Отшельник (СИ) - Соболева Ульяна "ramzena" - Страница 17

Мне не отвечали, кто-то копошился и плакал неподалеку, а я снова дернула руками, понимая, что они привязаны к чему-то. Скорее всего, к одной из труб.

Я опять закричала, и вдруг кто-то мне крикнул в ответ:

- Заткнись. Хватит орать. И так голова болит. Нахватают шавок для количества.

- Где мы? Куда и кто нас везет? – не унималась я. Звук голосов немного успокаивал. Так всегда бывает, когда понимаешь, что в дерьмо вляпался не один.

- А то ты не знаешь, где мы? На корабле. В трюме сидим. Границу пересекаем. Потом нас развяжут и наверх поднимут.

- Каком корабле?! Что за бред. Куда наверх?

Я понимала, что спрашиваю что-то не то и не так. Я, наверное, должна рыдать и орать, требовать, чтоб меня выпустили, а я не могла. Я пока не осознавала, что именно происходит.

- Свет, она из нежданчиков. Которых, скорее всего, для количества отлавливают перед самым отплытием.

- Да мне пофиг, кто она. Пусть не орет. А то, когда эти придут, и ей, и нам достанется.

Я снова всматривалась в темноту и теперь уже различала силуэты людей. Женщин. Теперь я видела, что нас человек двадцать.

- Кто отлавливает? – спросила я. Ответа не последовало.

- Кто, мать вашу, отлавливает? Я сейчас такой ор подниму, что у вас уши позакладывает!

- Кто-кто… Наши хозяева. В Стамбул везут. Торги прям здесь проведут. Вот выйдем в нейтральные воды, и нас наверх поднимут. Продадут, как скот, разным извращенцам, и будет нам счастье работать за границей, бл***ь. Ты разве не за этим сюда попала? Только работать дырками будешь.

Она истерически засмеялась, а меня передернуло.

- Какие торги, к черту? Что за… - паника не отступала, и я начала задыхаться, - какие торги? Я не какая-то там шалава. Я сестра и жена довольно влиятельных людей. Что за бред?

Кто-то из пленниц опять расхохотался, а та, что велела мне заткнуться, продолжила:

– Успокойся, им всем наплевать, кто ты такая. Если ты попала к Мехмету, с этого момента ты – рабыня, никто, пустое место. С тобой можно поступать, как угодно хозяину или работорговцу. Они могут тебя насиловать, бить, продать или даже убить. Ты теперь собственность Мехмета. И поверь, если ты здесь, то искать тебя уже никто не будет, а если и будут, то никогда не найдут. Сегодня тебя купит один из этих… наверху, и ты станешь собственностью, вещью без имени, без прав. Если тебе очень повезет, то ты понравишься своему хозяину и получишь привилегии, а если нет – то гнить тебе в дешевых борделях, пропуская через себя человек по тридцать в сутки.

Я начала дышать шумно, со свистом, чувствуя, как пот затекает в глаза и уши, глядя в темноту расширенными от ужаса глазами. Мне начало казаться, что это какой-то кошмар. Я просто сплю и скоро проснусь. Или чья-то шутка, розыгрыш, изощренное издевательство. Они просто не знают, кто я, и когда поймут, меня отпустят. Вернут обратно… Я закричала, начала дергать веревки, пытаясь оборвать их.

- Меня будут искать! Я не какая-то там шлюха! Меня найдут. Слышите! Меня уже ищут!

- Мы-то тебя хорошо слышим. А толку? Да и им насрать. Нет тут случайностей, крикливая ты наша, все продумано до мелочей. И все знают, и кто ты, и откуда. Поэтому заткнись и не ори. Вот придут за нами - им поорешь. Почки отобьют, в рот оттрахают - и заткнешься сама. Такие долго не живут, поняла?

Ничего я не поняла, согнулась пополам, упираясь лбом в грязный пол, воняющий рыбой и тухлятиной.

- Силы береги. Не дергайся. Никто не знает, как на торгах пойдет. Иногда они трахают прямо там. Ломают дальше. Пускают по кругу. А потом забьют как животное. Покорные только выигрывают. Потом подумаешь, что дальше делать, а сейчас умнее будь. Им не нужны проблемы. Тебя сольют сразу же. Таких не покупают, и тогда тебя ждёт ад.

Голос женщины доносился словно сквозь вату… а я, кажется, начала понимать, что происходит. Это сделано специально. Это как-то связано с Максимом и Андреем. Это их враги. И да, все не случайно. За мной ведь следили, иначе как бы меня увезли прямо из торгового центра.

