Книга Нового Солнца. Том 1 - Вулф Джин Родман - Страница 18

– Везет тебе, – заметил Рош. – Не знаю, как ты это устроил, но все равно – спасибо.

– Что устроил?

– Поездку в Эхопраксию и по женщине каждому. Я думал, ты знаешь – мастер Гурло сказал, что уже уведомил тебя.

– Я и забыл. И вообще не думал, что он это – всерьез. Мы пойдем пешком? Это, должно быть, неблизко.

– Ну, не так уж оно далеко, но средства у нас, как я уже говорил, имеются. У Горьких Врат стоят фиакры – они там всегда стоят, потому что постоянно кто-нибудь приезжает и уезжает, хотя, сидя в нашем укромном уголке, как-то и не скажешь…

Ради поддержания беседы я рассказал ему то, что слышал от шатлены Теклы, – будто в Обители Абсолюта тьма народу даже не знает о нашем существовании.

– А что, очень похоже на правду. Это для нас, выросших в гильдии, она – пуп земли. Вот станешь немного постарше (я сам это в свое время обнаружил и знаю, что ты не станешь трепать языком) и увидишь, что палачество – вовсе не чека в колесе мироздания, а просто хорошо оплачиваемая и очень непопулярная работа, которой, по воле случая, приходится заниматься тебе.

Рош оказался прав – на Разбитом Дворе действительно стояли три экипажа. Один был экзультантским, с нарисованными на дверцах гербами и ливрейными лакеями на запятках, а два других – маленькими, простенькими фиакрами. Возницы в низких меховых шапках склонились над костерком, разведенным на булыжной мостовой. Издали, сквозь густой снег, огонь казался не больше искры.

Рош махнул им рукой, крикнул; один из возниц вскочил на сиденье, щелкнул кнутом, и фиакр с грохотом подкатил к нам. Оказавшись внутри, я спросил у Роша, знает ли кучер, кто мы такие.

– Мы – двое оптиматов, – ответил Рош. – Приезжали в Цитадель по делам, а теперь направляемся в Эхопраксию, чтобы приятно провести вечер. Вот все, что он может и должен знать.

Я подумал, вправду ли Рош гораздо более моего опытен в развлечениях такого рода, и решил, что – вряд ли. Надеясь выяснить, бывал ли он прежде там, куда мы направляемся, я спросил, в какой стороне находится Эхопраксия.

– В квартале Мучительньк Страстей. Слыхал о таком? Я кивнул и сказал, что мастер Палаэмон однажды говорил, будто это – один из древнейших кварталов города.

– На самом-то деле – нет. Дальше на юг есть кварталы еще древнее, но там живут одни омофаги. Цитадель ведь раньше была чуть севернее Нессуса, знаешь?

Я покачал головой.

– Город до сих пор понемногу ползет вверх по реке. Аримгерам и оптиматам нужна чистая вода – не для питья, а для рыбных прудов, купален и всего такого. Да еще – любой, кто живет слишком близко к морю, как-то не внушает доверия. И нижние кварталы, где вода была хуже всего, в конце концов сдаются. Потом вышел тот закон, и оставшиеся там боятся даже разводить огонь – чтобы их не отыскали по дыму.

Я смотрел в окно. Мы уже миновали какие-то неизвестные мне ворота, прогрохотав мимо стражей в шлемах, но все еще находились внутри Цитадели. По обеим сторонам узкого проезда тянулись ряды разбитых окон.

– Станешь подмастерьем – сможешь выходить в город когда угодно, если только ты не на дежурстве.

Я, конечно, знал об этом, но спросил Роша, считает ли он все это приятным.

– Ну, не то чтобы очень… Я, честно говоря, был там всего два раза. Оно – не то чтобы приятно, но интересно. Только всем вокруг известно, кто ты такой.

– Ты же сказал, что кучер этого не знает.

– Он-то, наверное, не знает… Эти фиакры разъезжают по всему Нессусу; кучер может жить где угодно, а в Цитадель попадать раз в году. Но местные – знают. Солдаты рассказывают. Им-то что, они могут выходить в город в своей форме.

– Ни в одном из окон нет света. Похоже, в этой части Цитадели вообще никого нет.

– Что ж, все мельчает, с этим ничего не поделать. Еды меньше – значит, и людей будет меньше, пока не придет Новое Солнце.

В фиакре, несмотря на холод, было душно.

