Сын убийцы миров (СИ) - Шатилов Валентин - Страница 69

– Это почти случайный выбор, – признался Олег. – Но, во-первых, Аркадий Викторович с самого начала вел нас на восток. А, во-вторых, с этой точки, куда мы вышли, двигаться в западном направлении бессмысленно – там Киршаг. Его развалины. Но это был достаточно крупный город и искать среди его развалин укромные бухточки – напрасная трата времени. Не исключено, конечно, что и Аркадий Викторович принципиально ошибся с направлением, тогда придется обходить весь материк по периметру…

– Веселенькая перспективка!

– Почему бы и нет? Что, если воспринимать это путешествие просто как путешествие? – хитро спросил Олег. – Я же видел как ты любовалась морскими горизонтами. Вот и не мучай себя сомнениями. Просто наслаждайся. Материк, который предстоит обойти, не такой уж и большой, насколько я понял Гаврилу. Скорее даже остров, а не материк. Зато сколько впечатлений впереди! Выше нос, турист!

– Ха! – сказала я, но больше к этой теме не возвращалась.

Тем более что общий разговор как-то незаметно соскользнул к теме оружия. Как оно завелось? То ли Гаврила вдруг принялся расхваливать достоинства своего засапожного ножа, то ли Клементий вспомнил одно из сражений между ополчением, которое собрал цар, и ратью Великого Собора мятежных князей. Поскольку все присутствующие лыцары участвовали в этих сражениях на стороне царова ополчения, то естественно ими расхваливались только собственные победы. О том, что в предводителях противной стороны были мать и отец здесь присутствующего князя, бравые рассказчики то ли забыли, то ли не вспоминали из врожденной деликатности. (Шутка… – откуда той деликатности взяться у простого лыцара?)

Меня же все это заинтересовало с другой точки зрения.

– А как вы бились железными своими мечами и прочим металлическим оружием? Оно у вас не послипалось? Помнится, мы с князем даже золотые кольца и тарелки не смогли друг от друга отделить – так все склеилось!

– Да, – последовал тяжелый вздох Клементия. – Теперича таких сражений точно не будет.

– Народу мало, – поддержал Гаврила.

Но оказалось, что Оболев имел в виду совсем другое:

– Да народу-то можно собрать… Но теперича ведь меч с булавой точно слипнутся! И не перекуешь потом – не осталось таких мастеров… Права княгиня, ох права! Если даже золото с серебром нынче слипаться стало, то про железо с булатом и говорить нечего…

– А раньше не так было? – уточнила я. – Раньше мечи не слипались?

– Слипались. Но медленно. Это сколько два меча нужно было держать друг с другом вместе – заморишься. А в битве так и вообще они слипнуться не успевали – только искры летели, как булат сталкивался! А сейчас? Положил ненароком нож, допустим, на топор – хвать, а их уж не развести. Ноне даже князь Вениамин – ваш дед, князь – и тот не смог бы, наверно, развести металлы. А уж какой, говорят, кудесник был!… Возьмет, бывало, слипшиеся мечи, только в руках своих подержит – и готово! Бери, как новенькие! Даже перековывать не надо!

– О, у тебя в роду еще и кудесники присутствовали, – толкнула я Олега, – не только губители миров.

Зря, конечно. Он засопел, хотел что-то сказать, но лишь махнул рукой.

– А золото? Золото слипалось? – поспешила я вернуться к интересной теме.

– Нет, княгиня, – ответил Матвей. – Золото, серебро – они почти не слипались. Это началось уже после – когда пустохлябь везде растеклась. Даже золотые червонцы послипались между собой – не оторвать. Правда и покупать теперь на них нечего – нет торговли. Да и откуда ей взяться, коли нет ни антов, ни мастеровых-голутвенных? Так, доживаем. Растаскиваем помаленьку нажитое пращурами нашими…

Грустные рассуждения Матвея прервал Гаврила:

– Князь, а ведь тут вскорости по пути будет потайка Серафима Смоляного – того, к кому Бориска гостевать направлялся! Молодой лыцар Борис Лексеич, который нас, помните, в полон брал, а потом еще мы его у Клементия в потайке встретили!…

– Я помню, – коротко отозвался Олег.

– Опять этот Бориска! – недовольно сказала я. – Что-то слишком часто он попадаться нам стал… А этот, Серафим – он как? Надежный лыцар?

