тому, как ловко хотел его «надуть» мой товарищ, Тимка беззлобно тявкнул на него, схватил зубами книгу и был таков.

Этот случай врезался мне в память на всю жизнь. С того дня, прежде чем подавать ту или иную команду, я думал о возможности ее выполнения.

22 июня 1941 года нашу мирную жизнь оборвала война. В июле мы получили повестку о мобилизации Тамерлана в действующую армию.

А когда война кончилась, и я вернулся домой, мама мне показала необыкновенную похоронную. В ней было написано, что собака по кличке Тамерлан погибла в бою, подорвав танк противника.

Я храню эту похоронную по сей день в память о своем друге детства Тимке.

Илья Эренбург

Каштанка

Издавна собаку окрестили четвероногим другом. Она помогала и пастуху, и охотнику, и пограничнику.

Ум собаки и терпение ее воспитателя делают чудеса. Все знают, как собаки-водолазы спасают тонущих или как сенбернары выручают путников, замерзающих в горах.

Кто зимой не видел на фронте нартовых собак? Это русские лайки — пушистые, ласковые, выносливые. Они спасли тысячи и тысячи жизней. В лесу по глубокому снегу четыре лайки быстро, но осторожно везут лодочку с раненым. Машины не могут проехать, лошади не проходят, а собаки совершают по нескольку рейсов в день.

Помню одну упряжку. Лайки замечательно работали, только иногда Шарик ворчал на Красавчика — они были в ссоре, но знали, что теперь не до драки, и ворчали вполголоса. В лодочке лежал раненый лейтенант, любимец роты: осколок мины разбил колено. Один из бойцов подошел к псам, погладил их и серьезно сказал: «Молодцы, что довезли…»