Мы, монстры. Книга 1. Башня (СИ) - Вернер Тим - Страница 70

- Его больше нет? - спросила она.

- Его больше нет, - отозвался Ух’эр, вновь поменявшись. Теперь едва заметно ухмылялся, глаза щурил, будто свет внезапно стал мешать на нее смотреть. А ухмылка была не его. Неуверенной и слабой.

- Докажи, - Сорэн села рядом и положила свою ладонь поверх его руки. Заглянула в глаза, и он медленно развернулся к ней. Улыбнулся неожиданно широко, рванул за собой за руку, вскакивая, и перед их ногами разверзлась бездна.

- Что ты… - начала она.

- Доказываю, - шепнул ей Ух’эр и потащил за собой.

***

Царство мертвых было‍ темным. Серым.

В нем было тихо, и мертвецы, слуги Ух’эра, сн‍овали по черным дорогам бесшумными тенями. Он покосился на нее, хитро подмигнул и приложил палец к губам. Потянул за собой.

А потом - в еще одну бездну.

И там, в замурованных наглухо подвалах, показал клетку, что стояла в самой глубине. А в клетке - исполосованное, разодранное тело монстра.

Посмотрел в глаза, внимательно и неожиданно серьезно.

И Сорэн почудилось: впервые видит настоящего Ух’эра. Безо всех его бесчисленных масок. Потом она узнала: она видела очередную маску. Потому что все, что есть у Ух’эра, - это маски. Все, что есть от Ух’эра, - это маски.

Сейчас у него был твердый взгляд. И мягкие губы. И тихое дыхание.

***

Она не могла спасти Лаэфа, потому что Лаэф - тень. Но этого, живущего в бесшумных тенях, она может вырвать из них. Унести в мир, где поют птицы и можно играть с лучами Ирхана. И Ирхан признает его, рано или поздно, но признает.

Конечно, он безумен. Он не должен быть здесь. Его место - рядом с ней.

И теперь Сорэн сжала его руку и повела, понесла за собой, ввысь, прочь от шепота и полумрака, в свой мраморный дворец. И там, во дворце, он снова оказался другим в свете дня.

Настоящим. И очень серьезным. И смотрел в глаза так, как никогда и никто.

- Сорэн, - тихо сказал он. - Я исполнил договор. Теперь твой шаг.

Она провела рукой по его щеке, и он закрыл глаза, потянулся за ее прикосновением, и ее белая ладонь задержалась. Скользнула к губам. К шее.

- Прости меня, - тихо сказала она.

- Ты не исполнишь обещания? - спросил он, не открывая глаз. - Если победишь?

- Ис‍полню, мальчик, - уверенно ответила она, рука скользнула на е‍го плечо, и плечо она крепко сжала. - Тебя не трону. Оставайся здесь. Сейчас. Оставайся со мной.

- Тогда за что простить? - спросил он и распахнул глаза.

И они, темные, огромные, в обрамлении длинных ресниц, светились безумной насмешкой, извечной издевкой, и его захотелось оттолкнуть. Подальше. Отмыть руки. Но прежде - заплакать.

Ведь она почти ему поверила.

- Или ты не у меня прощения просишь? - уточнил он и, подражая Лаэфу, выдохнул почти ему в тон. - Сес-стра…

Она задохнулась от злости, а он какое-то время старательно сжимал губы, сдерживая безумный хохот в себе, а потом - не смог. И хохот вырвался наружу.

***

И она проснулась от хохота. Села на ложе, вскочила.

И увидела его - сидел, подобрав под себя ноги, в проеме окна. На дворе была ночь, но и Рихан светила сквозь него. Висела за спиной, на уровне сердце, просвечивала блеклым пятном, и казалось, что у него вместо сердца - Рихан.

Хотя Сорэн уже знала: у него просто не было сердца. И его не было. Он был серой тенью в подземном царстве. Тенью, что пыталась быть богом, но у нее получалось криво.

Потому что сама тень - кривая.

- Я снился тебе, Сорэн? - спросил он, глядя в глаза.

- Ты ведь и сам был в том сне, - процедила она. - Ты принес этот сон, не так ли?

- Я просто пришел сказать, что все сделал, - он поднял руки. - А вот что было дальше...

- Я держу свое слово, - сказала Сорэн. - Но видеть тебя больше не желаю.

- Да-а-а? - с изумленной насмешкой протянул он.

Она, зарычав по звериному, швырнула в него драгоценной подвеской. Ух‍’эр расхохотался и, поймав подвеску на лету, соскользнул в ок‍но.

В ответ ему расхохотались вдалеке гиены.

Взвыли волки.

