Напряжение: Коронный разряд (СИ) - Ильин Владимир Леонидович - Страница 2

- Они знают? - Уточнил князь у дочери.

- Давно, - поднялся на него взгляд зеленых глаз. Как у матери.

- Имею в виду... - Замер он в середине фразы, внимательно посмотрев на дочь.

Понятно, что о даре его дочери самый сильный клан в Империи знал, и наверняка раньше остальных. Вопрос в понимании истинной мощи дара.

- Давно. - Терпеливо повторила Ксения.

'Вот же...' - Чертыхнулся про себя князь, не выдав и движением своих чувств, которые можно было бы увязать с сутью вопроса.

Мало ли, кто на них сейчас смотрит - в завитках резьбы на карнизах, в углах зала, в лепнине стен наверняка множество камер и микрофонов. Особенно, если император действительно знает и желает об этом сегодня говорить.

Аналитики, просчитывая визит, отдавали этой версии малый шанс, прагматично сходясь на более простых версиях. Например, на огромном приданом, которое постараются стребовать за брак Ксении и дальнего родственника императорской фамилии. В обмен - немного власти и небольшой рост статуса клана в общей иерархии. Другое дело, что кем-кем, но Ксенией князь торговать бы не стал, оттого изначально воспринимал этот визит без энтузиазма, надеясь максимально сократить его благодаря отточенному умению улыбаться и не понимать намеки.

Значит, знают. Давно знают - не верить дочери нет смысла. Раз молчала, то это не повредит клану и роду - так она говорила, некогда поставив перед фактом отца, что подобные решения были и будут. Хорошая, красивая формулировка, от которой хочется разбить кулаком стол. Потому что понимание вреда у семнадцатилетней девушки, какой бы умной она ни была, может быть недостаточным для сложной реальности.

И если Ксения чувствовала себя совершенно безмятежно, опираясь на знание светлого будущего, у князя заворочался под солнечным сплетением ком дурных предчувствий. К цели ведут множество путей. Прорицая светлый терем, ладные одежды и богатый стол, можно пропустить кровавую резню за час до этого и не заметить пропитанные кровью бинты под плотной рубахой. А ведь дар дочери - всего лишь узенькое окошко в будущее, время в котором идет, как обычно... Много ли останется вне ее внимания? Созерцая светлый терем, полный добра, увидит ли врагов, что притаились до поры на чердаке? Или чумных крыс во тьме подвала? Или ядовитый металл на дне колодца, который отравит воду и убьет болезнями?

-Ксюша, - с тоской выдохнул князь Юсупов. - Предлагаю вернуться домой и все обсудить.

За тяжким выдохом - горечь от осознания, что все взаимоотношения с императорским родом придется просчитывать заново. Очень не хватало помощи от аналитиков, но на территории дворца для гостей не было связи, так что хитрый механизм-транслятор, сокрытый в княжеской тиаре, не мог доставить толковые советы и помочь владельцу на ходу сформировать новую линию поведения.

А вести игру в одиночку против императорского рода князь Юсупов не собирался. В этом была мудрость шестого десятка лет, пока недоступного его дочери.

-Нет необходимости, - без паузы отреагировала его дочь.

-Все, что ты знаешь об этой семье, - надавил он тоном на предпоследнее слово и повел взглядом, намекая на владельцев дворцовых палат. - Все, что ты про них могла узнать. Это все даже в малой степени не даст тебе даже крохотную картину их возможностей. - встал он с кресла. - Мы уходим.

Рисковать дочерью, отчего-то решившей поиграть с короной, он не собирался. Плевать, что запланированный визит не состоится. На все плевать, кроме родной крови. Пророков за историю империи было во множестве, но род Рюриковичей всех их пережил. Даже самых сильных, даже тех, кто встал против них, полагая знание следующего дня залогом победы. Всех уничтожили. Своей Ксении он в это влезть не позволит.

- Будущее невозможно изменить. - Поднялась дочь вслед за ним и поправила соболиную накидку. - В этом большом театре, что делает человечество, я не могу менять его судьбу. Они и я это знаем.

