Сын убийцы миров (СИ) - Шатилов Валентин - Страница 25

Или думали? А как же – думали! Я даже переживала, что тут радиация повышена! А Олег доказал… Да, против гипотезы о радиации он нашел аргументы. А вот подумать своей стриженой головой над предупреждением матери не удосужился! А она прямо написала: эвакуирую людей! Значит, людям было от чего бежать? Даже если и не от радиации?…

– Да разве ж так можно?- возмущался некто третий, чиркая кресалом, и пытаясь высечь искру. – Что ж вы с собой делаете, дурачье? Анты вы безмозглые!

Искра выскочила, что-то запалилось, стало светлее.

Я села на полу, подтянув ноги. Хотелось немедленно подняться, но я боялась, что тут же свалюсь от слабости. Радовало одно – гул многочисленных голосов внутри стих. Да и желание вести дискуссии с собственными пальцами тоже исчезло.

Один голос, правда, остался. Он был хриплый, но зато мой собственный:

– Пить… – попросила я.

– Где, что?… – заметался Серега.

– Вон там ковшик, на приступочке, – указал смоляной бородкой молодой худощавый парень, чуть обернувшись и не прекращая своего занятия – он зажигал очередной светильничек в целом их ряду, вывешенном на стене. Стене столь же беломраморной как и пол.

Обыкновенный парень, я тысячи таких видела. Дома. Но здесь, где вокруг только песок да остатки былого величия?

Вода, которую Серега подал мне в объемистом деревянном ковшике была на редкость вкусной. Или мне так показалось?

– Ладно, хватит уж света, – махнул парень и спрыгнул с длинной мраморной скамейки на пол. – А ты подняться не хочешь? – спросил он меня.

– Если ты мне предложишь руку, как галантный кавалер…

– Руку? Ого! – присвистнул он. – Губа не дура – сразу замуж просишься!

– Я? Замуж? – возмущение даже прибавило мне сил. – Да как ты смеешь! За тебя что ли?

– Ну ты же сама мне предложила отдать тебе руку? – удивился парень.

– Подать предложила… – объяснила я ситуацию, чувствуя что краснею. – Отдавать мне никаких рук я не просила! Вот еще! А тебе трудно было девушке помочь на ноги встать? Больше ничего от тебя и не требовалось.

Парень внимательно смотрел на меня, и в глазах у него плясали веселые чертики. Или отблески тусклых коптилок по стенам.

Наконец он сказал:

– И откуда ты взялась, шустрая такая?

– Я? – возмутилась я. – Откуда надо! А вот ты откуда взялся? В письме Шагировой было написано, что всех эвакуировали!

– Шагировой? Великой княгини, что ли? – громко присвистнул парень (ну чистый соловей-разбойник). – Так ты шагировская? Из антов? Да нет – наверно из голутвенных. Анты столь дерзкими грубиянами быть не могут…

– Я – грубиянка? – ахнула я. – Сам ты… Хам, вот кто ты!

– Вот, вот. И я об этом… Ну, рассказывай, – он уселся на скамью, не отводя от меня взгляда.

– Что – «рассказывай»?

– Ну, с чего это ты вдруг в господскую спальню полезла? Жить надоело? Или так уж захотелось в спаленке княжеской понежиться, что никакой мочи терпеть не было?

Я нашла наконец в себе силы подняться с холодного пола и присела на бортик бассейна с журчащей проточной водой. Бортик оказался не намного менее мраморным, холодным и жестким чем пол. Но пересаживаться с него я не спешила. Да и некуда было. Подозреваю, что скамейка, на которой расположился лихой чернобородый парень, была подстать и полу и бортику бассейна.

– Чего молчишь-то? – поторопил парень. И обернулся к Сереге. – Чего она молчит, не знаешь?

Серега неуверенно переступил с ноги на ногу:

– Да я и не знаю… Сестренка, ты почему молчишь?

– Так ты – ее брат? – удивился парень. – А и не подумаешь…

– Не то чтобы брат… – замялся Серега.

– Ты один здесь такой, неэвакуированный? – задумчиво полюбопытствовала я, поднимаясь с ледяного мрамора.

Ведь если он не один, то это полностью меняет дело. Зря тогда, получается, Олег расстраивался, что погибло его княжество. Не погибло! Что-то здесь, конечно, все-таки стряслось, но жить, получается, можно. И нужно. Парень этот выглядит вполне здоровым, довольным жизнью. Никаких болезней у него, вроде, не наблюдается. Надо будет нашего малолетнего князя завтра порадовать. Нашли мы ему подданных.

