Гонка к Источнику (СИ) - Астаев Дмитрий - Страница 13

Когда шаттл приблизился к «Сиаре-1» на достаточно малое расстояние, Шорл с интересом обнаружил, что та являет собой нечто среднее между научной станцией и космической крепостью — комбинация несколько нетрадиционная… Общие черты подозрительно смахивали на «Зиару-К4», но оружия было навешано гораздо больше, и к корпусу, помимо стандартного стыковочного пояса, был приделан небольшой авиаблок, явно содержащий эскадрилью-другую истребителей. А где-то в недрах этой громадины, имеющей палуб пятьдесят, должен был находиться и Антон Клементьевич, со своим кабинетом…

К слову, здесь же, состыкованный со станцией, обнаружился и некий военный эсминец. Примечательно, что на корпусе красовался флаг военно-космического флота, хотя эсминец, похоже, принадлежал к совсем иной инстанции. «А впрочем…» — одёрнул себя капитан первого ранга — «Когда это КИБовцы летали под своим флагом?» И действительно, когда? Такова специфика конторы, что её служащие категорически не любят афишировать свою принадлежность, а потому, имеют стойкую привычку маскироваться либо под обычных военных, либо вообще под гражданских. КИБовским же флагом пользуется разве что сам председатель, да и то лишь в тех случаях, когда отправляется куда-нибудь с официальным визитом. Удивительно было другое — эсминец выглядел абсолютно новым, как будто вчера спущенным со стапелей, но принадлежал далеко не к самому современному классу — который хоть и оставался на вооружении, но с производства был снят лет пять тому… Впрочем, машина могла мало использоваться, и следовательно мало износиться, что выглядело естественно.

Сделав заключительный вираж, пилот направил кораблик в широкую пасть посадочной палубы, одновременно сбавляя скорость. Спустя минуту, «Заря» уже опускалась куда-то вниз вместе с транспортной платформой. Проехав метров тридцать-сорок, платформа остановилась, над головой сомкнулись зубчатые створки шлюза, а передняя дверь наоборот — уехала в сторону, открывая взору просторный стояночный ангар. Удивительно, но в помещении было — хоть шаром прокати. Только три небольшие шаттла сиротливо жались к дальней стене, хотя места тут хватало на целый авиаполк. «Заря» проехала на указанное через компьютер место, и остановилась. Шорл встал с кресла, открыл боковую дверь, и рысью спустился по короткому трапу, у подножия которого, его уже ждал флотский — если верить его погонам — лейтенант.

— Капитан Лийер. — постановил тот хрипловатым баском — Вас ждут. — и направился к двери, не оставляя Шорлу выбора, кроме как последовать в том же направлении. Вообще, можно было бы поартачиться, но внешний вид «собеседника» к этому не располагал…

Зайдя в кабину лифта, и дождавшись пока Шорл проделает то же, лейтенант нажал на панели одну из кнопок, и принялся со скучающим видом рассматривать пространство непосредственно перед своими глазами. Каперанг подозрительно скосился на гида. Пропорций и размера лейтенант был самых среднестатистических, устрашающих движений не делал, брови не хмурил, угрозами не сыпал… И всё же, и всё же… Что-то в нём выдавало профессионального убийцу, который при надобности одним движением мизинца свернёт шею дюжине таких как Шорл, хотя тот тоже кое-что умел…

Дверь лифта открылась, и лейтенант молча и не оглядываясь вышел. Шорл не отставал. Идти было недолго, и безымянный лейтенант, остановившись у очередной двери без надписи, обратился к Шорлу.

— Капитан Черников примет вас.

— Безмерно польщён оказанной честью. — съязвил Шорл, но безрезультатно — лейтенант на его слова никак не отреагировал. Ни один мускул не дрогнул, как принято выражаться.

