Кузницы Марса. Трилогия (ЛП) - Макнилл Грэм - Страница 29

Корабль Сюркуфа был гончей, которая вела охотников, и, несмотря на проявленное ранее непочтение Котову пришлось восхититься смелостью капитана бросить вызов воле архимагоса, за спиной которого стоял реклюзиарх. Он понимал мотивацию Сюркуфа лучше любого на борту “Сперанцы”. Остальные считали Робаута пустым хлыщом, вольным торговцем, искавшим только богатство и славу, но Котов знал правду. Он знал о прошлом Сюркуфа, его отрочестве в Ультрамаре, службе старшим офицером на борту злополучного “Наставника” и последующих неудачах.

Во многом он и Робаут Сюркуф оказались очень похожи.

Большинство в Духовенстве Марса полагали, что рисковать ковчегом Механикус в этих поисках было бесполезной затеей, последним безнадёжным гамбитом магоса, активы и влияние которого стремительно сократились за десятилетие. Возможно, это и было глупостью, но Котов не мог поверить, что обнаружение им “Сперанцы” и находка Сюркуфом реликта потерянного флота Телока не являлись волей Омниссии.

Вместе они стали проблесками надежды, когда его вера подверглась жестокому испытанию.

Первым потерянным миром-кузней архимагоса стал Арцетри, который атаковало и поглотило поисковое щупальце флота-улья Предвестник. Из-за недостатка информации о биологических особенностях расы тиранидов Котов решил, что миры промышленности и стали мало интересуют прожорливых ксеносов. Это предположение дорого стоило ему во время вторжения бесчисленных роев, ведомых ненасытным голодом. И хотя много священных машин и жрецов удалось эвакуировать, прежде чем первые споры затмили небеса, ещё больше оказались поглощены океанами желудочной кислоты.

Ураниборг-1572 пал из-за козней Вечного врага, внезапного и отвратительного восстания против законно назначенных Котовым смотрителей, на глазах которых ресурсы целого мира-кузни захватили механизированные армии техноеретика Вотхира Тарка. Окружённые скитарии и техножрецы сражались до конца, дабы не отдать ресурсы планеты врагу, но низкое предательство легио Серпентес положило конец их сопротивлению за несколько дней. Ураниборг-1572 стал поражённой порчей адской кузней Тёмных Механикус, миром кровавого железа, где восхитительная промышленность, некогда служившая Золотому Трону, подверглась искажению, чтобы питать кровожадную ярость механизированного демонического отродья, которое не заботило осквернение духов-машин.

Столь ужасающая потеря являлась катастрофой и сама по себе, но случившись так скоро после падения Арцетри, она почти сломила Котова. Разрушение Паломара стало последним гвоздём в крышку гроба или, по крайней мере, так декларативно претенциозно заявили его противники. Как мог магос, допустивший падение трёх миров-кузниц перед врагами человечества, надеяться сохранить свои активы на Марсе? Разумеется, говорили они, оставшиеся храмы-кузни, принадлежавшие Лекселю Котову, должны перейти к другим более способным магосам, прежде чем его невезучее прикосновение уничтожит и их?

“Сперанца” изменила всё.

Прилетев на орбиту Марса на столь могучем реликте эпохи чудес, он заставил врагов уйти в тень. Во всяком случае, большинство из них, некоторые же оказались близко, как никогда.

Обнаружение “Сперанцы” позволило отсрочить неизбежное, но продолжающаяся невыплата десятины в таком огромном масштабе означала, что оставалось только вопросом времени, когда его лишат марсианских владений, а ковчег Механикус конфискуют.

Это рискованное путешествие в неизвестный космос в поисках потерянного флота Телока стало последним шансом сохранить то, над чем он так упорно работал, и что столь тяжело ему досталось. Но Котова вело далеко не только желание спасти созданное. Во время возвышения в рядах Механикус он позволил себе забыть первые принципы Духовенства, и Омниссия наказал его за целенаправленное стремление к мирской власти.

Открыть заново реликвии Золотого Века Технологий – такую цель никто не посмел оспорить, и его ждёт триумф, если он вернётся хотя бы с крупицей того, что надеялся найти Телок. Потерянный Магос утверждал, что ищет никак не меньше, чем тайны мифической расы создателей, которые, как он верил, могли вызывать к жизни галактики, звёзды и планеты; технологию, которая могла изменить саму сущность бытия.

