Искусство быть другим - Леви Владимир Львович - Страница 38

Оборонительная наступательность?.. Трудно, правда?

И все же понятно, что все это в основе одно. И вот уже другой вопрос, и самый важный - о направлении.

Преимущественно вовнутрь, на себя, как, скажем, у Ганди или у Толстого, особенно под конец жизни, или преимущественно вовне, как у Наполеона, Бернарда Шоу и почти всякого обыкновенного человека. Если вовнето на какие излюбленные "объекты" - ближних или дальних, на сильных или на слабых, на людей, на зверей, на предметы или на более или менее отвлеченные категории, с каким проникновением в самые верхние слои психики... Если вовнутрь - то в какой опять-таки форме: активного недовольства собой или пассивной депрессии, бессознательного "телесного самонаказания"

через посредство болезней, таких, как язва желудка, или всякого рода неоправданных рисков, например, бешеной езды, на мотоцикле, саморазрушения непосильной работой или с помощью алкоголя, курения и тому подобных посредств, угрызений совести, скрытых от самого себя или осознанных, неумеренной аскезы, спартанства, доходящего до самоистязания, или прямого влечения к самоубийству...

(Ах, вот оно что. Вот как, оказывается, все это...)

- Все связано со всем, все тайными дорожками переходит из одного в другое.. Но ничего рокового нет.

Природная агрессивность, - как всякая сила, может быть обращена и во зло, и во благо, на нее влияет множество условий, и изнутри, и извне. Человек со сверхмощным запалом (внешне может быть и вполне добродушным)ходячая бомба, бочка с динамитом, но может и никогда не взорваться, вести самое безоблачное существование.

Такой человек в соответствующих условиях имеет одинаково повышенный риск стать и яростным обвинителем, и обвиняемым, и убийцей, и самоубийцей, но вполне может не стать ни тем, ни другим, никогда, если устремит свой могучий заряд, скажем, в колку дров, в игру или в творчество. Я помню одного джазистаударника, до поры до времени тихого человека, который имел несчастье сменить профессию - пошел в официанты. Денег стал зарабатывать больше, не пил, копил на кооператив. Но кончилось это печально - он озверел: стал неузнаваемо свирепым, избивал жену и детей и, наконец, в рабочее время пришиб пьяненького клиента.

Мне пришлось принимать участие в его судебно-психиатрической экспертизе...

Еще древние греки в лице Гиппократа знали, что мужчина становится злым в двух случаях: когда голоден и когда унижен, а женщина лишь в одном: когда не имеет любви. Задолго до Фрейда замечено было, что женщина с неудовлетворенной сексуальностью выражает свою агрессивность преимущественно в форме обвинений, совершенно не относящихся к существу дела.

Но и теперь, когда связь этих сторон человеческой натуры уже, кажется, достаточно понята, воз, как говорится, и ныне там. Психология и жизнь находятся в довольно странном положении взаимного отставания.

С одной стороны, практическая наблюдательность народа, его художников и его дельцов, его духовников и его политиков давным-давно, как говорят, "просекла" многое и многое из того, на что нынешние психологи взирают, как на свои открытия. С другой стороны, сплошь и рядом оказывается, что и на простейших психологических велосипедах люди в массе своей ездить не умеют и обучаются с превеликим трудом...

Можно ли узнать, каков человек на самом деле?

Да ведь это же видно! Один тосклив, другой жизнерадостен, один зол, другой добр, третий равнодушен, четвертый бессовестен... Да - но ДЛЯ!

Для меня этот человек добр, для тебя зол, для этого человека я хорош, для этого нехорош...

Вот для уравновешивания этих ДЛЯ и нужна объективная наука, нужна психология. Бессознательные аксиомы она заменяет сознательно разработанными шкалами измерений. Суждения человека о человеке, всегда ненадежные, всегда неуравновешенные из-за искажающих предвзятостей, приводят к общему статистическому знаменателю. Насколько истинно статистическое утверждение, наука судить не берется, а о том, хорош человек или плох, не имеет права и -заикаться, но она знает по крайней мере, с какой точки отсчета ведет наблюдение.

Вот по такой, вполне осознанной, шкале измерений и исследовали психологи агрессивность людей и себя самих в том числе. Увидели все тех же, давно знакомых, но уже с некоторой гарантией объективности.

