Каникулы Уморушки (Волшебные каникулы - 2) - Каришнев-Лубоцкий Михаил Александрович - Страница 19

- Ты плачешь?

Петя шмыгнул носом и отвернулся.

- Тебя обидели?

Вторая слеза промахнулась и просвистела мимо кармана. Свист летящей слезы был почти не слышен, но только не для бабушкиного сердца. Виолетта Потаповна вздрогнула и побледнела.

- Петечка, умоляю тебя, не молчи!

Петя стер кулаком проторенные слезами борозды на своем лице и глухо буркнул:

- А че говорить-то? Все одно не поверите...

Он помолчал немного, а потом ехидно передразнил бабушку:

- "Петечка-Петечка!.. Единственный-ненаглядный!.." А двух Петечек получить не желаете?! - и еще раз провел кулаком под глазами, окончательно стирая следы минутной душевной слабости.

Услышав про "двух Петечек", Виолетта Потаповна беззвучно ахнула: "Заболел... Не иначе, заболел!" Она быстро протянула руку и потрогала лоб любимого внука ладонью. Петя дернулся, но было поздно: бабушка успела провести замер температуры. Тридцать семь градусов были налицо! Виолетта Потаповна поспешила в коридор к телефону.

- Алло, это детская поликлиника? - зашептала она дрожащим от горя голосом. - Срочно пришлите участкового доктора! Пожалуйста! Что?.. Гоголя двенадцать, квартира одиннадцать... Брыклин Петр... Что?.. Да-да, спасибо, ждем.

И Виолетта Потаповна, положив трубку, снова заглянула в комнату к внуку. Петя сидел на диване и по-прежнему внимательно разглядывал фаянсового гномика. Он был несомненно, болен. Но чем?

Глава восьмая,

в которой врач Чихаева ставит первый и последний

в своей жизни правильный диагноз

Поднимаясь в квартиру Брыклиных, участковый врач Леля Чихаева очень волновалась: ведь больной мальчик по имени Петр был ее первым пациентом!

"Ах, - думала Леля, шагая медленно по бетонным ступенькам, - и зачем я только поступила в медицинский институт! В физкультурный надо было идти, в физкультурный!.. А теперь прощай, спорт, прощай навсегда!"

Чихаева всхлипнула от жалости к самой себе и смахнула с покрасневших век слезинку: "В ясельках лучше всех погремушки метала, в детсадике мячики, в школе гранаты, в мединституте ядра... Всегда чемпионкой была, по соревнованиям ездила, - до учебы ли мне было! А теперь спорт оставь больных лечи! А как? Чем?"

Так и не найдя ответов на эти вопросы, Леля остановилась возле квартиры Брыклиных и нажала на звонок.

- Больной жив? - спросила она, когда ей открыли дверь.

Виолетта Потаповна поперхнулась и замахала на юную врачиху руками.

- Ну что ж, тогда будем лечить... - грустно сказала Леля и поставила свой чемоданчик на стол в гостиной. - Начнем нашу первую тренировку...

- Что? - не поняла Виолетта Потаповна.

- Начнем лечение, - поправилась Чихаева.

Увидев Петю лежащим на диване и грустно разглядывающим потолок, Леля с порога заявила:

- Конечно, ОРЗ! По глазам больного вижу - ОРЗ! Пусть попьет кислоту...

- Какую? - удивилась Виолетта Потаповна.

- Сама не знаю какую. Такое трудное название у нее - никак запомнить не могу.

- Наверное, ацетилсалициловую? - подсказала бабушка. - Иначе аспирин?

- Да-да! - обрадовалась Леля. - Отличный допинг для больного ОРЗ!

Она хотела взять чемоданчик и поскорее уйти, но Виолетта Потаповна задержала ее.

- Может быть, вы ребенку температуру померите? - спросила она странную врачиху. - Горлышко посмотрите, язык... Петечка, покажи тете врачу язык.

