Геммалия - неизвестен Автор - Страница 1

ГЕММАЛИЯ

Геммалия

У камина большого постоялого двора «Павлин» в Марселе шла оживленная беседа, когда снаружи послышался цокот копыт; вскоре после того вошел и путешественник; он с головы до ног промок от дождя и приблизился к огню; хозяин предложил ему сесть и добавил несколько охапок хвороста к горевшим в огромном камине поленьям, а затем стал готовить ужин, вместе с постояльцами тем временем внимательно разглядывая гостя.

Путешественнику было на вид лет тридцать; одет он был в английский наряд, однако отличался той непринужденной утонченностью манер, что приобретается лишь в долгих странствиях. Он был статен и красив, но на бледном лице уже пролегли морщины; лицо это, более того, говорило о душе, уставшей от привычек и радостей обыденной жизни и жаждущей необычайного.

С появлением незнакомца воцарилось молчание; путешественник нарушил тишину:

— Не могли бы вы сказать, — произнес он, обращаясь к хозяину постоялого двора, — прибыл ли днями в Марсель корабль «Два друга»?

— Не знаю, — отвечал хозяин, — но завтра утром непременно вас извещу; откуда этот корабль?

— Из Афин, — сказал незнакомец. — Но я, входя, прервал вашу беседу; умоляю, продолжайте, дорогой хозяин.

— О! месье, — отозвался последний, — это всего-навсего мой сосед, бакалейщик. Ему вздумалось обучать меня премудростям моего дела — меня, вот уже двадцать лет с честью держащего флаг постоялого двора «Павлин»!

— Черт возьми! пусть господин рассудит по справедливости, — сказал бакалейщик.

— Так тому и быть! — воскликнул хозяин.

— Знайте же, месье, — продолжал бакалейщик, — что дней пятнадцать назад в «Павлине» поселилась молодая дама.

— Молодая дама? — переспросил путешественник, и его угасшие глаза засверкали.

— Одна, без сундуков, без пожиток… — заметил хозяин.

— Нечего меня перебивать! Без багажа, без сундуков…

— Она хорошенькая? — спросил путешественник.

— Как ангел, — ответила дочь хозяина, Аннета, до сих пор молчавшая.

— В красоте ее есть что-то завораживающее, — сказал бакалейщик.

— Она гречанка, — вставил хозяин.

— Гречанка! — воскликнул путешественник.

— Возможно, — раздался неизвестный голос. Собеседники огляделись, тщетно пытаясь понять, кто вмешался в их спор.

— Гречанка! — продолжал бакалейщик, презрительно улыбаясь, — да… быть может… но по-французски она говорит, словно мы с вами… Как бы то ни было, эта молодая особа, эта гречанка, если хотите, решила поселиться здесь, и мой сосед предоставил ей комнату. С того дня она постоянно сидит взаперти; ни с кем не разговаривает, выходит только по вечерам, когда все добропорядочные люди возвращаются домой, обратно же приходит посреди ночи. Согласитесь, месье, что подобное поведение может бросить тень и на лучшую из гостиниц.

— Она платит вовремя, — заявил хозяин, — и если мои постояльцы платят, я оставляю их в покое.

— Славное изречение! — вскричал моралист-бакалейщик. — Глядите, как бы не пришлось вам подсчитывать убытки.

— Уж не больше, чем в вашей лавке… кому не знать, как вам! — язвительно ответствовал хозяин.

— Что вы имеете в виду? — взвился красный от злости бакалейщик.

— Прошу вас, господа, успокойтесь, — примирительно сказал путешественник. — Внешность зачастую обманчива; хозяин же наш, как мне думается, ведет себя вполне правильно. Должен ли он отказать в приюте гостье, живущей под его кровом, по причине ничем не подтвержденного подозрения? вне всяких сомнений, поступать так не следует. Полагаю, ему хорошо бы узнать о ней побольше и только потом действовать. Но кто эта женщина? можно ли ее увидеть?

— Часом позже полуночи, — ответил хозяин, счастливый тем, что путешественник принял его сторону, — она возвращается с ночной прогулки, которую обыкновенно совершает близ церкви Святой Клары…

— Церкви! — со смехом прервал его бакалейщик.

