Охотник за тенью - Карризи Донато - Страница 18

– Эй, ну-ка спрячь свою штучку! – набросилась на него провожатая Маркуса.

Мужчина ее проигнорировал. Блондинка возмущенно покачала головой, но этим и ограничилась. Они пересекли весь зал и оказались в узком коридоре, куда выходили двери отдельных кабинетов. Там же располагался мужской туалет, а за ним – дверь с надписью «Посторонним вход воспрещен».

Женщина остановилась и посмотрела на Маркуса:

– Никто здесь не называет его настоящим именем. Поэтому Космо решил повидаться с тобой.

Она постучала и сделала Маркусу знак войти. Тот проследил, как она удалилась, потом переступил порог.

Постеры жестких фильмов семидесятых годов на стенах, барная стойка, на полочках – стереосистема, колонки, разные безделки. В комнате горела только настольная лампа, светящийся шар над черным письменным столом, очень аккуратным.

За столом сидел Космо Бардити.

Маркус закрыл за собой дверь, заглушив музыку, но какое-то время стоял на границе тени, разглядывая его.

На нос Бардити сползали очки для чтения, что не вязалось с наголо обритой головой и джинсовой рубашкой с закатанными рукавами. Пенитенциарий тут же узнал татуировки на руках: кресты и черепа. И свастику на шее.

– Так что ты за хрен такой? – спросил мужчина.

Маркус шагнул вперед, чтобы тот мог увидеть его лицо.

Космо долго пребывал в замешательстве, пытаясь вспомнить.

– Это ты, – выдохнул он наконец.

Парень, заточенный в кабинке сауны, узнал своего спасителя.

Пенитенциарий еще помнил испытание, которому его подверг Клементе, вручив ключ и направив в дом родителей, потерявших дочь и раздавленных болью.

Зло – правило, добро – исключение.

– Я думал, что после того, как я тебя выпустил, ты изменишь образ жизни.

Мужчина ухмыльнулся:

– Не знаю, известно ли тебе, что человека с моим прошлым никто не возьмет на постоянную работу.

Маркус обвел рукой комнату:

– Но почему именно это?

– Работа как работа, разве нет? Мои девочки все чистые, никаких наркотиков, никакого секса с клиентами: здесь только смотрят. – Он добавил серьезным тоном: – Я живу с женщиной, которая меня любит. У нас двухлетняя дочь. – Он явно хотел показать, что его не напрасно освободили.

– Рад за тебя, Космо. Рад за тебя, – отчетливо проговорил Маркус.

– Ты пришел предъявить счет?

– Нет, попросить об одолжении.

– Я даже не знаю, кто ты и что ты там делал в тот день.

– Это не важно.

Космо Бардити почесал в затылке:

– Что от меня требуется?

Маркус сделал еще шаг к письменному столу:

– Я ищу одного человека.

– Я его знаю или должен знать?

– Понятия не имею; однако не думаю, что знаешь. Но ты мог бы помочь мне найти его.

– Почему именно я?

Сколько раз Маркус задавал этот вопрос себе или Клементе? Ответ был всегда одним и тем же: судьба, или, для верующих, Провидение.

– Потому что у человека, которого я ищу, особые пристрастия в плане секса, и я думаю, что в прошлом он давал волю своим фантазиям в таких местах, как это.

Маркус знал, что насилию предшествует некий инкубационный период. Убийца еще не знает, что хочет убивать. Он подпитывает экстремальным сексом зверя, которого носит внутри, и тем самым постепенно опускается в самые дальние тайники своей природы.

Бардити вроде бы заинтересовался:

– Расскажи о нем подробнее.

– Он любит ножи и пистолеты; возможно, у него проблемы с сексом: только оружие может доставить ему удовлетворение. Он любит смотреть, как другие занимаются сексом: подкарауливает парочки, но, может быть, посещает также групповуху. Он любит фотографировать: думаю, он хранит все снимки парочек, какие сделал за эти годы.

Космо записывал, как прилежный студент. Потом поднял взгляд от исчерканного листочка:

– Что-нибудь еще?

– Да, очень важное: он чувствует свою неполноценность, и это его бесит. Чтобы доказать, что он не только не хуже, но даже и лучше других людей, он подвергает их испытанию.