- Вот еще! - возмутилась Чихаева. - Станут мне всякие мальчишки язык показывать!

- Ну, хотя бы горлышко посмотрите! - взмолилась несчастная бабушка.

Чихаева сжалилась и, подойдя к больному поближе, сказала:

- Петр, откройте, пожалуйста, рот.

Брыклин послушно выполнил указание врача.

- По-моему, все на месте, - с некоторым сомнением в голосе произнесла Леля, заглядывая Пете в рот. - Посторонних предметов не наблюдается тоже.

- А температуру померите? - спросила Виолетта Потаповна просто для очистки собственной совести. Веры в помощь местной медицины у нее уже не было.

- Померить можно, - кивнула головой Чихаева и, открыв свой чемоданчик, достала из него рулетку.

- Надеюсь, вы будете мерить температуру не этой штуковиной?! - не выдержала Виолетта Потаповна и брезгливо указала на рулетку.

- Простите, но я перепутала чемоданчики, - покраснела Леля. - По привычке взяла свой любимый...

Виолетта Потаповна достала из тумбочки градусник и сердито положила его на стол.

- Не забудьте его встряхнуть! - напомнила она врачу.

- Зачем?! - ахнула Леля. - Если я стряхну градусник на пол, то он разобьется!

- Вы что, никогда не пользовались термометром? - удивилась Виолетта Потаповна.

- Конечно, нет, - гордо ответила Леля. - Я ни разу в жизни не болела!

- С вами все ясно... - грустно проговорила Виолетта Потаповна и тяжело вздохнула: - Бедные дети!.. Бедный мой Петенька! Я так и не узнаю, чем ты болен!

Чихаевой стало стыдно и она, пряча глаза от пациента и его бабушки, сказала:

- Зато я защищала честь института... тридцать три раза!!! У меня двадцать медалей и шестьдесят четыре диплома! А еще два бронзовых ядра и одно серебряное!

Она положила рулетку обратно в чемоданчик, закрыла его и пошла к выходу. Уже в дверях, собираясь попрощаться с Виолеттой Потаповной, тихо проговорила:

- Наверное, мой диагноз насчет ОРЗ ошибочный... Не давайте внуку аспирин... Пусть полежит, отдохнет...

- Но что же все-таки с ним? - спросила бабушка юную врачиху. - Ходит скучный, глаза отводит, от еды отказывается, на щеках красные пятна... Ума не приложу, что с Петенькой случилось!

- А может быть, он что-нибудь скрывает? И даже в чем-то вас обманывает? - предположила Леля.

- Мой внук не станет обманывать свою бабушку! - обиделась за Петю Виолетта Потаповна. - Его второе "я" не позволит ему это сделать! А вам, уважаемая, профессора в институте, наверное, иначе объясняли эти симптомы.

- Что говорили профессора - мне мешали узнать мои вечные соревнования. Но мой личный жизненный опыт... - Леля не договорила и, кивнув на прощание головой, отправилась к другим пациентам.

Глава девятая,

в которой не вовремя зазвонил телефон

Иван Иванович и раньше любил немного помурлыкать себе под нос какую-нибудь песенку, а уж когда превратился в настоящего кота, то дал своей слабости волю на всю катушку. Он даже стал напоминать чем-то радиоприемник, который, включив, чтобы послушать новости, позабыли выключить. Богатейший репертуар, накопленный за долгие годы, выплеснул Иван Иванович на своих немногочисленных слушателей. Здесь было все: арии из опер и старинные романсы, народные песни и песни эстрадные, были даже песни без слов (просто мурлыканье). А некоторые вещи Гвоздиков сочинил сам. Весь репертуар Ивана Ивановича почему-то строился вокруг двух-трех тем: о кошках, о мышах, о мартовский ночах. Из огромных мировых запасов песенного творчества он выбирал вещи именно на эту тему. Так, например, в очередной раз сладко потянувшись и поточив коготки о ковер, Иван Иванович вдруг оповещал во всеуслышание: