Истребитель зверья (ЛП) - Кинг Уильям - Страница 35

— Твой бывший приближённый пропал, серый провидец Танкуоль, — проскрипел верховный погонщик.

Танкуоль заметил записку, передаваемую по столу из лапы в лапу. Это был недобрый знак.

— Предатель Ларк снова ускользнул от клана Творцов, — с насмешкой произнёс Такуоль, чтобы лишь что–то ответить. — И почему меня это не удивляет?

— Мы надеялись, что ты воспользуешься своими силами, чтобы разыскать его. У клана Творцов имеются счёты к этому анормальному существу.

— Я сделал всё возможное, — прочирикал Танкуоль, — но, видимо, он покинул город.

— И что теперь делать, серый провидец?

Танкуоль наблюдал, как записка медленно передаётся с левого конца подковы к центру. «Что за информация в ней?» — гадал Танкуоль, продолжая при этом говорить.

— Возникли значительные возмущения в потоках магических энергий, — с видом мудреца сообщил Танкуоль.

То была правда. Последние несколько дней ветры магии усилились, как никогда ранее. Сканирование через такой магический шторм было равносильно попытке вглядываться в метель. В сложившихся обстоятельствах отследить Ларка не представлялось возможным.

— И? И?

— Эти возмущения воздействуют на моё видение и препятствуют всем способам сканирования.

— У тебя есть предположения, чем вызваны эти возмущения? Могут ли это быть силы, стоящие за Ларком?

Мысль тревожная, но слишком уж невероятная. Не то чтобы Танкуоль подозревал, что силы Хаоса оказывают поддержку столь ничтожному созданию, как Ларк. Скорее уж это некий мистический феномен, проявившийся одновременно с наступлением орды Хаоса. Имелась исчезающе малая вероятность, что чародеи орды вытягивали энергию из Пустошей для поддержки своей магии. Как только подобная мысль возникла в уме Танкуоля, он почувствовал, что мускусные железы сжались практически до точки опорожнения. Всего лишь вероятность подобного была ужасающей. Речь шла о силе почти за пределами воображения.

«Конечно же, — размышлял Танкуоль, — если найдётся способ получить доступ к этой мистической энергии до того, как она достигнет орды Хаоса, то чародей, осуществивший подобное, станет беспредельно могуч».

Внезапно Танкуоль понял, что его главная задача — выбраться из Адской Ямы и начать изучение той возможности. Теперь ему лишь требовался предлог. В этот момент записка была передана верховному погонщику, который развернул её, прочёл и нахмурился.

— Мы получили известие из Скавенблайта. Ты немедленно возвращаешься туда для объяснения своих действий перед Советом Тринадцати, серый провидец Танкуоль. Мы, разумеется, предоставим эскорт, чтобы обеспечить тебе переход через эти опасные земли.

В обычных обстоятельствах, по оправданной предосторожности скавенов, перспектива подобного путешествия вызвала бы у Танкуоля беспокойство. Но сейчас он ждал этого почти с нетерпением.

— Я отправляюсь незамедлительно! — заявил Танкуоль.

Он заметил, что его горячность привела Творцов в замешательство и неслабо испугала.

«Что происходит?» — недоумевал Феликс. По его телу побежали мурашки. Волосы на загривке встали дыбом. В ночном небе наблюдалось необычное свечение, переливающееся над расположившейся за городом армией. Феликсу уже были знакомы такие ощущения, они возникали как раз перед использованием чёрной магии. Ощущения были не из приятных. Вероятно, это имеет отношение к раннему снегопаду.

Прямо по курсу был „Белый кабан“, огни которого ободряюще сверкали сквозь сплошную пелену снегопада. На глазах у Феликса наружу вышли трое мужчин в форме княжеской стражи. Он поборол искушение укрыться в переулке. Неужели они приходили расследовать убийство Олафа и Сергея? Не его ли они разыскивали? Готрек не выказал признаков беспокойства. Он двинулся вперёд, не обращая никакого внимания на стражников.

Стражники явно узнали гнома, и потому держались от него подальше. Когда солдаты проходили мимо Феликса, тот услышал, как они шепчутся про сегодняшний бой. Похоже, что их действия на стенах стали широко известны.

«Отлично», — подумал Феликс. Не приходилось ждать особой выгоды от того, что они сделались героями на час, но какая–никакая польза была. Пока они полезны для обороны города, вряд ли кто–либо будет обращать пристальное внимание на прочую их деятельность.