– Да я его всего раза два видел, – с сомнением в голосе начал Гаврила. – А в потайке его и вовсе только раз был. Ничего так, толковый… Скажи, Клементий.

Клементий неопределенно пожал плечами, не выразив ни «да», ни «нет».

Не найдя поддержки, Гаврила продолжил расписывать серафимовы достоинства:

– Хозяйство, он, вроде, завел. Даже свинья у него, говорят есть. Сам-то я ее не видел, он не показал, но кто-то рассказывал… Жена у него – тоже ничего… Из голутвенных. Степанида. Он ее второй раз взял – как своя померла, так и взял. Она тогда тоже вдовая была, ну и зажили вместе. Невенчанные. Да кто сейчас на это дело смотрит!…

– Короче, – подвела я итог рассуждениям на тему гражданского брака, – ты нам не рекомендуешь в потайке этого Серафима на ночевку останавливаться?

– Ну как… – замялся Гаврила. – Можно и у него… Но если поспешать чуток быстрее, то можно и до потайки Лариона дойти, там сподручнее. А с Ларионом я, не в пример Серафиму, хорошее знакомство свел…

– Уговорил, – вздохнула я. – Обойдем потайку Серафима стороной.

– А вот не удастся, княгиня… – покачал головой Гаврила. – Его потайка прямо на берегу. Но можно ж и так только – поздоровались да дальше пошли.

Почти так оно и получилось.

Мы вступили на зеленую поляну потайки приветствуемые только тихим шелестом листвы какого-то дерева типа яблони (правда, без яблок). Видимо попали на традиционный послеобеденный сон. Этакую сиесту по-русски.

Однако уже через несколько минут все преобразилось. Из деревянной хибарки выскочил заспанный мужичок с лыцаровой гривной на шее – тот самый Серафим.

Вслед за ним, кокетливо поводя плечиками, выплыла Степанида. У нас, в мире современной Земли, она вполне могла бы оказаться в числе супермоделей, ослепительных первых красавиц подиума. Но здесь, в дремучем средневековье, ее худосочность признаком красоты вряд ли считалась, и, боюсь, спрос на нее был не слишком велик – при других обстоятельствах. Зато нынешние обстоятельства, приведшие к заметному дефициту женщин, даже ей позволили поблистать – по крайней мере уже дважды побывать замужем.

Третьим все из той же скрипучей двери выглянул наш знакомец Бориска. Дополз, значит. Пришел в гости.

А следом на послеполуденный свет вылезло еще четверо бородатых безгривенных мужиков.

Радость на лицах всех встречающих была неискренняя – то ли от пересыпа, то ли от внутренней пакостности. Впрочем, качество нашей радости также оставляло желать лучшего.

Посему, быстренько представившись и познакомившись, мы поспешили тут же и распрощаться. И, вполне довольные краткостью приема, покинули пределы серафимовой потайки.

– Фу-ух, – произнес Гаврила, удовлетворенно. – Теперь чуть поторопимся – и до темноты успеем к Лариону.

– Неприятный все-таки этот Бориска, – пожаловалась я. – Такой молодой, прыщавый – а уже неприятный.

Мы были в скафандрах, поэтому я не опасалась быть услышанной. Фигуры хозяев, хоть и маячили за спиной не столь уж далеко, но были надежно отделены от нас.

Кромка побережья огибала сухую сосновую рощицу, оставляя довольно широкую дорожку. Когда мы вышли на нее, то я не могла не замереть от восторга – вид с этого скального карниза открывался просто замечательный.

– Вы посмотрите какая прелесть! – восхитилась я. – Одни белые скалы напротив чего стоят!

– Так ведь это же те самые скалы! – ахнул Аркадий Викторович. – Которые мы ищем! Леночка, дорогая, хорошая вы моя!… И ведь бухточка та самая!

Вот это уже было здорово! После рассказа Олега о произвольности выбранного маршрута я, признаться, настроилась на кругосветное путешествие. А тут – раз, и цель достигнута!

Наш караван смешался, все столпились на узкой площадке – между соснами, почти потерявшими свои иглы, и нагромождением камней отделяющем нас от обрыва.

– Точно та самая? – сурово спросил Матвей. Ему явно хотелось порадоваться вместе со всеми, но очень уж он боялся ошибиться.