Эволюционирующая бездна - Гамильтон Питер - Страница 25

— Я не подведу их, — сказал он Динлею. — Тех людей, что погибли, чтобы я в конце концов стал тем, кем стал сегодня. Знаешь, это ведь не всегда срабатывает.

— Что?

— Иногда надо сделать что–то неправильно, чтобы потом выйти на верный путь.

— Я всегда считал, что это глупо. Не верю, чтобы Рах мог такое сказать.

Эдеард рассмеялся вслух и в последний раз окинул взглядом девятиугольный двор. Затем он обнял друга за плечи.

— Возможно, ты прав. Давай возвращаться домой. Домой, в Маккатран.

— Да, нам пора. Я знаю, тебе необходимо было прийти сюда, но я не уверен, что это полезно для тебя. Все мы придаем прошлому слишком большое значение. От него надо освобождаться. И смотреть в будущее.

Эдеард привлек друга к себе.

— Да ты настоящий философ, да?

— Почему ты говоришь так, словно удивляешься?

— Это не удивление, это уважение.

— Гм-м.

— Так или иначе, — насмешливо произнес Эдеард, — Сарья тебя ждет. Ждет с нетерпением.

— Ох, Заступница. Не хочу плохо говорить о мертвых, но пусть я провалюсь в Хоньо, если понимаю, что в ней нашел Бойд.

— Как? Не может быть. Она такая милая.

— Она настоящий кошмар.

— А Кристабель высоко ее ценит.

— Верно. Но Кристабель и тебя ценит высоко.

— Ого! Обидно. Ладно, тогда, может, попросить Кансин подобрать кого–нибудь, кто придется тебе по нраву…

— Нет! Только не Кансин. Ты бы слышал, кого она считает «отличными девчонками», не говоря уж о «подходящих». Это продолжается с тех пор, как вы все четверо обзавелись семьями. Просто невыносимо. Кроме того, мне нравится одиночество.

— Семейная жизнь прекрасна.

— Заступница! Прекрати, пожалуйста.

Эдеард довольно усмехнулся и покинул двор своей бывшей гильдии.

ГЛАВА 3

Космический корабль компании «Панцефей» успел вынырнуть из гиперпространства перед самым объявлением тревоги. На мониторах наружных сенсоров в двух тысячах километров внизу пассажирам уже был виден обитаемый мир. Над темно–синим океаном клубились высокие белые облака, время от времени посягавшие на пространство над сушей, имевшей непривычный коричневый оттенок. Предполагаемый маршрут полета был отмечен красной линией, упиравшейся в столицу Гралмонда. Благополучное завершение обычного ежедневного рейса протяженностью в триста световых лет.

Все это резко диссонировало с беспокойством, все сильнее терзавшим Экспедитора. Отдел разведки Консерваторов автоматически разослал секретные предупреждения оперативникам сразу, как только инверсионное ядро Ускорителей покинуло систему АНС. И теперь он с изумлением наблюдал, как оно ускользает от кораблей Флота. Затем прибыла флотилия устрашения (хотя ее природу не выявило ни одно сканирование Солнечной системы), а за ней материализовалась и Стая. Агентство обороны Земли объявило первый уровень тревоги.

Экспедитор, проигнорировав протокол, попытался связаться с женой. Ее юз–дубль по какой–то причине не принял первый вызов. Экспедитор, изучив базовую информацию, понял, что Лиззи в тот момент находилась в школе, в Далвич–парке. Его кулак тяжело опустился на удобный мягкий подлокотник кресла в каюте первого класса.

Наконец Лиззи телепортировалась домой, и юз–дубль ответил на его вызов. Он только успел произнести несколько успокаивающих фраз, как сигналы в экзо–зрении оповестили об изменении маршрутизации в унисфере, что было очень странно. Значок приоритетного секретного канала связи с фракцией Консерваторов вдруг показал, что канал не доступен. «Что за чертовщина?»

— Я телепортируюсь домой, как только доберусь до Земли, — успел сказать он, стараясь не выдавать беспокойства.

«Что–то не так», — воскликнула Лиззи.

Невероятно, но он ощущал ее тревогу, как будто они общались в унисфере.

— Лиззи, держись! Обещаю, я скоро буду с вами. Скажи девочкам, что папа с минуты на минуту вернется домой.

Юз–дубль доложил ему, что связь с Лиззи прервалась, как и связь с фракцией Консерваторов.

— Нет, — воскликнул он вслух.

