Безвыходное пособие для демиурга (СИ) - Никора Валентин - Страница 90

Все считали теневым «серым кардиналом» Павла Александровича, с которым был готов вступить в схватку менее удачливый Даниил Иванович. А Николай Петрович просто делал свою работу и был незаметным. Вот его-то никто не мог заподозрить в организации военного переворота. Он был одним из тех, кто призвал меня в Орден, кто способствовал вселению в меня души Великого Инквизитора.

Но, выходит, он заранее спланировал свою собственную игру. Облапошить целый Орден, состоящий далеко не из последних магов планеты, заставить нас гоняться друг за другом, чтобы в итоге мы сами, собственными усилиями, принесли ему готовый алмазный щит – это достойно восхищения!

Только почему же он и дальше играет со мной, как кошка с мышью? Он получил, что хотел, но не бросил меня умирать у раскрытого фолианта. Почему?

Может быть, это книга обыграла Петровича, втянув нас внутрь, где мы все стали равны по силе?

И зачем здесь этот мальчик, думающий, что его воображение вдохнуло в нас жизнь? Кто этот неудавшийся писатель: еще один маг, прикидывающийся невинной овечкой? Или он – автор книги, о которой я думал, что она – «Некрономикон»?

Вдруг это именно она играла со всеми нами, в итоге, разрушив планы каждого из нас? Но как она втянула на свои страницы еще и своего собственного творца? И творца ли, не очередную ли ширму, созданную для отвода глаз?

Возможно, меня убили, а происходящее – лишь начало пути снисхождения по кругам ада.

Как бы там ни было, но во мне сейчас нет ни щита, ни души Великого Инквизитора. Я просто Левушка, каким был до этого безумного вихря событий длиною в двадцать два дня.

Взлет на самую вершину власти прямиком из опалы – это пьянит. Я ведь даже хотел развязать мировую войну. И это был именно я, а не какая-то там вселившаяся в меня душа. За свои поступки и мысли нужно отвечать, в первую очередь, перед собой.

Я оказался не таким уж и принципиальным борцом со злом, как, наверное, каждый из нас. Ведь изначально, в Свердловске, я хотел вступить в битву с Темными Ложами, с их боевыми группировками. Я верил, что меня не сломает ссылка, что рано или поздно Москва одумается, и меня снова позовут к Никите Аркадьевичу. Но Морозов умер.

По всему выходит, что темная сторона души одержала верх в моей битве с самим собой. Меня прельстили властью. Двадцать два дня опьянения, жизни в тумане, и – вот итог. Меня все предали, заманили внутрь книги, лишили магической власти. Я все потерял. И ведь догадывался, что взлет непременно кончится падением.

Погибший Костя стоял у меня перед глазами. Душа Великого Инквизитора использует наши тела для достижения своих целей. А я, как последний дурак, «купился» на ее внушения, что мы с ней – это две половинки расколотой души, которые соединились. И почему этот миф Платона всегда пленяет?

В дьявольской игре проклятой книги со всеми, не может быть победителя человека!

Николай Петрович еще не понял, что он – такая же проходная пешка в нескончаемой партии. Когда он соберет свой проклятый щит, его так же выманят из реальности, чтобы его душа потом вернулась к мертвому телу. Конец для всех один. Смерть все уравнивает.

У нас остаются только честь и достоинство. И, может быть, маленький луч любви, согревающий в последние минуты.

И ведь я никогда не думал, что мы расстанемся с Аллой именно так, после моего триумфального возвращения в Москву, после невиданного карьерного взлета! Наш разрыв был болезнен, но у меня нашлось утешение – я рвался к вершине такой власти, которой обладали лишь сгинувшие короли.

Алла – девушка-мечта. Я ведь даже не понимал, чего лишаюсь. Я отказался от обычных человеческих чувств. И ради чего? Ради химеры, во имя пустого звука, ради того, чтобы меня провели по кругу и вернули умирать туда, где и соблазнили?

Свердловск, Екатеринбург – это город палач, он возвращает к себе всех, кто хоть раз был в нем, так же, как и Москва, как Питер… Наверное, это свойство всех крупных городов, эгрегоры которых разрастаются до астральных живых тварей.

