Машина ужаса
(Фантастические произведения) - Орловский Владимир - Страница 82

Встреча произошла на Великой Валахии близ Урзичени, в 60 километрах от Бухареста.

Около десяти часов утра атомный шар, только что пересекший реку, под довольно сильным ветром наткнулся на фронт тракторов, развернутый в длину, примерно, на километр. Командир колонны применил такой прием: весь отряд двинулся вперед на противника с тою же скоростью, постепенно загибая крылья назад, пока таким образом не сомкнулось вокруг шара кольцо машин. Однако расстояние было еще велико — метров четыреста-пятьсот, и когда пущены были в ход динамо, шар только чуть дрогнул, но не остановил своего полета к северу. По сигналу командира круг стал суживаться до пределов возможности. Между тем ветер усилился, тракторы достигли предела своей скорости. Дистанция была сокращена до трехсот метров; подойти ближе было невозможно: шар дышал таким зноем, что и на этом расстоянии люди чувствовали себя, как в преддверии ада: они задыхались, глаза слепило от нестерпимого света, тело сотрясалось ударами при прикосновении к металлическим частям и обливалось потом. Динамо работали полной мощностью. Несколько минут казалось, что дело сделано; несмотря на довольно сильный ветер, шар после нескольких порывов вправо и влево остановился, вздрагивая и волнуясь. Полузадохшиеся люди ответили торжествующими криками. Но радость была непродолжительна. В этот момент что-то случилось с гелиографом на командирской машине: радио давно не работало. Отряд остался без руководства. Благодаря ли тому, что отсутствие связи нарушило согласованную работу механизмов, ослабила ли передовая машина по какой-нибудь причине свое действие, или, наконец, под напором внезапно налетевшего порыва ветра случилось дальнейшее, — так и осталось невыясненным. Шар вдруг сделал скачок к северу, перелетев в несколько секунд расстояние, отделявшее его от головного трактора.

Остальные устремились в погоню; еще секунда, и оглушающий удар грома покрыл шум машин.

Несколько минут ничего нельзя было разобрать за огнем и дымом. А затем пламенный вихрь, вырвавшись из сковывавшего его кольца, помчался дальше к Рымнику, на месте же осталась груда раскаленного, исковерканного металла, в которой после нашли лишь обугленные лохмотья и кости — все, что осталось от экипажа машины.

Первая попытка окончилась неудачей. Стихия победила, и снова след «рыжего дьявола» клубился по Европе дымом и отблеском пожаров. Обо всем этом Дерюгин узнал в Варшаве в тот день, когда он должен был отправиться к новому месту работ по внезапному назначению. Накануне заболел инженер, заведовавший работами по постройке и подготовке к выстрелу из бетонной пушки у местечка Красносельцы, к северу от Пултуска. Между тем, обстановка складывалась так, что именно здесь могли разыграться решающие события. Колонна тракторов из Варшавы в количестве семи машин была направлена по железной дороге на Люблин и Львов навстречу врагу. С востока, из Брянска, и из Германии спешили на помощь еще две партии, общей численностью в тридцать однотипных механизмов. Таким образом, у Львова должно было сосредоточиться до двух десятков электромагнитов. Их задачей было встретить атомный шар на его пути где-нибудь в Галиции, если он туда направится, а между тем у Красноселец спешно кончали работы по подготовке к выстрелу из гигантского орудия. Ему предстояло сыграть роль искусственного вулкана, при помощи которого Земля должна была стряхнуть вонзившуюся в ее дряхлое тело занозу.

Сюда-то и был назначен Дерюгин на замену выбывшего из строя инженера. Уезжал он с тяжелым сердцем; не потому, чтобы его ужасала мысль почти неминуемой смерти, в случае если придется пустить в действие пушку, а потому, что он теперь не уверен был в успехе. Бухарестская неудача была грозным предостережением.

Возможно, конечно, что причиной в данном случае послужила неподготовленность механизмов, малочисленность отряда, недостатки организации, но кто знает? Быть может, это обозначало, что вообще дело проиграно.

Было от чего прийти в уныние.