— Я спрячу вас, — продолжал хозяин, не удостаивая вниманием ироническое замечание лавочника, — и вы сможете вдоволь на нее насмотреться…

— Очень хорошо, господа, — вставая, сказал бакалейщик. — Желаю всем вам приятного вечера, а вам, сосед, премногих благ с молодой гречанкой…

Хозяин постоялого двора собрался было ответить, но его противник успел выйти. За бакалейщиком вскоре последовали другие гости, весь вечер хранившие молчание, и у камина остались лишь хозяин, его дочь и путешественник.

Аннета подала тарелки и после недолгого ужина удалилась. Хозяин, ожидая появления незнакомки, задремал с трубкой в руке; путешественник, чьи расспросы не помогли ничего выяснить, устремил взгляд на часы в высоком деревянном футляре, словно пытаясь ускорить бег времени и горя желанием увидеть гречанку, уже воспламенившую его воображение.

Стрелки наконец вняли мольбам путешественника, часы пробили, и англичанин, погруженный в мечтания, услышал стук в дверь; он вздрогнул и схватил за руку крепко спящего хозяина.

— Бьет час, — сказал он.

— Это она, — спокойно отвечал хозяин. — Ступайте за мной; я спрячу вас, и вы увидите ее, оставаясь незамеченным.

Хозяин зажег лампу и, жестом пригласив путешественника следовать за собой, провел его на верхний этаж в отведенную гостю комнату; затем, указав темную нишу над лестницей, он пошел открывать.

Путешественник, дрожа от нетерпения, склонился над перилами; он услышал, как заскрипела на петлях входная дверь, после с шумом закрылась; сердце его бешено колотилось в ожидании незнакомки, столь возбудившей его любопытство.

Это была стройная и изящная молодая женщина; на ней было свободное платье из белой тафты, подпоясанное черной лентой; накидка того же цвета обрамляла ее головку мрачными складками; один взгляд на нее вызывал необъяснимое волнение. Лицо ее было до крайности бледным, и она напоминала бы юную деву, спящую в гробу, если бы восхитительные глаза гречанки не горели сверхъестественным огнем, а ярко-алые губы не выдавали в ней всю полноту жизни.

Она медленно поднялась по лестнице, опираясь одной рукой о перила и держа в другой подсвечник; затем открыла дверь своей комнаты и внезапно исчезла из виду.

Пораженный путешественник с наслаждением следил глазами за каждым ее движением. Никогда не доводилось ему лицезреть подобный идеал красоты; и когда она исчезла, он остался стоять недвижно, вызывая в памяти ее черты, точно бедный изгнанник, принужденный покинуть берега отчизны и старающийся разглядеть их на туманном горизонте. Затем он вернулся в свою комнату, надеясь отдохнуть и обрести покой, казалось, навсегда смущенный мимолетным видением красавицы.

Сэр Чарльз Линдблад (так звали путешественника) был одним из тех богатых англичан, которые, обладая с молодых лет громадным состоянием, рано начинают предаваться излишествам и наскучивают жизнью. Франция, Италия, Греция, далекие страны — он видел все и всюду побывал. Он любил женщин, но, к несчастию своему, находил в них одну красоту, лишенную добродетелей, или же добродетель, лишенную красоты. Ни одна не обладала душой, в какой его душа могла бы раствориться; он ощущал горестную пустоту и с жадностью искал любое необыкновенное впечатление, способное оживить его сердце, слишком часто остававшееся бесстрастным.

В душе его, однако, царило дружеское чувство, укоренившееся тем более глубоко, что являлось единственным и полноправным ее господином. С детства воспитывался он с одним из своих соотечественников; они были одногодками, и с годами их связала живейшая дружба. Они разделяли те же пристрастия, то же стремление к блаженству; в дальних путешествиях были они неразлучны и вместе долго искали счастья, никогда его не находя. Жертвы чересчур пылкого воображения, они без конца соблазнялись иллюзиями, вечно обманывавшими их надежды!..