Одинокая республика (СИ) - Спящий Сергей Николаевич - Страница 47

Они неторопливо подъезжали ближе к деревне, утреннее солнце тонуло в больших, непрозрачных глазах големов и блестело на металле их тел. Гек стоял, разинув рот, и только когда чужаки остановились перед деревенскими воротами, он подумал — нужно что-то сделать.

Но что именно делать? Кто-нибудь другой, может быть, и бежал бы в страхе прочь, но не Гек. Приезд чужаков в деревню — это движение, это маленькая смута, в которой, может быть, удастся урвать кусок хлеба. Не от деревенских, так от чужаков. В любом случае, работы он пока не нашёл и визит чужаков мог послужить, по меньшей мере, развлечением. Приняв решение, Гек заторопился к одним из двух ворот в окружающем деревню заборе.

Забор вокруг деревни — один смех. Многонгий голем его перепрыгнет, а два других переедут, не напрягаясь. Но стоят, ждут. Только похожий на большого металлического паука расположился в отдалении, крутится, будто осматривает, нет ли какой опасности. Но опасаться им здесь нечего. Если только заявится барон со свитой. Некоторые высшие могут лететь быстрее лошади, но, чтобы барон прилетел, надо сначала чтобы кто-то из деревни добежал или доскакал до замка и предупредил его.

Из безногих големов вышли несколько закованных в блестящие доспехи и с опущенными забралами странных шлемов, то ли людей, то ли големов. Но, нет, всё-таки люди, двое их них свернули шлемы, не сняли, а именно свернули так, что те втянулись в толстые воротники. Из-под круглых шлемов показались вполне себе человеческие головы: мужская и женская. Оба коротко острижены на манер наёмников. Женщина стоит немного впереди. Неужели она главная в отряде чужаков?

Подождав пока деревенские и промышляющая в деревне в поисках работы городская голытьба соберутся, женщина объявила: — Меня зовут Мата. Я лейтенант вооружённых сил новой республики Ан-фееро и командир третьего отделения учебно-трудовой армии.

Люди молча слушали её. Со стороны, наверное, смотрелось довольно смешно: с одной стороны, от хлипкого забора, гигантские металлические големы и несколько человек в странных блестящих доспехах, с другой — толпа в три — четыре сотни человек и все они напирают на трещащий от нагрузки забор. Неудивительно, что забор громко треснул, связывающие жерди гнилые верёвки порвались и пара десятков человек оказалась на земле. Чужаки с интересом наблюдали как люди поднимаются, ругаются и отступают обратно, за границу бывшего забора, оставив лежать на земле рассыпавшиеся жерди. Ворота, как самый прочный элемент забора, уцелели и сейчас стояли, закрытые и поддерживаемые старостой, вцепившемся в них как в земную твердь.

А держаться за что-нибудь действительно следовало, потому, что дальше лейтенант Мата сказала самую жуткую и неправдоподобную вещь, которая только может быть. Она сказала: — Повелитель домена мёртв.

Могут ли умереть солнце или ветер? Оказалось — могут. Несколько минут царила тишина, люди переваривали услышанную новость. Кто-то поверил, кто-то нет. Наконец лейтенант Мата громко хлопнула в ладоши привлекая к себе общее внимание.

— Теперь высшая власть на территории бывшего домена принадлежит новой республики. Мы решили кардинально не ломать систему имеющихся социальных отношений, по крайней мере сразу.

Каких таких отношений? — подумал Гек, так же, как и остальные, будучи оглушённым известием о смерти вечного повелителя. Слова чужаков долетали до него как через прижатую к уху плотную подушку. Пришлось напрячься, чтобы сосредоточиться и продолжить слушать.

— …обладатели паранормальных сил, так же называемые «высшими» или «магами» не имеют права создавать закладки в чужом разуме или каким-либо иным образом влиять на чужое сознание. Все ранее установленные закладки должны быть удалены или купированы максимально безопасным для носителя способом. Ваш барон согласился сотрудничать с нами и уничтожил управляющий контур. Выход за границы баронства больше не несёт неприятных ощущений.

В голове у Гека мелькало: барон, согласился, повелитель мёртв и вместо него теперь эти чужаки. Значит барон будет служить чужакам? Границы больше нет, можно идти куда захочешь. Но куда именно идти?

