Высокое напряжение (ЛП) - Монинг Карен Мари - Страница 44

Риодан хотел меня. И он не собирался скрывать этот факт. Что он думал? Что он может просто вальяжной походкой вернуться обратно, когда я выросла, заняться со мной сексом, а затем в один прекрасный день лениво подняться и сказать, что опять уходит?

— Когда ты трахаешь мужчину, — сказала я с тихим ядом, — ты вручаешь ему грёбаный подарок.

Он застыл неподвижно, ожидая. Когда я не продолжила, он стал подначивать меня, глаза заблестели.

— Ну же, Дэни, скажи это. Я знаю, что ты этого хочешь. Ты умираешь от желания. Брось мне эту проклятую перчатку.

— Ты. Меня. Не. Заслуживаешь, — сказала я с ледяным удовлетворением.

Он улыбнулся с каким-то непостижимым, хищным светом в глазах. Ублюдок действительно улыбнулся. Кто улыбается, когда их оскорбляют? Затем он совершенно сменил тему.

— Никто не говорил тебе, потому что в то время у тебя на руках была огромная проблема, — он не сказал ни слова о Танцоре, но ему и не нужно было, потому что между нами мгновенно встал ещё один призрак в своей дымчатой плоти.

Танцор. Джо. Клубы тумана кружились вокруг их прозрачных, навеки-потерянных-для-нас тел.

Так много потерь.

Я была не в настроении для ещё больших потерь.

Я полностью сосредоточена на том, что осталось.

Мой город. Мои люди, которые во мне нуждаются. Шазам. Кэт. Энио. Те, кто не срываются в продолжительные отлучки без тебя, не сказав ни единого слова.

Я взяла пример с Риодана и совершенно сменила тему.

— Ты слышал что-нибудь от Бэрронса?

Долгое время он ничего не говорил, и я испытала извращённое удовольствие, наблюдая, как он тоже с трудом переключает скорости. Затем:

— Ни единого чёртова слова за два грёбаных года. Я ни хрена не знаю, где он.

Я поражённо уставилась на него. Он был так же отрезан от новостей, как и я? Он не знал, где Бэрронс? Я представляла, что Риодан сидит где-нибудь и получает постоянные новости ото всех. Как всегда, контролирующий, наблюдающий за миром. Где, черт подери, он был?

— Что ещё, Дэни?

— Старые боги вернулись. Не знаю, как много или кто именно. Люди похищают взрослых, парализуя их и унося их через зеркала в неизвестные локации по неизвестным причинам, — он сказал «вкратце», так что я не растягивала.

— Пока ты спасаешь оставшихся детей, — пробормотал он. — Устраиваешь их в новые дома. Лор рассказал мне эту часть.

— Где был наблюдающий за мной Лор, когда АОЗ и Джейн пытались забрать мой меч?

— На другой стороне улицы. Он не слышал ни единого чёртова слова из разговора. Просвети меня.

Я сообщила ему ключевые моменты, опустив часть с желанием, потому что это моё дело, не его, а я все ещё пыталась выяснить, какое желание решил исполнить АОЗ, и почему оно все ещё не укусило меня за задницу.

— Ходят слухи, что на Джейна ведётся охота, — сказал мне Риодан, когда я закончила, — Фейри выдвинули нешуточную награду за его голову. Его уже долгое время не видели перед тем, как он появился в твоей квартире. Некоторые говорят, что он залёг на дно со своей смертной семьёй, пытаясь их защитить. Возможно, он хотел заполучить твой меч для Мак, возможно, для самого себя.

— Что Лор говорит о Фейри? — вопреки его заявлению, что ему не удавалось перепихнуться, я не сомневалась, что он бывал в Элириуме, неспособный устоять перед вечеринкой или соблазнением блондинок своим смертоносно эффективным шармом пещерного человека.

Риодан бросил на меня мрачный взгляд.

— Мак отдала нам тот же приказ, что и тебе: не вмешиваться. Мы подчинились. Он не бывал внутри Элириума, и судя по его словам, Фейри не выходят оттуда.

— Девятка подчинилась Мак? — с неверием переспросила я.

— Бэрронс. Чёртов щит.

Я тихо рассмеялась.

— Ах, как же это, должно быть, раздражает.

