Ген бессмертия. Трилогия (СИ) - Алексеева Оксана - Страница 46

Бет возмущенно фыркнула, вскрикнув:

— Николя! Что с тобой? Ты толкаешь меня на… зоофилию?

Андрей тоже не растерялся:

— Да и я до сих пор некрофилией не занимался.

И направился вверх по лестнице. Не оборачиваясь, Андрей громко сказал:

— Бет! Перестань пялиться на мою задницу!

Та пожала плечами, резонно заметив:

— Ему жалко, что ли? – и тоже пошла наверх, в свою спальню.

Я осуждающе воззрилась на этого сводника.

— Это что сейчас было?

Ник хитро улыбался:

— Кто-то же должен обратить его внимание на то, что существуют и другие женщины, а не только ты.

Я махнула рукой, не желая продолжать этот разговор, и тоже отправилась в свою комнату. Ник шел следом. Значит, никак не может отвлечься, говорит? И что же мы, милый мой, с этим будем делать?

Войдя за мной в спальню и закрыв за собой дверь, он вдруг позвал тихо:

— Аня.

Он так редко произносил мое имя, что это заставило меня вздрогнуть и повернуться к нему.

— Аня, — повторил Ник, — я соврал.

Я удивленно ждала продолжения.

— Ты спрашивала, боюсь ли я. На самом деле, я перепугался до чертиков.

Знаю. Я видела это в его глазах. Страх за меня.

Шагнув к нему, я обхватила его руками, пытаясь сказать этим, что все позади. Сердце беспорядочно билось. Но вспомнив о своей ране, которая должна была тревожить его голод, отшатнулась и спросила:

— Ник, ты ведь чувствуешь мою кровь? Тебе… это трудно? Я пойму, если ты временно предпочтешь держаться подальше.

Он уже не улыбался, пристально глядя мне в глаза.

— Не предпочту. Я справлюсь, — он перевел взгляд на мои губы.

Напряжение между нами нарастало. Неужели он опять дразнит меня? Но заметив, что его зрачки уже почти полностью затопили синеву, я вдруг осознала, что сейчас он не намерен играть.

— Ник, — я не хотела останавливать его, но должна была, — что ты делаешь? Потом тебе будет только хуже…

— Вряд ли может быть хуже, — сказал он и преодолел последний шаг, разделявший нас.

Его вначале мягкий поцелуй становился все более жадным. Я ощутила мягкий удар в спину, оказавшись прижатой к стене. Если бы Ник не держал меня, я бы рухнула на пол, не имея возможности контролировать тело. Слишком долго оно этого ждало, слишком сильно хотело. Я подалась навстречу, впуская язык, разрешая все, сметая границы. Чувствуя эхо его возбуждения, я просто не смогла бы остановить свое.

В другой вселенной слышался треск рвущейся ткани, а я ватными пальцами расстегивала его черную рубашку, успевая целовать шею, грудь, такую гладкую, такую желанную кожу. Он легко подхватил меня, уже обнаженную, и рывком перенес на кровать. А я еще не успела избавить его полностью от раздражающей одежды. Но он не давал мне возможности сосредоточиться, вжимая всем весом в постель, не прекращая целовать, блуждая по разгоряченной коже руками. Лаская губами мою грудь, он опустил руку вниз, проникая к месту сосредоточения возбуждения, и я выгнулась навстречу. А он тут же поймал поцелуем мой стон. Тело судорожно отзывалось на ласку, но хотело большего, хотело полного соединения. Оно само, без участия сознания, протянуло руку к его брюкам, желая наконец-то избавиться от такого сумасшедше неуместного тут препятствия. Но Ник перехватил ее и завел вверх над моей головой, удерживая, заставляя сходить с ума, продлевая муку. Другой рукой он мучительно подводил меня к оргазму, сопротивляться которому не было сил. И только когда неудержимая волна сотрясла мое тело, он дал мне свободу. Ну, давай же, хороший мой, только не останавливайся! Теперь больше нет тебя и меня, есть Мы.

И вдруг мы замерли, одновременно это осознав. Воздух вокруг тяжелел, в каждой клетке тела нарастало давление. Нас окутывали невидимые нити. Гемма возрождалась, усиливалась, она превращалась в Абсолют. Мы чувствовали ее тяжесть. Мы ощущали легкость выхода. Нас накрывал Голод. Мы вжались друг в друга и зарычали в бессильной тоске, одновременно впитывая неотвратимость происходящего.

Ник, вырывая свое сознание из моего, с силой отбросил себя на пол. Но его воли уже не было достаточно. Через секунду он уже снова двигался ко мне, не сводя красных глаз с повязки на руке. А я ощущала, как в нем умирали последние крохи контроля. Да пусть же сделает это! Между нами рождался новый мир, и мы были не вправе останавливать это рождение. Но где-то, совсем далеко, пульсировала мысль, что я должна помешать Нику. Ради него же. Я должна ему. И только это заставило меня закричать.

Мой крик как будто на секунду оглушил его. Почему Мы кричим? Нам больно? Почему Мы останавливаем Нас? Ведь осталось только...

Влетевший в комнату Андрей всадил Нику кол в основание шеи, и, выхватив из-за пояса второй, воткнул его со спины чуть ниже сердца. Я замерла от ужаса, но быстро поняла, что тело Ника просто рухнуло на пол, лишенное сознания.

Сейчас я могла уже ощущать собственные эмоции. Нас спас охотник.

Спасибо, Андрей. Будь ты проклят, Андрей.

***

Я чувствовала, что скоро Ник очнется и ему будет невыносимо плохо. Андрей связал его и сможет удерживать какое-то время, пусть даже снова прибегая к крайним мерам. Он не будет рисковать, позволяя тому полностью прийти в сознание. Невероятным усилием воли я сосредоточилась только на собственных чувствах.

Потерпи, мой хороший, я все сделаю правильно. Я не подведу тебя и остановлю это безумие. Просто подожди.