Войдя в таверну, Феликс сразу же поднялся наверх, оставив Готрека напиваться в баре в одиночестве.

— Как она? — взволнованно спросил Феликс.

Макс сидел на прикроватном стуле. Феликс не мог определиться, что он испытывает по поводу присутствия здесь мага. Он испытывал ревность и признательность одновременно.

— С Ульрикой всё будет хорошо, — тихо произнёс Макс. — Ей лишь необходим покой и время на поправку.

— Ты сам как? Чувствуешь себя лучше?

— Немного устал, но жить буду. Узнал что–нибудь интересное?

Феликс украдкой поглядел на Ульрику, дабы убедиться, что та спит, а затем рассказал о том, где побывал и что разузнал.

— Не так уж много, но хоть что–то, — подытожил Макс. — Ты действительно надеешься выяснить имя хозяина наёмных убийц?

— Нет, но временами срабатывает удача. Если не пытаться, то ничего никогда не добьёшься, и тогда мы можем лишь отступить и ждать в спину отравленный кинжал какой–нибудь тёмной ночью. У тебя есть какие–либо идеи?

— Нет, я обеспокоен. Не очень–то успокаивающая мысль, что во дворце может находиться предатель. Хотя не могу сказать, что я удивлён.

— Как и я.

— Неужели? Ты говоришь это с такой уверенностью, Феликс.

— Мне не впервой сталкиваться с предателями из высших сфер.

Макс молча смотрел на него. Сам того не ожидая, Феликс поведал историю о своём столкновении с Фрицем фон Гальштадтом, шефом тайной полиции курфюрста Эммануэль и агентом скавенов. Макс оказался хорошим слушателем: он кивал головой, улыбался и задавал разумные вопросы, когда требовалось прояснить некоторые моменты.

— Ты полагаешь, этот предатель может оказаться столь же высокопоставленным лицом? — в конце концов спросил маг.

— Не вижу причин, почему бы ему не быть даже более влиятельным человеком. Благородное происхождение человека не является панацеей от продажности.

— Я уверен, что многие представители правящего класса категорически с тобой не согласятся, — заметил Макс. — Но не я. Доказательства тому я наблюдал даже в Мидденхейме. Помню вот…

В этот момент лицо Макса исказилось выражением неприкрытого страха. Оно побледнело. Руки задрожали. Вид у мага был такой, словно его поразило молнией.

— Что такое? — спросил Феликс.

— Мы должны отправиться на стену! Сейчас же! Захвати Истребителя!

Глава восьмая

Человек, именуемый Халеком, стоял на самой высокой башне цитадели и вглядывался в ночь. Его взгляду открывались покрытые снегом крыши внутреннего города, выступающие шпили храмов, лабиринтоподобная мозаика улиц и мощные внутренние стены. Дома и многоэтажные здания с такого расстояния выглядели крошечными. По сути, реальной выглядела лишь внешняя стена. Вдали виднелось раскинувшееся море огней костров, окружающее город, очертания чудовищных демонических осадных механизмов, покрытых снегом, под которым поблескивал чёрный металл. Теперь он мог видеть и другие вещи.

На днях повелитель благословил его даром. Халек изменился. Теперь его глазам было доступно больше, чем взгляду простого смертного, он мог видеть, как вокруг струятся и меняются энергетические потоки его хозяина Тзинча, Повелителя Магии. Халек знал, что вскоре глаза начнут меняться и станут явными признаки мутации, но сейчас это не имело значения. К тому времени, как кто–либо из его окружения заметит, что Халек один из Одарённых, будет уже слишком поздно что–либо с этим делать. И они, и их город будут раздавлены железной пятой Хаоса.

Халек понимал, что ему не следует так думать. Он понимал, что изменения сделали его слишком чувствительным к потокам магии, которые призывались лучшими колдунами орды Хаоса. Он понимал, что это начинает воздействовать на его разум. Вскоре сие не будет иметь значения. Скоро он сможет свободно наслаждаться ничем не ограничиваемым поклонением своему хозяину, Меняющему Пути, но сейчас дела ещё не приняли окончательный оборот, и всё ещё может сорваться. Халек частенько напоминал себе, что нет смысла в победе Хаоса, если он не увидит её собственными глазами. И не хотел рисковать разоблачением незадолго до наступления того славного дня, когда наступит Время Перемен.