Подавив в себе желание съездить тому по морде — в значительной степени, из-за заботы о собственном здоровье — Шорл потянул дверную ручку, и ступил в образовавшийся проём. Закрыв за собой гермодверь, он медленно направился вперёд, откровенно озираясь по сторонам — посмотреть и вправду было на что. Потолок украшала простенькая, но совершенно нетипичная для «космического» кабинета лепнина, стены были обклеены в серые, с бежеватым орнаментом обои, а вдоль них располагались набитые под завязку книжные полки. Но самое интересное было в противоположенном от входа конце комнаты, где на фоне большого окна сидел за габаритным рабочим столом капитан второго… или, правильнее будет сказать, подполковник Черников. Даже сейчас, спустя сорок лет, Шорл узнал его с первого взгляда. Несомненно, он изменился — повзрослел, обзавёлся усами, на левом безымянном пальце появилось кольцо, но ни широкий приплюснутый нос, ни жиденькие серые брови никуда не делись. Как никуда не делись, а стали даже более выраженными, прямые тонкие губы, и высокий лоб — теперь, правда, украшенный тремя горизонтальными складками.

Шорла снова унесло в мир воспоминаний, в его далёкое, далёкое детство… В те времена, когда на Земле только-только закончилась война, и планета, по окончании трёхчасовой торжественной церемонии, официально вошла в состав Империи. Когда вступил в действие закон «о Равенстве», чуть было не спровоцировав новую войну… Закон, как следует из названия, призванный уравнять обычных, и новоиспечённых граждан Империи. Физиологически.

Ещё на заре космической эры, таллцы были вынуждены признать, что человеческое тело приспособлено к космосу из рук вон плохо. Сопротивляемость радиации — плохая, физическая сила — курам на смех, регенерационные способности — хуже некуда… Тоже самое относилось и к приспосабливаемости, что в свете активной колонизации было особенно важно. И тогда, Таллская Империя отважилась на рискованный шаг — взять, да улучшить человеческое тело самим, покуда естественная эволюция не выйдет из затянувшегося отпуска. Благо, война с Драарами принесла не только смерть и разрушения, но также продвинула генетику на совершенно новый качественный уровень.

И понеслось… Пожалуй единственное, к чему не посмели притронуться генетики — это был и остаётся разум. Душа. Сознание. То, что делает человека — человеком. А всё остальное — сила, скорость, органы чувств, живучесть, срок жизни, регенерационные способности, сопротивляемость болезням, температурным условиям, и так далее до бесконечности — было значительно улучшено. Не за раз, нет. Новые «версии» человека выходили примерно раз в двести лет, и до очередного апгрейда, если прикинуть, оставалось годиков пятьдесят. Улучшение происходило до смешного просто: каждая беременная женщина, а точнее носимый ею плод, подвергался элементарной генетической операции, в результате чего, ребёнок рождался уже «новым» человеком. Естественно, веками практикуемый в Империи закон, вызвал на Земле широкую волну недовольств, чуть было не переросших в полномасштабную войну. К счастью, чуть — не считается. Ученые опытом Ланоры, таллцы быстро и со знанием дела растоптали локальные мятежи, и уже через год на свет появились первые равные земляне, в числе которых был и Антон.

За годы знакомства с Черниковым, Шорл так и не выяснил его позиции по этому вопросу. С одной стороны, он был глубоко признателен Империи за то, что вытащила вырождающуюся Землю из гнилого болота «либерализма» и смердящих «прав человека», а с другой — не мог простить её за то, что сделала это никого не спрашивая, и с недовольными обходилась, мягко говоря — жёстко. Даже по официальным данным, погибли более трёхсот миллионов «мятежников», а сколько было на самом деле — знает лишь бог. Ну и несколько высокопоставленных чинов с Императором во главе, куда же без них… Вообще-то странно, что уроженец присоединённых колоний пролез в подполковники, да не где-то, а в самом Комитете…

Черников, оттолкнувшись от пола ногой, повернулся в офисном кресле к вошедшему, и посмотрел на него со старческой задумчивостью.

— Садись уж, чего встал? — сварливо сказал он своим низким голосом.

— Здоров, коль не шутишь. — довольно неприязненно сказал капитан, но предложением сесть решил не пренебрегать.

— Неужто обиделся? — хохотнул Антон — Было бы на что… Заметь: не я тайком пролез на твой авианосец, а ты — в мой закрытый периметр…