Монитор экзо–зрения показал ему, что все маршруты на Землю исчезли. Из Солнечной системы не поступало никакой информации — Земля оказалась отрезанной от унисферы.

— Что происходит, черт побери? — спросил он у юз–дубля.

«Неизвестно, — поступил ответ. — Все червоточины на Землю физически закрыты. Имеющиеся у Флота и правительства секретные трансмерные каналы не действуют».

— Они что, взорвали Солнце? — со страхом спросил Экспедитор.

«Неизвестно, но это маловероятно. Что бы ни случилось, все произошло очень быстро. Ударная волна от образования сверхновой достигла бы Земли только через несколько минут».

— Значит, сама планета… Неужели они ее уничтожили, проведя квантовую ракету сквозь все рубежи обороны? Или м-поглотитель?

«Возможно. Но для одновременного отказа всех коммуникационных систем разрушительное воздействие должно было быть сверхмощным и очень быстрым. Со скоростью распространения, близкой к скорости света».

— Они уничтожили Землю?

Экспедитор сорвался на крик.

«Неизвестно».

— Всемилостивый Оззи.

От пережитого потрясения у него по всем телу распространилась дрожь. Для восстановления спокойствия подключились биононики.

— Выясни, — дал он команду юз–дублю. — Используй все доступные источники.

«Задание понятно».

Судя по гулу взволнованных голосов, пробивавшемуся сквозь дверь каюты, известие о недоступности Земли уже распространилось. Экспедитор не мог придумать, что ему делать. Фракция Консерваторов всегда снабжала его самой достоверной информацией, но теперь и она недоступна. А без связи с ней он ничем не отличается от всех остальных. У него нет особых возможностей, нет влиятельных друзей, и ему некому позвонить…

«Марий, — первое, что пришло ему в голову. — Я мог бы спросить у Мария. Это все равно, что признаться в собственной слабости. Но речь идет о Лиззи и наших детях. Это не дела фракции». Иконка вызова его противника повисла в экзо–зрении. Экспедитор не устоял.

Ответ на вызов поступил лишь через несколько секунд. Юз–дубль известил, что местоположение Экспедитора отслеживается сразу несколькими квазиразумными сенсорами.

«Да», — спокойно откликнулся Марий.

Никаких попыток засекретить разговор замечено не было. Юз–дубль доложил, что вызываемый объект подключен к киберсфере Фаналлисто.

— Что вы натворили? — раздраженно спросил Экспедитор.

Где–то в мозгу шевельнулось любопытство: «А что делает Марий на этой планете?»

«Я лично — ничего. Но мне интересно, почему ты оказался на Гралмонде?»

— А как ты думаешь, какого черта я здесь торчу, мерзавец! Я летел домой. «Летел». Что вы сделали с моей семьей? Что случилось с Землей?

«А! Не волнуйся. Они в полной безопасности».

— В безопасности!

«Да. Ваш Флот, наверное, скоро опубликует детали, но могу сказать, что мы просто заключили Землю в очень мощное силовое поле. Как Пару Дайсона».

— Что вы сделали?

«Мы больше не станем терпеть вмешательство АНС и вашей фракции тоже. Мы направляемся в Бездну. И вам не удастся нас остановить. Не сможете. Уже не сможете».

— Я тебя достану. Поймаю и порву на мелкие кусочки.

«Ты меня разочаровываешь. Я же говорил, что игра закончена. И когда вы, животные, чему–нибудь научитесь? Мы выиграли. Восхождение неизбежно».

— Нет, пока я жив, этому не бывать.

«Ты мне угрожаешь? Я оказываю тебе дружескую любезность, а в ответ получаю словесный понос? В конце концов, ты ведь агент фракции Консерваторов, может, мне не стоило испытывать судьбу. Лучше я нанесу визит на Гралмонд и уничтожу весь этот мир с тобой вместе».

— Нет!

«Так ты угрожаешь или это просто вопль перепуганного животного?»

— Так вы ничего не добьетесь. Вам не попасть в Бездну. Араминта никогда не согласится вести вас туда.

«Как только мы ее схватим, у нее не будет выбора. И ты это прекрасно знаешь».

В уединении личной каюты первого класса Экспедитор дважды грохнул кулаком по стене, и усиленная бионониками рука оставила вмятину на карботаниевой обшивке. Никогда еще он не чувствовал себя таким беспомощным. Таким никчемным. И никогда еще так не злился — в основном на самого себя, что в такой момент не находится со своей семьей, в единственном месте, где он хотел бы оказаться.