- Эй. Ты терпи. Скоро откроют. Накормят и напоят. Не паникуй, главное.

- Меня выкрали... И я не пойму, почему и зачем. Какого черта это я?

 – Я тоже в первый день думала только об этом: «почему я?». А потом начала думать о том, что нужно выжить. Мной расплатились с Мехметом за долги. Вот так просто. Мой сожитель завез на пустырь и отдал, как вещь. А я его любила, падлу.

Ты как сюда попала? Видела, что ты долго была без сознания. Обычно все девушки попадают в эту машину смерти по своей воле или по воле тех, кто их продал перекупщику.

– Не знаю. Я была в магазине одежды. Зашла в примерочную, и кто-то зашел следом. Больше ничего не помню.

– Значит, тебя вели. Особый заказ был. Именно на тебя. Такими делами Бакит с Ахмедом занимаются обычно. Девочки ВИП.

– Ахмед?

Меня бросило в дрожь от этого имени, снова стало трудно дышать. Если это он все устроил… то тогда здесь продумана каждая мелочь. Каждая деталь. Эта мразь действительно готовилась нанести удар. Он понимал, что это не сойдет ему с рук, значит, есть подвох. Ему что-то нужно от Макса или Андрея. Как быстро меня начнут искать? Скорее, к вечеру, когда хватятся… а может, и сразу. Но сразу не начали, а значит, их сбили со следа. Мной овладело отчаяние, когда представила себе, что сейчас происходит с ними, в какой панике пребывают они. Макс… Он же с ума сходит.

– Откуда ты все это знаешь? Кто ты?

– Я? Да я все знаю про это дерьмо. Так жизнь сложилась. Из провинции приехала звезды с неба хватать, а схватила сутенера и панель. Теперь отсюда надо выбираться, но не воплями. Умней надо быть. Нас пока в фургоне в порт везли, троих убили. Изнасиловали, а потом пулю в лоб и там же у дороги закопали. Это чтоб ты понимала, что орать и дергаться не вариант. Не нужны им такие. Они потом выбраться пытаются, в полицию достучаться. Их просто сразу сливают нафиг.

Наверху послышались шаги и лязг замков.

- Все. Запомни – молчать. Не дергайся - и выживешь.

Но я уже и так знала, что выживу. Если в это замешан Ахмед, то я им нужна. Я их козырь в какой-то игре. Нам в лица посветили фонариками.

- Ну что, суки, жрать хотите? Не обоссались тут без сортира? Сейчас всех отведут облегчиться, потом накормят.

Они отвязывали по одной и пинками толкали к двери, успевая облапать, ударить по лицу, отпустить грязные шуточки. Напряжение вибрировало у меня в каждом нерве. Я ждала, когда они подойдут ко мне и старалась унять панику. Думать о том, что говорила та женщина.

Одна из пленниц вдруг закричала, начала отбиваться, вцепилась в одного из мужиков. В ответ ее ударили ногой в живот, а потом он достал дубинку и начал ее избивать. По голове, по рукам и ногам. Она истошно кричала, а все молчали, обходили их и шли к выходу. Не смотрели. Как будто ничего не происходит, и мне стало по-настоящему страшно именно в этот момент.

- Сука драная! Получай, тварь!

Другой перевозчик пытался оттянуть напарника, но ему это не удавалось, тот как с цепи сорвался.

- Она меня укусила, мразь. Кто знает, какой дрянью она больна.

– Прекрати! Прекрати! Мы и так троих в дороге потеряли. Не бей! Мехмет будет злиться! Не бей, говорю. Накажем ее по-другому! Эй! Трахнем эту суку во все щели! Следов не останется, и другим неповадно будет!

Я с ужасом смотрела, как женщину швырнули на пол, несколько мужчин обступили ее кругом, на ней разодрали одежду. Я слышала, как она кричит, рыдает, как они подначивают друг друга грязными словечками. Нас больше не выводили из трюма, нас оставили любоваться зрелищем, чтоб неповадно было. Никто не смотрел, все закрывали уши руками, прятали лица, но ее крики все равно до нас доносились. Мне казалось, это никогда не закончится. Я слышала все, что они делали, потому что ублюдки озвучивали каждое движение, всю грязь, приказывали, матерились. Она не сопротивлялась и уже не кричала, только постанывала и плакала. Все время плакала. Я этот плач никогда не забуду. Это было впервые. Я никогда раньше не встречала такой жестокости по отношению к женщине. Как можно выжить после этого? Как можно после этого спать по ночам? Они ее ломали. Теперь я понимала значение этого слова. Ломали по-настоящему. Так, как только можно сломать живое существо.