— Где староста? — потребовала лейтенант Мата.

Староста промолчал, только сильнее вцепившись в нестроганые доски ворот, но чужаки легко нашли его по движению невольно отшатнувшихся от старосты людей.

— Вы назначаетесь ответственным за выполнение законов республики в этой деревне. Именно с вас будет спрос.

Староста икнул, но нашёл в себе силы кивнуть.

— Не справитесь — заменим, — пригрозила лейтенант Мата заставив старосту побелеть так как он не знал, что именно означает это страшное «заменим».

К старосте двинулись двое чужаков с закрытыми шлемами. Должно быть тот уже подумал, что он, по какой-то причине, не справился и его идут «заменять». Лейтенанту Мате пришлось посылать кого-то из деревенских за водой. Потом приводить старосту в чувство, а потом, при всей толпе, объяснять, что ему в доме поставят волшебное устройство, позволяющее говорить на расстоянии. По этому устройству староста должен будет сообщать о деревенских бедах, получать приказы от чужаков и отчитываться о их выполнении.

Стоило Геку подумать, что прибытие чужаков, конечно, очень волнительно и интересно, но работы сегодня, видимо, найти не удастся, а есть, между тем, хочется и надо хотя бы молодые ветки в котёл оборвать и проверить установленные на полях силки — может быть какой неосторожный грызун попался, как началось то, чего он подспудно ожидал.

Чужаки объявили, что хотят обследовать всех желающих с целью определить кто им подходит и кого они согласятся взять с собой, чтобы там, у них учиться. Какая работа такая «учиться» Гек не знал, но кормить обещали. Выслушав чужаков, никто не торопился подходить первым. Всё из-за слухов, что если сам, добровольно, войдёшь в чрево металлического голема, то чужаки смогут сделать с тобой что угодно, а если не войдёшь, то, вроде бы, не могут.

Это всё ерунда. Гек прекрасно знал: если высший захочет что-то сделать с низшим, то он это сделает и спрашивать не станет. Добровольное согласие имеет значение только в сказках. В жизни никакого согласия не требуется, сильный возьмёт своё и так. Если тот, кто неизмеримо сильнее тебя, спрашивает согласия и предлагает оплату, значит, скорее всего, и правда заплатит обещанное. Поэтому Гек первым вышел вперёд. На мгновение опередив рослого парня из «городских бродяг». Парень показал Геку кулак, но тому не было дела до его угроз. Впрочем, и шагнувшего вторым парня и даже вышедшего вслед за ним другого, чужаки провели внутрь голема одновременно с Геком.

Было страшно. Не по какой-то конкретной причине, а просто потому, что всё вокруг незнакомое, необычное, чужое. Внутри чужаки сняли свои шлемы. Тот, что вёл Гека подмигнул ему и сказал не боятся. Гек честно попробовал не бояться, но у него это не слишком хорошо получилось.

Их посадили в кресла, а к коже прикрепили металлическую проволоку. Вернее, снаружи она была сделана не из металла, а из чего-то мягкого и разноцветного, но внутри были тонкие металлические волоски, Гек чувствовал их. Потом взяли кровь. Было совсем не больно, но рослый парень в соседнем кресле начал дёргаться. Чужак легко прижал его одной рукой и Гек подумал, что должно быть чужаки очень сильные или эти странные доспехи делают их очень сильными. Парня успокоили, дав ему несколько белых кусков чего-то, видимо, необычайно вкусного.

Кто-то сказал «говорили же, надо было заниматься ими по одному».

Другой возразил «помучались бы до вечера».

И кто-то ещё сказал что-то непонятное, наверное, на языке чужаков.

Занимавшийся с Геком чужак проследил его завистливый взгляд на жадно жующего белые кусочки парня, вздохнул и протянул ему пару таких же: — Держи, это сахар.

Сахар оказался самой вкусной штукой на свете, которую только когда-либо пробовал Гек.

После того как у них взяли немного крови и заставили встать перед каким-то плоским щитом, с Геком начал разговаривать кто-то невидимый: волшебный дух или, может быть, сам металлический голем. Он спрашивал разные вещи, заставляя торопливо искать ответы или даже говорить первое, что приходит в голову. От этого недолго разговора Гек устал так, будто полдня тащил по полю тяжёлую борону вместо лошади, которых в деревне почти ни у кого не было.