И Сорэн замерла у окна, всматриваясь в темные леса. Он был где-то там. Он был везде. Мир будто шептал, повторяя снова и снова: “Лаэф-ф”.

- Оставь меня! - отчаянно крикнула она в окно.

- Да я, вроде как, уже… - с деланной растерянностью пробормотал под окном Ух’эр.

А потом снова рассмеялся.

Нет, его было не спасти.

Никого из них было не спасти.

***

И тело Затхэ, что она видела во сне, было всего лишь частью ее сна. Как и настоящий Ух’эр.

***

Эйра в ту пору ушла в рощи. Тэхэ не подходила к ней, но и не выгоняла. Иногда косые взгляды бросала издалека. А Эйра каталась на ветвях, играла с ланями-оленицами, купалась в ручье.

Там ее и увидел Заррэт.

Зачем пожаловал - Тэхэ не знала, не успела спросить. Ждала, что он будет искать разговора, но тот так и замер у ручья. Может быть, он сразу к Эйре шел, а может, просто обо всяких разговорах забыл.

Эйра купалась шумно. Вздымала брызги. И те, сверкающие, летели драгоценными камнями во все стороны.

И несколько из них - в лицо Заррэту. Лишь тогда она его увидела, но не смутилась - широко улыбнулась.

- Эйра, - сказал Заррэт и сел на берегу. - Возвращайся. Людям нужна Любовь.

- С каких это пор тебя волнуют люди? - удивилась Эйра.

- Меня волнует их кровь, - сказала Заррэт. - Многие войны начинают во имя Любви. Нельзя, чтоб Любовь была забыта.

- Так ты голодный? - сочувственно спросила Эйра. - Тебе крови мало?

И выбралась на берег, нагая, упругая, одним кошачьим прыжком. И мотнула головой, стряхива‍я мириады сверкающих брызг с взъерошенных рыжих волос.

Это - ‍короткие рыжие волосы - было самым болезненным напоминанием о Затхэ. Эйра отделила, оторвала кусок себя, а теперь - его не стало.

Заррэт сбросил плащ, накинул ей на плечи, и она с недоумением уставилась снизу вверх. Она была маленькой, нежной и совершенно неуместной рядом с Заррэтом. И плащ его был ей тяжел и тоже неуместен на его плечах.

Так думала Тэхэ, глядя на них из зарослей.

Заррэт, отважный, сильный и честный, не должен путаться с глупой девчонкой. Если уж выбирать из них, сестер, куда уместнее рядом с ним выглядела бы сама Тэхэ. Он, единственный из богов, кого понимала с полуслова, чью силу уважала, мог бы стать ей верным боевым товарищем. Или больше.

Тэхэ никогда не задумывалась о том, чтобы навредить кому-то из своих, но всегда думала, что, если битве между ними суждено вспыхнуть, она окажется рядом с Заррэтом.

А теперь он защищал Эйру. Укрывал под своим огромным плащом.

- Возвращайся, - сказал он ей. - Я знаю, как это - прятать слезы. Ты сильнее, чем кажешься, Эйра. Я удивлен, что никто этого не видит. Но вижу я. И прошу тебя - выплачь слезы. И возвращайся.

А она вдруг перестала улыбаться, и слезы правда сверкнули в ее глазах - еще двумя драгоценными каплями.

- Они убили моего ребенка, - отчеканила с неожиданной злостью. - Вы убили…

- И за это я пришел просить прощения, - тихо ответил Заррэт. - Иначе было нельзя.

Эйра всхлипнула, прильнула к нему, и утонула во второй раз - теперь в мощных объятиях. Он был слишком огромен, и Эйра встала на носочки, чтоб дотянуться.

Чтоб‍ дотянуться до плеча, и через плечо бросить взгляд в заросли.‍

Точно в глаза Тэхэ.

И улыбнуться ей сквозь фальшивые слезы, которые мгновенно высохли.

Нет, Эйра не умела скорбеть.

***

Никто из них не умел - Д’хал не научил. Может, так хотел защитить их. А может, слишком поздно вспомнил.

По Затхэ скорбел лишь он сам.

Сидел под тем обрывом, на узкой кромке песка, глядел на волны Мирдэна. И так задумался, что не заметил, как к нему подошел человек. Девочка, совсем еще ребенок, человеческий детеныш, присела рядом, спросила:

- Тебе грустно? - и протянула горсть только что собранных, еще мокрых морских камней, обточенных водой.

Д’хал подумал, что так должно было случиться с ними со всеми - время, как вода, должно было заточить их, срезать углы, научить притираться. Не ссориться - вместе управлять миром. Вести людей за собой.