Мечта тигра (ЛП) - Хоук Коллин - Страница 37

Вздохнув, Ана сказала:

— Мы не можем обсудить это позже? Я бы хотела завершить задание, пока меня не вызвали снова.

Через миг я кивнул, и она колотушкой ударила по гонгу у ворот. Он издал сладкий звон. Старик появился почти мгновенно. Интересно, сколько он подслушал?

— Чего надо? — спросил он.

— У нас срочное дело, — сказала Анамика оживленным голосом. Было сложно понять со стороны, почему. Ана продолжила. — Мы считаем, что жизнь вашего господина в опасности.

Глава 13

Освобожденный шелк

— Моего господина? — спросил мужчина низким голосом. — О какой опасности вы говорите?

— Мы думаем, что император хочет лишить его жизни.

— Зачем императору бедный шелкопряд? Господин едва может видеть, так что проблемы императору не доставит. Думаю, вы ошибаетесь, — мужчина поднял руки, чтобы выгнать нас. Я стоял, скрестив руки и уперев ноги, и он окинул меня взглядом и запищал. — Прошу, уходите, — взмолился он. — У нас нет ничего ценного.

Ана коснулась его руки, чтобы успокоить. Я не знал, был ли это ее естественный дар, или это была часть ее роли, но она делала так со мной, и это работало. Если я злился не на нее. Она попросила медовым тоном:

— Мы скромно просим встречи с вашим господином. Насчет императора, вашего господина и… его любимой.

Услышав это, мужчина охнул и отпрянул. Он посмотрел на тени.

— Лучше заходите. Скорее.

Он повел нас по мощеной дорожке, что вела через рощу шелковицы, и замер у открытой двери амбара. Странное шипение доносилось из здания. Я вспомнил, как Келси впервые угостила меня содовой, но этот звук был как тысяча содовых, которых наливали одновременно. Я не сразу понял, что звук издают насекомые — шелкопряды

Я смотрел, как женщина перебирает груду листьев над большим плетеным подносом. Она повторила так с другой грудой. Несколько женщин в здании сидели за столами и срезали листья с длинных веток.

— Вы уже заканчиваете? — спросил наш проводник.

Одна из женщин подошла к нам с большой корзинкой каких-то мелких яиц.

— Почти, — сказала она.

Я еще не видел, как делают шелк, и процесс поражал меня. Я заметил женщин, что осторожно управляются с большими круглыми плетеными корзинами, что стояли рядами. Напротив, в стороне от этого, женщина помешивала бурлящую воду и снимала коконы голыми руками. Пока я смотрел, другие работники суетились у остывающих коконов, вытаскивали сжавшихся червей и отделяли нить от насекомого.

Одна женщина бросила горсть червей в рот. Я услышал хруст и понял, что запах в воздухе был от вареных червей, а не ужина. Пара работников расплетала коконы, а их напарники наматывали нити на большие веретена. Стояли котлы для покраски, цветные нити висели под потолком и сохли.

Наш проводник махнул рукой.

— Хорошо, — сказала он. — Так держать. Скоро ужин.

— Интересно, что в меню, — тихо сказал я Ане. Она одарила меня редкой улыбкой, и я ощутил, словно выиграл приз.

Женщина с корзиной с уважением склонила голову перед нами, мы ответили тем же и пошли дальше. За углом оказалось большое здание, похожее на бараки, но внутри было видно рабочих. Мы прошли дальше и добрались до здания, что было меньше, но красивее.

Нам сказали ждать у двери, пока не пригласят. Когда нас впустили, то усадили за длинным столом. Я сел на колени, Ана устроилась рядом, и наш проводник привел господина. Мужчина страдал от возраста. Его спина была так согнута, что причиняла ему боль, но он не жаловался, а сел напротив нас.

Принесли еду, и мы тихо ели, Ана хвалила вечер, а я — яркость луны. Я пожалел о своих словах, когда хозяин дома потянулся к своей чашке дрожащей рукой. Он поднес ее к губам, и я увидел его глаза. Они были молочным. Я знал по долгим встречам, что нам придется ждать до конца ужина, чтобы перейти к делу.

Я привык к медленному ритму прошлого, так что наслаждался этим большую часть времени. Но во время Келси дела совершались в спешке. И хотя в будущем я не находил себе места, я любил то, как все быстро делалось. Особенно скучное. Моя нога нетерпеливо подрагивала, пока мы ждали, чтобы мужчина доел. Ана опустила ладонь на мое колено под столом, чтобы успокоить, и я переплел пальцы с ее.