– Какому?

Маркус вспомнил, как юноша был вынужден заколоть любимую девушку, уверовав в то, что тем самым спасет себе жизнь.

Лживые носители лживой любви.

Так назвал их монстр в сообщении, оставленном в базилике Святого Аполлинария.

– Что-то вроде игры без шанса выиграть, направленной только на то, чтобы унизить партнера.

Космо задумался.

– Это, случайно, не имеет отношения к тому, что произошло в Остии?

Пенитенциарий промолчал.

Космо хохотнул:

– Друг мой, здесь, у меня, насилие – всего лишь спектакль. Те, кто приходит ко мне, считая, что преступают все пределы, на самом деле никчемные людишки, которые и мухи не обидят. То, о чем ты говоришь, – дело серьезное, вряд ли на такое решился кто-то из моих бедолаг.

– Тогда где мне его искать?

Космо на мгновение отвел взгляд, как следует оценивая ситуацию, а главное, прикидывая, можно ли доверять собеседнику.

– Я уже не в теме, но все-таки слышал кое о чем… Есть группа людей, которые, когда в Риме происходит кровавое преступление, собираются, чтобы отпраздновать событие. Они говорят, что каждый раз, когда приносится невинная жертва, происходит выброс негативной энергии. На празднествах они воспроизводят произошедшее, но на самом деле это всего лишь предлог, чтобы накачаться наркотиками и заняться сексом.

– Кто туда ходит?

– По мне, так те, у кого не все дома. Но также и богачи. Ты не представляешь, сколько народу верит в эту фигню. Все анонимно, попасть туда можно только при определенных условиях: тайна личной жизни свято соблюдается. Сегодня вечером они будут праздновать по поводу того, что случилось в Остии.

– Можешь сделать так, чтобы меня впустили?

– Каждый раз они выбирают новое место для встречи. Не так-то легко его узнать. – Космо явно колебался: не хотел впутываться в такое дело, вероятно думая о безопасности женщины и девочки, которые ждали его дома. – Придется снова связаться со старыми приятелями, – заключил он скрепя сердце.

– Уверен, у тебя не будет проблем.

– Кое-кому позвоню, – пообещал Космо. – В места, где они собираются, нельзя попасть без приглашения. Но ты должен быть начеку, это опасные люди.

– Приму все меры предосторожности.

– А если я не смогу тебе помочь?

– Хочешь, чтобы на твоей совести появились еще трупы?

– Ладно-ладно, понял, сделаю все, что смогу.

Маркус подошел к столу, взял ручку и листок, на котором Космо делал пометки, и сам что-то записал.

– Как только выяснишь, как мне пройти на празднество, позвонишь на эту голосовую почту.

Вглядевшись в листок, Космо увидел, что рядом с номером написано что-то еще.

– Что это за «соляной мальчик»?

– Если ты, звоня кое-кому, случайно упомянешь также и это, буду тебе очень благодарен.

Космо задумчиво кивнул. Маркус покончил с делом и мог уже уходить. Но как раз когда он повернулся к двери, Бардити спросил:

– Почему ты тогда выпустил меня?

Пенитенциарий ответил, не оборачиваясь:

– Сам не знаю.

Батиста Эрриага в шестьдесят лет считал себя человеком осмотрительным.

Но он не всегда был таким. В юные годы, на Филиппинах, он понятия не имел о том, что такое осмотрительность. Наоборот, много раз испытывал судьбу – и саму смерть – из-за своего несносного нрава. Если рассудить хорошенько, от своего хулиганского поведения он не получал никаких выгод, всего лишь тешил тщеславие.

Ни денег, ни власти, ни, разумеется, уважения.

Но именно тщеславие послужило причиной несчастья. Событию этому суждено было определить всю его дальнейшую жизнь, хотя Батиста ни о чем таком и не догадывался.

В то время ему исполнилось шестнадцать лет, и он делал начес на макушке, чтобы казаться выше ростом. Он души не чаял в своей шевелюре цвета воронова крыла и похвалялся ею. Каждый вечер мыл голову и натирал кокосовым маслом. У него был гребешок из слоновой кости, который он стащил с лотка. Батиста носил его в заднем кармане брюк и время от времени вынимал, чтобы поправить плотный завиток на лбу.