Получилось три крайних типа:

"миронаказующий" (повышенно агрессивный по отношению к внешнему миру),

"самонаказующий" (повышенно агрессивный по отношению к себе),

"ненаказующий" (пониженно агрессивный), меж которыми, как некая условная серединка, и пребывает человек обычный - всего вроде бы помаленьку.

Что такое "миронаказующий" человек, пожалуй, можно не объяснять: такие люди повсеместно заявляют о себе достаточно громко. Это люди с бессознательной "презумпцией виновности" всего и всех, кроме себя, люди, ДЛЯ которых другие люди прежде всего нехороши, злонамеренны. Из позиции условно обычного человека эта крайность хорошо заметна, но важно помнить, что "миронаказующий" человек, чуть побольше или чуть поменьше размером, сидит и в каждом из нас, во всяком случае в большинстве, и проявляет себя, прежде всего, в виде чувства глубокой внутренней правоты.

С целой палитрой сопутствующих оттенков - возмущения, обиды, обвинения, ненависти, презрения, гневного протеста, бреда преследования, хорошо объяснимой антипатии и так далее... Важно знать, что это именно oн производит такие украшения мира, как ревность, зависть...

Но не менее важно знать, что он же, будучи воплощенным Злом, другой своей стороной воплощает Добро. Борец за справедливость, защитник слабых, пророк, мученик истины... Его яростный огонь вскрывает язвы, будоражит умы. зажигает сердца... Когда он действительно прав, а когда не прав разговор особый...

(Так это же и есть самое главное!! Дмитрий Сергеевич!!!)

- А человек "самонаказу ющий" непрестанно обвиняет - себя, презирает себя, ненавидит - себя, мучается и казнится. Воплощенное раскаяние, страждущее самосознание греховности и неразумия. Презумпция вины собственной и невиновности мира, других людей.

Альберт Швейцер, доктор Гааз, Экзюпери... Но и здесь все зависит от уровня осмысления и направленности:

человек совестливый, но недалекий-самая обычная игрушка в руках, фанатика и подлеца. Слепое самонаказание по меньшей мере бесплодно и играет лишь на руку самоутверждению зла, неосмысленное самообвинение вырождается в уродливое юродство и мазохизм...

(Вот-вот, это больше всего ненавижу и в себе, и в других, эту проказу: самобичевание напоказ с тайной и безнадежной любовью к своей особе, витрину душевных помоев, выставку Гнойников, язв и прыщей - ух, тошнит.)

- И при этом недоосо-знанность влечет за собой множество тяжких издержек. Если исходный заряд агрессивности очень мощен, а выходы ев вовне перекрыты изнутри воспитанием, культурой, усвоенными ценностями, идеалами, может возникнуть невыносимый внутренний конфликт: черный ад направляется на себя и гасит смысл жизни. Так было у Льва Толстого - веревка под рукописью "Анны Карениной"...

(Мелькнула старая страшная мысль... Отобрала мать-природа воинствующих борцов за место под солнцем, неукротимых, отчаянно хитрых. И вот настает миг, когда воинственность эта обрушивается на них же, и вопрос выживания уже в том, чтобы как-нибудь от нее избавиться - ан нет, лезет...

А может быть так?.. Нормален для каждого свой уровень воинственности, и каждому свою войну приходится искать для заполнения жизни? Одному писать сатиры, другому боксировать, третьей скандалить со своим мужиком... Ох и скука получается, то ли дело в пещерные времена... А вы-то счастливец, Дмитрий Сергеевич! Вы-то нашли свою войну, вы воюете с нами за нас. Но мы так вооружены...)

- Не стоит, конечно, думать, будто живущих на этом свете людей можно механически разделить на какиелибо категории и на том успокоиться. Да, есть ярко выраженные типы нападающих-обвиняющих и самообвиняющих-самоказнящихся, но такие односторонние -типы очень редки и тяготеют к патологии. Норма - причудливая, переменчивая, гибкая смесь. Между двумя крайностями существует интимная связь и внутри самого человека, нечто вроде маятника или сообщающихся сосудов. Связь эта обнажается болезненными состояния/ли: при маниакально-депрессивном психозе, например, человек почти- "без пересадки" переезжает из депрессивного бреда самообвинения с ощущением своего чудовищного ничтожества и преступности в маниакальное самоупоение с яростной поступательностью - и обратно. А при алкоголизме бывает два вида похмелья: обвинительное - "все сволочи, и поэтому я выпью"...