— Именно поэтому, — сказал он, когда мы наконец отъехали от обочины и понеслись по Дублину, — спустя два года мы ничегошеньки не знаем о нашем враге. Согласно Лору, людей, которые входят в клуб, обрабатывают. Он допросил нескольких и говорит, что они выходят, не желая или не имея возможности обсуждать увиденное. Её приказ должен был содержать в себе конечную дату. Но не содержал. Теперь, когда книжный магазин пропал вместе с Мак и Бэрронсом, мы принудительно устанавливаем дату истечения срока действия. Сегодня.

Само собой, он же не имел в виду…

— Куда ты меня везёшь?

Он сверкнул волчьей улыбкой, сплошь из зубов и голода.

— В Элириум.

Да! Адреналин шарахнул по моему сердцу! Это не свидание. Это боевая операция. Я жаждала заняться этим маленькую вечность. Умирала от желания войти в их клуб и сотрясти их мир. Дать знать этим ублюдкам, что мы наблюдаем и ждём, и ничего ещё не кончено.

— Ты же понимаешь, что у меня с собой меч, который они все хотят.

— Грёбаный ад, да, понимаю, — произнёс он с нескрываемым наслаждением.

Какое-то время мы ехали в тишине, и он обратно включил музыку погромче, когда Майли Сайрус запела «Не смей говорить, что я просто ушла, я всегда буду хотеть тебя».

— Wrecking Ball, — я часто чувствовала себя этим самым стенобитным тараном. Его вкус в музыке начинал меня пугать. Я хотела знать, мы слушали маленькую местную станцию, управляемую волонтёрами, или айпод, который он заполнил по личному выбору. Я хотела знать, типа, посылал ли он мне подсознательные сообщения. Он действительно просто ушёл. Точка. Конец темы. Никакой текст песни не мог этого изменить.

Когда песня закончилась, не было никакой рекламной вставки, но это не показатель; никто больше не даёт рекламы. Я продолжала ждать, когда возникнет какая-нибудь подпольная мятежная радиостанция, которая предложит и музыку, и едкие социальные комментарии, но этого не случилось. Я основала бы свою собственную, будь у меня больше времени, но мне больше не удавалось делать многие вещи из того, что мне нравилось. У меня изумительный вкус в музыке, он охватывает самый широкий спектр — результат просмотра бесконечно прерывавшихся и часто старых сериалов.

Foxy, Foxy от Rob Zombie зазвучала следующей. Риодан вырубил радио и припарковал Феррари на расстоянии половины квартала от Элириума.

Я взглянула на клуб и сказала ему то, чего никогда не ожидала услышать от себя:

— Риодан, ты хорошо все продумал?

Он рассмеялся, и у меня перехватило дыхание при взгляде на него.

— В чем тогда веселье?

— Ты понимаешь, что мы можем развязать войну?

Он встретился со мной взглядом и не отвёл глаза.

— А ты не думаешь, что пора дать всему вырваться на свободу? Посмотреть, какой ад полезет наружу?

Я прищурила глаза, не упуская его нарочитое двойственное сообщение, но не собираясь на него реагировать.

— Потенциальная выгода?

— За долгие два года ничего не случалось, верно? Я имею в виду, ничего по-настоящему значимого. Ты изменилась. Мир изменился. Но в результате не вышло ни единой чёртовой значимой вещи. Ты проходишь по городу, касаясь всего. И ничего. И ничего тебя не касается. Ты не делаешь ничего, что могло бы катастрофически изменить тебя или путь мира. Насколько тебя, черт подери, тошнит от этого?

Он говорил на моем языке. Но с другой стороны, он всегда на нем говорил.

— Мы можем бездействовать и бесконечно ждать только для того, чтобы в итоге обнаружить, что мы слишком долго ждали, и нам не нравится исход. Или мы, черт подери, можем смодулировать этот исход. Возможно, Мак и Бэрронсу нужна помощь. Возможно, им нужно, чтобы мы создали отвлечение, стали осью, на которой ситуация повернётся, подтолкнули руку двора Фейри. Ты и я, Дэни, мы хороши в этом.

Я чувствовала вкус опасности на своих губах, когда ответила на его хищную свирепую улыбку своей собственной.

— Цель? — затаив дыхание, спросила я.

— Узнать, до какой степени изменились Фейри, чему мы противостоим. Выяснить, где, черт подери, Мак и Бэрронс. Фейри столь же высокомерны, сколько бессмертны. Если они одержали верх, если они каким-то образом захватили Мак и Бэрронса, они не сумеют устоять, чтобы не ткнуть нас лицом в это. Один простой показатель: если они отчаянно хотят твой меч, мы будем знать, что она все ещё жива.