Меня кидали, словно мячик, а Алла могла разбудить меня, открыть мне глаза на происходящее. Она им всем мешала, и, слава богу, что Орден просто отдалил ее от меня, а не убил. Я наивно полагал, что Алла думала, будто я изменился, продался идее власти, выпустил лявру, которая меня же и проглотила. Мне казалось, что я вижу всех насквозь. А тем временем мной самим правила гордыня.

И только сейчас я неожиданно понял, что Алла ушла именно потому, что она любила не Великого Инквизитора, который полностью владел мной, а Левушку, стремящегося облегчить жизнь людей, идеалиста и мага, но вовсе не диктатора, вершителя судеб. Она не бросила меня, как ненужную вещь, она дала мне время все обдумать и принять решение.

Почему мы всегда все понимаем и ценим только тогда, когда ничего уже нельзя вернуть и исправить?

Впрочем, я точно знал, что вернись все обратно, я не смог бы отказаться от искушения пройти весь этот путь до своей Голгофы. Понимая, что совершаю ошибку, я бы непременно ее повторил. Не назло и не вопреки, а потому что иначе нельзя.

И я стану настоящим героем только в том случае, если смогу улизнуть отсюда, вернуться в Москву и начать с Аллой все с начала. Как ни крути, а бороться с тьмой во всех ее проявлениях – дело бессмысленное, особенно – если на алтарь этой войны придется положить любовь.

Я твердо знал, что если мне дадут здесь и сейчас убить Николая Петровича, то найдется новый посланник, собирающий алмазный щит. Это не прекратится никогда!

Бесконечное кружение не закончится вторжением иных форм сознания и уничтожением на земле человеческой культуры. Щит будет находить все новых и новых космических кочевников, потому что для него – это просто развлечение смотреть, как мы режем друг другу глотки.

Но тем люди и отличаются, что, кроме рационального рассудка у нас еще есть алогичная вера. И нигде, ни в одном из миров нет ничего случайного! Нас ведут незнакомыми тропами, чтобы однажды внезапно свести всех в одном месте и каждого заставить сделать выбор, согласно его совести.

Мальчишка, пишущий какой-то там роман, в любом случае, останется жить. Книги любят писателей, но боятся магов.

Возможно, битва и смерть здесь – это единственный шанс не возвращаться в реальность и не видеть своего изуродованного тела, валяющегося у алтаря с открытой книгой.

Да, я все решил. Я все уже знал, как только увидел этого оборотня Петровича. Эка невидаль: изменить внешность! Мастер иллюзий – это можно сказать о каждом из нас. И, потом, никакой он не Николай Петрович. Он, вообще, не человек. Он тот, кто боролся с Ра, кто жив до сих пор. И это вовсе не дьявол.

Бороться с темными силами – мой святой долг. К этому призвала меня церковь и вера. И то, что я оступился, замарался мраком – еще ничего не значит.

Абсолютно невинные души мало стоят. Ценятся только те, которые убивали, предавали, совершали злодейства, но, в итоге, искренне раскаялись. Сила их чувств – это наивысшая амплитуда маятника человеческих эмоций, и именно она питает жизнью всех остальных…

Сейчас мы просто сидели втроем, пили коньяк и говорили. Но слова не имели значения. Нужно было просто уловить удачный миг и ударить по магистру всей своей оставшейся силой. И если Петровича не победить, то хотя бы шкурку ему подпортить, прежде, чем окончательно исчезнуть в небытие!

– Мы же разумные люди. – Николай Петрович отчаянно потер переносицу. Но я и без жестов понимал, что он врет. Более того, он демонстративно тер свой нос, он этим показывал свое презрение к психоанализу, он смеялся надо мной. – Мы сможем договориться.

– Ничего подобного. – я не сдержался и стукнул кулаком по столу. – В каждом из нас была одна треть всей магической мощи, и каждый получил почти все, о чем желал. Ради полноты власти и силы, каждый из нас способен на убийство. Более того, мы не сможем отказаться от простого желания прикоснуться к чуду. Мы обречены. И, самое мерзкое, во всем этом, что, объединившись, мы могли бы править миром, но этого никогда не произойдет!