А парень уже стоял рядом, чуть нависая надо мной. И чертенята в его глазах плясали уже не столь весело. Почти угрожающе:

– Сильна ты обзываться, девка, – качнул он косматой гривастой головой. – Язык – что помело! И где только слов таких набралась – «эва», «куированный»… Какой я тебе куированный? Ты ври да не завирайся!

Я чуть попятилась, но ответила с достоинством:

– Я тебя не обзывала, первый начал – это раз! «Эвакуированный» – вполне приличное слово. Это два! Просто Шагирова писала, что никого здесь нет… Ну, я так поняла ее, по крайней мере… И вдруг появляешься ты. Конечно, я заинтересовалась. И ничего обидного в этом нет!

– Чтой-то я не пойму, – наморщил лоб парень. – Говоришь, великая княгиня тебе письмецо отписала? Значит, жива она? И где сейчас?…

– Мне? Нет! – засмеялась я. – Мне… Меня она и знать не знает… Сыну своему.

– А как тогда к тебе письмецо попало? Своровала, что ли? Вы, голутвенные, такие вороватые бываете!…

Чувствуя, что закипаю, я вскинула подбородок:

– Сам же обзываешься! Первый! Опять! Не знаю, чем обозвал, что за ругательство это твое «голутвенный», но только сразу предупреждаю: я не из таких! Что б ты знал! И письма я не крала. Олег сам давал мне его читать!

– Этот, что ль? Братец? – парень презрительно ткнул пальцем в сторону Сереги. – Значит, он своровал великокняжеское письмецо?

– Какое письмецо? – забеспокоился Серега. – Я ничего ни у кого не воровал!…

– Олег – это и есть сын Шагировой. Которому она писала письмо. И он мне сам его давал. Никто ничего не крал. И вообще здесь находятся очень честные люди. Почти все. Кроме тебя. – заметив, как у парня сжимаются кулаки, я поспешила разъяснить. – А про тебя я просто не могу ничего сказать. Потому как тебя совсем не знаю и вообще в первый раз вижу. Может ты и честный и вообще – лучше, чем на первый взгляд кажешься. Но только мне это не известно. Вот!

Я с облегчением выдохнула, надеясь, что теперь-то уже все объяснила самым тщательнейшим образом. Но, наткнувшись на колючий взгляд парня, поняла, что лучше все-таки жевать, чем говорить…

– И где он? – презрительно сказал, почти выплюнул, парень.

– Кто? – я отступила еще на шажок.

– Пащенок этот? Сын великой княгини. Прячется где-то? – он обвел взглядом полутемный мраморный зал, будто надеясь увидеть в нем Олега. Или, по крайней мере, то место, где Олег прячется.

– Здесь нет Олега! – все еще с достоинством сообщила я. – И почему это он должен прятаться? Это его княжество! Так ведь? Это же князей Шагировых имение?

– Имение, имение, – подтвердил парень злобным кивком. – Да только ему и в материном имении не спрятаться! Не знал я, что у нее сынок здесь остался! Если б знал, не один бы пришел – всю ватагу привел бы! Мы уж тут все перевернули бы, но нашли пащенка! Говоришь, нету его здесь? Опять враки! Сама только сейчас проболталась, что письмо материно он самолично тебе давал читать! Ну ничего… Я отыщу его… Уж как-нибудь… Не столько здесь мест, чтобы спрятаться…

– Молодой человек! Что вы мелете? – не в силах сдерживаться прикрикнула я на чернобородого. – Что за намеки? Зачем вам вдруг понадобился Олег?

Мне стало совсем не по себе… Рассказала первому встречному про Олега, а он оказался врагом его… Или не его, но его матери… И теперь, кажется, планирует отомстить матери через сына… А Олег утром придет, напорется на этого чернобородого убийцу… Как все неладно…

– И вообще! – запальчиво объявила вдруг я. – Сын за отца не отвечает! И за мать тоже! Если у тебя, придурок, какие-то счеты с его матерью, то при чем тут ребенок?!

У парня даже глаза округлились от моей наглости. Но потом он окинул меня понимающим взглядом и сообщил:

– И все-таки ты антка! Не голутвенная. Это анты за своего хозяина готовы и в огонь и в воду.

– Можешь пытаться оскорблять меня своими непонятными словами и дальше, – покачала я головой. – Но потрудись все-таки объяснить: за что ты так ненавидишь Шагировых? Что они тебе сделали?