Гавр – сладость мести (СИ) - "Ка Lip" - Страница 2

— Наши не решит… а тебе легче будет. Знаешь, как говорят: "С глаз долой — из сердца вон". А то, как на работу туда каждый месяц ездишь.

— Я деньги за коня привожу…

— Не будет коня — не нужно будет туда и ездить…

— Ефим… если ты что-то хочешь сказать, то говори, — Назар напрягся, сжав кулаки, но при этом сохраняя непроницаемое лицо.

— Нам лишние проблемы не нужны. За тебя сейчас пацаны умереть готовы, верят в тебя. Ты веру их не предай…

— Ты на что намекаешь? Уверен, что готов за слова ответить?

— Я ничего такого не сказал, за что надо ответить. Я лишь, как друг, предупредить хотел… Не горячись. Тебе решать и выбирать, — Ефим опять бросил на Назара быстрый взгляд.

— А я давно решил и выбрал.

— Раз решил, значит закрыли эту тему.

Больше они об этом не говорили. Ефим молча вел машину, Назар смотрел на дорогу через боковое окно. То, что Ефим — не дурак он знал, и что тот догадывается о его странном влечении к Леше, Назар тоже понимал. Хотя понимал и другое: не сможет Ефим ему предъяву кинуть. За такую предъяву ответ держать придется перед братвой, а доказательств нет. Значит Ефим действительно по-дружески предупредить хотел. Да он и сам понимал, что достаточно только намека на то, что Назар может парня хотеть, и все, конец ему. Братва за такое и его четвертует, и этого Лешку не пощадит.

Но он аккуратен. Не к чему придраться, конь у него там, и все это знают, Алешка на него работает — и это прикрытие для всех. Осторожней должен он быть, раз Ефим заметил это, может еще кто что заподозрит.

Назар опять задумался о том, как изжить из себя эту любовь, которой не должно было быть в его жизни.

Опять копаясь в себе и делая этим еще больнее, Назар искал понимание того, что с ним происходит. Неужели он так хочет физической близости с этим мальчиком? Да, хочет, да, до потемнения в глазах, до дрожи в руках, до помутнения разума. Да вот только желание обладать им и желание близости не являлось главным в том, что он чувствовал к парню. Он просто хотел быть с ним, зная, что Алеша его. Да, физическая близость была ему важна, но как слияние воедино с тем, кто стал для него так желанен и так дорог. Назар чувствовал к этому Леше намного больше, чем просто сексуальное влечение. Ему хотелось видеть того рядом с собой, ему были интересны Лешкины мысли, планы, желания и стремления, и Назар хотел идти с ним по жизни рядом, чтобы оберегать его и помогать реализовывать свои мечты, которые теперь и самому Назару стали близки и понятны. Назар вдруг понял, что полюбил он этого Алешу не потому, что тот — мальчик, нет. Он полюбил его просто потому, что есть такой Леша, и не важен его пол, а важна его суть, его душа. Ее Назар полюбил в парне, и его собственная душа наполнилась этой любовью, ища встречи с душой любимого. Любить всей душой… Да, вот только людям это не объяснить, и мир, который его окружает, не поймет этой любви, растопчет ее, разрушит, убьет, как чуждое, ненужное, неправильное.

А что тогда правильно? Создать семью с женщиной, к которой ты ничего не чувствуешь и растить детей в семье, где нет этой любви. Неужели это правильно?

Назар не знал ответов. Он запутался в себе и в том, что с ним происходит.

На эти майские праздники родители Ани уехали на два дня в дом отдыха. Они хотели и Аню взять с собой, но она, сославшись на завал в учебе, осталась дома. Конечно, причина была не в учебе, это был тот редкий момент, когда она могла пригласить к себе Алешу. Леша тоже ценил такие моменты. Они были нечасты за все время их знакомства, и когда он узнал, что в квартире они будут вдвоем, и у них есть два дня, взял отгул и, дав указания своему коноводу по лошадям, помчался к Ане.

Конечно, сначала они занимались любовью. Да, именно любовью. То, что было между ними, походило на наивные игры подростков во взрослых, так как ни Алеша, ни Аня особо много об этом процессе не знали. Так что, обладая минимальными знаниями и действуя по зову природы, они любили друг друга нежно и целомудренно, прячась под одеялом и не позволяя себе никаких лишних вещей, считая, что это не может быть между любящими друг друга людьми.