Она нахмурилась, но не убрала руку. Это ощущалось победой. Хотя я не знал, что выигрываю.

Наконец, тарелки унесли. Слуга налил хозяину дома чай, шепнул ему, что мы пришли насчет императора. Что мы сказали, что господин в опасности из-за любви к женщине. Слеза покатилась по щеке мужчины. Он или не заметил ее, или не переживал, что мы это видим.

— Вы знаете, о чем мы, — сказал я.

— Да, — ответил мужчина. — Вы можете помочь ему? — спросил он. — Моему сыну?

— Сыну? — начал я.

— Жизнью рискует ваш сын, — Ана словно уже знала ответ. — Это он ухаживает за женщиной императора.

Мужчина провел ладонью по щеке и попытался сесть прямее.

— Я старик, — ответил он. — Моя жена давно умерла, у нас был только один сын. Он хороший. Силен телом и нежен духом, но год назад я заметил в нем перемену. Он не сказал мне, но даже я слышал легкость его шагов и счастье в голосе. Я так себя ощущал. Давно. Я знал, что это.

— Любовь, — догадалась Ана, потягивая чай.

— Да. Но он не хотел говорить. А потом я нашел шарф.

— Шарф? — спросил я.

— Да. Прекрасного качества. Я знал только одну швею, что могла такое сделать.

— Но как вы…? — я не знал, как спросить.

— Как я вижу качество потемневшими глазами? Это руки, молодой человек. Мои пальцы держали нити шелка еще раньше, чем я смог ходить. Я легко отличаю хорошую работу от плохой.

Мужчина сухо кашлянул и взял чашку. Она оказалась пустой, он нащупал чайник и придвинул его. Слуга попытался помочь, но старик фыркнул, и слуга отошел. Мужчина налил себе чай, плюхнув горячую жидкость через край на пальцы.

Он не заметил жар, может, он тоже вытаскивал горячие коконы из котла раньше. Он облизнул пальцы и опустил чайник достаточно сильно, чтобы чай внутри зашумел.

— Где же ваш сын? — спросила Ана.

— Она позвала его к себе днем по важному делу. Он еще не вернулся, хотя прошли часы, — мужчина сжимал салфетку, продолжая. — Мы не могли перечить императору. Я молил сына подумать о последствиях, но он не слушал. Император хочет жениться на ней. Все так говорят. Он не отпустит ее. Я люблю сына, но эта девушка доведет его до смерти. Никто не мешает императору.

Шум у двери, и юноша, которого мы обсуждали, поспешил в комнату. Его грудь вздымалась, он глубоко вдыхал, на его лице смешались ужас и решимость. Он опустился на колени рядом с отцом.

— Скажите, где волшебник, отец!

— Сын! Ты вернулся, — он прижал ладонь юноши к груди, но тот снова задал вопрос. — Волшебник? — повторил старик.

— Да, отец. Тот, о ком ты мне рассказывал каждую ночь. Тот, что живет в горах. Мне нужно его найти!

— О чем ты? — слабо сказал старик. Он отодвинулся от стола, но чуть не упал, вставая, стол заскрипел и подвинулся к нам с Аной. Мы схватили чашки, чтобы чай не пролился.

Глаза юноши ярко горели, пока он держал отца за шелковый наряд. Они дрожали, как два слабых деревца в бурю. Они могли стоять, только пока держались друг за друга.

— Скажи, сын, — ответил ему мужчина, — что я могу сделать?

Рот юноши открывался и закрывался. Я видел, как в нем растет давление. Он был как пакетик с попкорном в микроволновке, Келси учила меня этому. Его нельзя было оставлять там долго, или кукуруза сгорит. Мальчик передо мной горел. Может, спасать его было уже поздно.

— Расскажи о девушке, — сказал я, надеясь, что он перейдет к делу.

Юноша мрачно поведал, как полюбил девушку, запертую во дворце императора, и что ей придется стать невестой мужчины, которого она презирала. Он надеялся, что волшебник спасет ее, отец рассказывал ему истории о нем в его детстве.

— Но, сын, волшебника нет, — руки его отца дрожали. — Я думал, ты знал. Это лишь сказка. Твоя мама верила в волшебника и рассказывала о нем, когда ты был маленьким. Я продолжал традицию, думая, что так ты будешь ее помнить.