От пыльных архивов-усыпальниц далёких руин до запретных хранилищ в тёмном сердце галактики. Говорили, что Телок потратил всю жизнь в поисках того, что он называл Дыханием Богов, артефакта невиданной мощи, способного повторно зажечь умирающие звёзды, превратить геологически инертные породы в райские миры и вдохнуть жизнь в самые бесплотные регионы дикого космоса.

Конечно, Телока высмеивали и презирали, его, так называемые доказательства, игнорировали, а теории не принимали всерьёз, считая полной чушью.

И всё же…

Последнее несвязное сообщение, переданное на Марс из-за Шрама Ореола, говорило об успехе экспедиции. Искажённые обрывки сообщения, ретранслированного через манифольдную станцию "Валетте", – вот единственное, что осталось от экспедиции Телока, неполный код более чем за три тысячи лет. Не слишком много, чтобы организовывать столь всестороннюю экспедицию, но в этом путешествии веры и паломничества было не меньше раскаяния.

Котов найдёт Дыхание Богов и вернёт на Марс.

Ни ради славы и почестей, и ни ради власти.

Он сделает это ради Омниссии.

Микроконтент 08

Вращаясь взад и вперёд, стрелка астронавигационного компаса покачивалась на игле гироскопа, прежде чем, наконец, указать направление. Оно не имело отношения к их фактическому курсу, но этот компас и не был частью “Ренарда”. Когда-то он располагался на богато отделанной капитанской кафедре “Наставника” и много лет верно направлял корабль, прежде чем этот идиот Миндар зашёл слишком далеко.

Робаут сидел в своей каюте за полированным столом из палисандра, наблюдая, как стрелка снова и снова сбрасывается с воображаемого курса и начинает бесплотный поиск истинного азимута. Он постучал по стеклу тонким ногтем и едва не улыбнулся, когда стрелка прекратила лихорадочно метаться, словно собака, услышавшая эхо голоса давно потерянного хозяина. Едва она остановилась, как снова дёрнулась и подпрыгнула, пытаясь найти точку привязки, на которой можно было остановиться.

– Поймай для меня ветер, старый друг, – произнёс Робаут.

Играла тихая музыка, Баллада о солдате Томе, грустная народная мелодия древних дней, история об умирающем солдате Пятисот Миров, развлекавшего симпатичную медсестру рассказами о красотах родного мира, который он больше никогда не увидит. Робауту нравились гордость и мечтательно-грустные образы в песне, хотя её редко играли в последнее время. Слишком многие считали дурным тоном петь о былой славе Калта, но Робаут не соглашался с подобной чушью. Это была прекрасная мелодия, и ему нравилось слушать, каким был синий мир, пока предательство не опустошило его.

Каюта Робаута выглядела аскетично, мало что указывало на то, что в её стенах жил человек, командующий кораблём. Обстановка в каютах большинства капитанов Ультрамара выглядела простой и Робаут не был исключением. Впрочем, прибыльные годы жизни вольного торговца оставили свой след: шарф от девушки, которая поцеловала его, когда он покидал Бакку; похвальные грамоты Флота в рамках; лавровая розетта времён службы в Иакской оборонной ауксилии, полученная за бой с диверсионной группой транс-орбитальных повстанцев с астероида; и маленькая гололитическая камея, изображавшая наклонённый профиль молодой девушки с взъерошенными светлыми волосами и печальными понимающими глазами. Её звали Катен, и Робаут с болезненной ясностью помнил день, когда сделали этот пикт. Проходящий пиктограф снял его на празднике Первого Урожая, когда они гуляли рука об руку среди артистов и ярко раскрашенных павильонов, где продавались резные сувениры, украшения, конфеты и сладкая выпечка.

Она весь день держалась отчуждённо, и он знал почему.

Его блестящая служба в Иакской оборонной ауксилии подходила к концу, но вместо того, чтобы повесить ружьё на стену и занять должность в одном из лучших аграрных коллективов он направил послужной список в манифольд Флота. Он сказал Катен, что это не более чем праздное любопытство, желание увидеть, каким станет ответ, но не прошло и месяца, как вербовщик Флота прилетел на Иакс и стал настойчиво убеждать его принять должность младшего офицера на борту имперского боевого корабля.