Алеше нравилось ласкать Аню и ощущать на себе ее несмелые ласки. Вот только, чувствуя ее руки на своем теле, он почему-то всегда вспоминал о других руках, и от этих воспоминаний его накрывало такой волной возбуждения, что он еле сдерживался, чтобы не кончить так быстро. Сначала он гнал от себя эти воспоминания, боролся с ними, а потом не стал. Ему нравилось то, что он чувствует в себе, вспоминая о "его" руках и губах.

После шквала оргазма, охватывающего его от таких воспоминаний, он раскаивался и корил себя за это, но не мог ничего с собой поделать и все воспоминания каждый раз повторялись.

Вот и сегодня, испытав взлет и падение в бездну и видя перед глазами "его" лицо, он, придя в себя, встал и проскользнул в душ. А чтобы загладить чувство вины, после душа пошел на кухню ставить кастрюлю с водой. Они решили опять сварить в ней банку сгущенки. Это стало их фирменным блюдом. Лешка не был большим сладкоежкой, но вареную сгущенку очень любил есть прямо из банки, смакую ее тягучий вкус и любуясь шоколадным цветом. Оказалась, его Аня такая же любительница этого лакомства. Так что в краткие моменты, когда была возможность, они варили банку сгущенки, зная основное правило: не забыть о ней, иначе сладкий взрыв в кухне гарантирован.

Пока сгущенка варилась Алешка вернулся в комнату, где Аня уже включила видеомагнитофон. У нее в доме было это чудо элитной техники и кассеты к нему с разными фильмами. Теперь не нужно было ходить в кинотеатр, куда интересней смотреть кино дома, сидя на диване и поглощая чипсы.

На сегодня они отобрали для просмотра два фильма. Аня хотела комедию и они решили посмотреть "Полицейскую академию", так как слышали, что там очень смешно. Лешка хотел что-нибудь мужественное и крутое и тогда Аня показала кассету с Ван Даммом. Парень уже смотрел несколько фильмов с этим актером и просто фанател от того, как круто тот расправляется со всеми, махая ногами и руками.

Так прошли для Алешки эти майские праздники, и он был счастлив жить такой жизнью, практически счастлив…

Но он знал, что обманывает себя. Он чувствовал, что все это не совсем то, чего он хочет. Тогда чего он хочет? Он так и не мог понять.

А после майских вечером в ЦСКА приехал Назар и сказал, что хотел по их старой традиции отметить уже давно прошедший Алешин День рождения посиделками в ресторане. Лешка мигом собрался и пулей выбежал на улицу, где у своего джипа ждал его Назар.

Назар вел машину и слушал Алешу, видно тот соскучился по нему и теперь так живо рассказывал все, что произошло за это время. Он говорил о соревнованиях, тренировках, о строгом и требовательном тренере, о поведении Вальхензея и о характере Зацепа. Назар слушал все это, казалось такое чуждое его жизни, но почему-то очень важное для него. Ему была важна Лешина жизнь, то, чем он живет, что чувствует, о чем думает.

Сидя в ресторане, Алеша продолжал рассказывать, а Назар слушал и только по привычке окидывал зал ресторана быстрым взглядом. Он не хотел, чтобы его застали вместе с Алешей. Он поэтому и поехал сюда без охраны, причем еле отделался от своих, выдумав массу предлогов, чтобы от него отстали, так как в последнее время при сложившихся обстоятельствах братва не отпускала его одного. Даже пока они ехали с Алешей в машине, он бросал тревожные взгляды, опасаясь, чтобы его люди не сели ему на "хвост", но вроде все обошлось. И ресторан он выбрал специально в другой части города, такой, где его люди обычно не бывают. Хотя вот странно, ведь он столько раз ходил в ресторан с Ефимом, и это не считалось чем-то неправильным, а здесь, сидя напротив Алешки, он знал, что братки не должны застать их тут. Вроде ничего между ними и нет, а вот этот подтекст происходящего не давал ему уверенности в правильности своих действий. И, несмотря на все это, он хотел сегодня увидеть Алешу, быть с ним, слушать его и смотреть на него. Назар смотрел на парня, отмечая, что за это время тот не особо изменился, возможно, немного в плечах раздался, но такой же худой, хотя чему удивляться: носится с этими конями, как заведенный, и поесть, наверное, забывает… Назар нахмурился: ему хотелось бы больше влиять на жизнь Леши, больше о нем заботиться.