- Не следует объединять свои мысли и то, о чем думают в этом дворце. - Со скрипом задвинул князь Юсупов кресло к столику и предложил дочери локоть опереться.

Девушка положила ладонь на сгиб его руки и направилась вместе с ним к массивной двери покоев.

- У нас разная точка зрения на это знание, - согласилась Ксения. - Они считают, что могут приготовиться к любому будущему, как талантливый режиссер с труппой к любой постановке.

- Дочь... - Строго произнес князь Юсупов.

- Я же просто выбираю для нашей семьи лучшие места на этом представлении.

Дверь распахнулась одновременно с тем, как отец протянул к ней руку.

По ту сторону стояли трое богато разодетых свитских, почтительно согнувшихся в поклоне, стоило соприкоснуться взглядами.

-Император ожидает князя и княжну в алмазной палате.

Ксения сжала локоть отца, на мгновение опередив вежливый отказ со ссылкой на недуг дочери.

-У каждой истории есть множество начал, - прошептала она ему на ухо, приподнявшись на носочках. - Но только одно завершение.

-Оно будет хорошим? - Замешкался отец.

-Пойдем, - со смешинкой потянула она его за собой. - Наши места в первом ряду.

Глава 1

Жаркое солнце середины июня спряталось за высоткой главного корпуса университета, накрывшего широкой тенью площадь перед ним. Под глубоким темно-синим небом звенел смех, царила радость и волнительное предвкушение счастливого будущего, полного новых знакомств и сбывшихся надежд. Период вступительных экзаменов начнется всего через неделю, но к тому времени надо собрать списки желающих, подтвердить способности оригиналами аттестатов, а намерения - солидной суммой залогового взноса или же подписью в гербовом контракте с княжеством, готовым платить за самых перспективных в обмен на службу.

Разумеется, документы можно подать в любой день только-только начавшейся недели, но в таком серьезном деле, как собственное будущее, большинство предпочло прийти сразу, разумно страхуясь от возможных накладок.

Оттого народу на университетской площади, обрамленной пешеходными улицами и трехэтажными зданиями университетских корпусов, было особенно много. Молодежь занимала самый ее центр, оставив край площади степенно прохаживающимся родителям, зорко поглядывающим за поведением и первыми знакомствами своих чад. Когда-то нынешние отцы и матери тоже стояли в центре, полагая себя по-настоящему взрослыми, а родителей - слишком старыми, чтобы прислушиваться к увещеваниям и строгим наставлениям. Вскоре они вырастут, и станут отговаривать уже своих детей от собственных ошибок и промахов.

'- Но те им тоже не поверят' - хмыкнул своим мыслям Александр Ефремович Ферзен, ректор имперского университета княжеского города Шуйск, отдавая должное крохотной чашке с ароматным кофе.

Зеркальные окна от пола до потолка огораживали высокий подиум кафетерия от оживленной летней улицы. Взгляд сверху вниз и непрозрачность стекол со стороны тротуара где-то даже оживляли аппетит, добавляя вдумчивому потреблению пищи сочную картину жизни, не замечающей пристального внимания.

Заведение находилось на первом этаже дома для преподавателей, примостившимся у левого края площади, сразу за небольшой парковкой для персонала. И хоть оно и было открыто для всеобщего посещения, но высокие цены и тяжелый взгляд профессуры, видящей все долги студентов насквозь, давно уже сделали его заведением 'для своих'. Хозяев кафе, впрочем, это не вводило в убыток, судя по тому, что работало оно уже пятый год и не собиралось закрываться.

А конкретно это место - на подиуме, отделенном от общего зала отдельным проходом, за годы стало лично его, ректора. Всякий раз за столиком его дожидалась табличка 'заказано', а персонал будто предугадывал его визиты - иначе и не сказать, если от времени заказа до расставления на столе пышущих ароматом и жаром блюд проходило от силы пару минут. Затем наступало время крохотной чашки кофе, запиваемой стаканом воды, и вдумчивое наблюдение за жизнью подопечных. То, что наверняка не увидеть из окна его кабинета.