А кроме того, Дагмара в день отъезда заявила решительно, что она не останется в Варшаве одна, — ее охватил панический страх одиночества, а еще больше — боязнь очутиться вновь в самой гуще обезумевшего человеческого моря большого города, уже начинавшего волноваться по мере приближения страшного врага.

Пришлось уступить и взять девушку с собою хотя бы до Пултуска, где был центр организации работ как строительных, так и по перевозке и сосредоточению к месту заряда всей огромной массы взрывчатых веществ.

Уже тут, в маленьком тихом городке Мазовии, дошли до молодых людей известия о том, что делалось в это время в стране янки в преддверии грозных событий. И там, как в государствах Европы, не затронутых революцией, сооружали колоссальные тракторы, придав затее истинно американский размах. Во-первых, по конструкции эти машины отличались от европейских, превосходя последние и по размерам, и по своей мощности, и по целому ряду остроумнейших приспособлений, позволяющих автоматически регулировать направление и напряжение магнитных сил каждого механизма в зависимости от работы соседей, что значительно смягчало затруднительность действий вразброд в случае нарушения связи. Во-вторых, установок было почти три десятка. Но пушек не строили и здесь. Как раз за последнее время отношения с Японией стали особенно острыми; в таких обстоятельствах правительство Штатов отказалось принять меры, которые фактически вели к обезоружению армии.

Зато были приведены, наконец, в исполнение три попытки искать выхода вне пределов Земли, осуществлявшие вместе с тем давнишнюю мечту человека раздвинуть поле своей деятельности туда, где носились до сих пор лишь обломки мертвых миров. Это были те, кому впервые подал пример Перкинс своим фантастическим планом колонизации Венеры в виду того, что Земля стала обиталищем не слишком надежным. В основе всех этих работ лежала в сущности одна и та же идея — реактивного снаряда, ведшая свое начало от Кибальчича, развитая подробнее Циолковским и нашумевшая недавно в связи с проектами Оберта и Годдарда.

Однако они отличались в деталях, и судьба их оказалась различной, хотя и одинаково печальной. Первый снаряд в виде большой ракеты, пущенной около Балтиморы без пассажиров, взлетел на высоту, которую определяли до двух тысяч километров, а затем упал по ту сторону материка милях в ста от берега в волны Тихого океана и потонул на такой глубине, что поднять его не представлялось возможным.

Второй, построенный именно на средства Перкинса, представлял маленький вагон для двух смельчаков, взявших на себя роль пионеров в деле завоевания соседней планеты. Они были снабжены провизией на три месяца, запасом кислорода на неделю, и, помимо всевозможного багажа, необходимого для жизни на новом месте, и научных приборов, аппарат имел небольшую, но мощную радиостанцию.

Но все оказалось бесполезным.

Второй опыт постигла такая же неудача. Выстрел был произведен в пустынной местности в Сев. Каролине недалеко от Вильмингтона, и через полчаса снаряд с невообразимым шумом и свистом свалился на головы испуганных жителей маленького городка Аубурн в Орегоне, почти в 4000 километрах от пункта отправления. При падении он превратился в оплавленную от жара бесформенную груду, в которой погибли и пассажиры, и все их приборы, по которым можно было бы судить о некоторых результатах полета.

Третьей попыткой была цилиндрическая бомба Винкельмайера, которая была выброшена при помощи электромагнитного орудия, построенного по идее Фошон-Вильпле. В ней также помещались два пассажира с многообразным багажом для первоначального устройства и научных опытов и радиостанция. Этот снаряд постигла иная судьба, которая осталась навсегда загадкой для научного мира.

Брошенный с огромной скоростью, увеличенной затем действием собственных зарядов, он с шумом пронизал земную атмосферу и исчез навсегда. Больше о нем ничего не узнали, если не считать сбивчивых сигналов, доходивших в течение двух-трех часов до приемных радиостанций Земли. Это были отрывочные знаки, иногда как будто складывавшиеся в слова, в которых нельзя было уловить объединяющий их смысл: «Впереди… тридцать… лунное притяжение… ждем… или смерть…» и так дальше в том же роде.