– Далеко нам еще? – спросил я. Рош хмыкнул.

– А ты – вроде как беспокоишься?

– Вовсе нет.

– Наверняка – да. Ничего, это естественно. Так что не беспокойся насчет своих беспокойств!

– Да я совершенно спокоен.

– Если захочешь, можно все провернуть по-быстрому. С женщиной можно даже не разговаривать – ей все равно. Конечно, она с тобой и побеседует, если захочешь, ведь ты платишь. То есть в данном случае плачу я, но принцип – тот же. Она сделает все, чего ты пожелаешь, в пределах разумного. Если ударишь ее или еще что-нибудь в этом духе, цена возрастет.

– А что, люди и вправду так делают?

– Находятся любители. Тебе-то наверняка не захочется, да и из наших, гильдейских, вряд ли хоть кто-нибудь так развлекается – ну, разве что выпьет лишку. – Он помолчал. – Вообще-то эти женщины нарушают закон и поэтому не могут жаловаться…

Фиакр с грохотом свернул в другой проезд, еще уже прежнего. Теперь мы мчались на восток.

Глава 9

Лазурный Дом

Конечным пунктом нашей поездки оказалась одна из тех причудливых построек, какие часто встречаются в старых районах города, где некогда отдельные здания «срастаются» воедино, превращаясь в дикую мешанину пристроек, крыльев и переходов, выполненных в самых разнообразных архитектурных стилях, со шпилями и башнями там, где изначально не планировалось ничего сложнее обыкновенных крыш. Здесь снега было еще больше – а может, он просто успел накопиться, пока мы были в пути. Снег укрыл под собою окружавший здание портик, мягкими подушками лег на подоконники, застелил ковром ступени у входа и одел в плащи с капюшонами поддерживавших карнизы деревянных кариатид, казалось, обещавших посетителям тишину, безопасность и соблюдение полной тайны.

За окнами нижнего этажа был виден тусклый, желтый свет, другие же были темны. Несмотря на снегопад, кто-то внутри, должно быть, услышал наши шаги. Огромная, видавшая виды дверь распахнулась прежде, чем Рош успел постучать. Войдя, мы оказались в маленькой, узкой прихожей, со стенами и потолком, обитыми голубым атласом, отчего помещение было очень похоже на футляр для дорогих украшений. Человек, впустивший нас, был одет в желтый халат и башмаки на толстой подошве; его короткие светлые волосы были зачесаны назад, открывая широкий, покатый лоб над гладким, безбородым лицом. Проходя мимо него, я заглянул в его глаза и обнаружил, что словно бы смотрю в окно. Глаза его, блестящие и ровные, точно небо засушливым летом, и вправду вполне могли быть сделаны из стекла.

– Фортуна благосклонна к вам, – сказал человек, подавая нам по бокалу. Голос его мог быть и мужским тенором и женским контральто. – Сегодня здесь нет никого, кроме вас.

– И девочки наверняка соскучились, – заметил Рош.

– Воистину! О, ты улыбаешься… я вижу, ты не веришь мне, но это – сущая правда. Да, они жалуются, когда у нас много гостей, но и скучают, если к ним не приходит никто. И каждая постарается приятно удивить вас сегодня вечером, вот увидите. И после того, как вы покинете нас, будут хвастать перед другими тем, что вы выбрали именно их. Кроме этого, оба вы – юноши симпатичные. – Он сделал паузу, во время которой окинул Роша быстрым взглядом. – Ты бывал у нас и прежде, не так ли? Такие ярко-рыжие волосы трудно забыть. Далеко на юге дикари изображают своих огненных духов точно такими. А у твоего друга – лицо экзультанта… такие нашим девушкам нравятся больше всего! Я понимаю, отчего ты привел его к нам.

Он отворил другую дверь, со стеклянной вставкой, изображающей Искушение. Мы прошли в зал, который (несомненно, в силу контраста с прихожей) казался много просторнее самого здания. Высокий потолок был украшен белыми, похоже, шелковыми фестонами, отчего помещение напоминало огромный роскошный шатер. Вдоль двух из четырех стен тянулись колоннады – конечно, фальшивые, так как колонны на самом деле были всего лишь полукруглыми пилястрами, укрепленными на стенах, выкрашенных в синий цвет, а архитрав – всего-навсего лепным карнизом, однако, пока мы оставались в центре зала, эффект был почти полным.