Небо на плечах - Федорочев Алексей - Страница 3

Началось все с учебы — наставник потребовал до конца апреля сдать на мастера. Звание всего лишь фиксировало мой нынешний уровень, а его защита требовала показа двенадцати энергоемких техник подряд. Я наивно считал, что экзамен хлопот не доставит, но не тут-то было! Заслуженный и именитый лейб-медик Берген Максим Иосифович — целитель, взявший меня в личные ученики, — был невероятно тщеславен и не признавал демонстрации одной и той же техники двенадцать раз — а допускалось и такое. Даже не просто допускалось — было в порядке вещей. Так нет же! Ученик самого Бергена должен был предъявить комиссии дюжину умений из совершенно разных направлений медицины, а я на сегодняшний день уверенно знал только восемь. Оставшиеся четыре пришлось спешно тренировать на радость больным из обычной муниципальной больницы, отбивая хлеб у простых врачей.

Тщеславие было присуще не одному Бергену — еще один фанат своего дела возжелал похвастаться своими достижениями, и, конечно, по закону подлости, именно сейчас. Это я о Бушарине. Нашего всеобщего восхищения профессору оказалось недостаточно, ему хотелось утереть нос своим давним недоброжелателям из научной среды, что чисто по-человечески было понятно. За годы работы у Александра Леонидовича накопилось материала на несколько трудов, смело трактующих классические представления о физике алексиума, так что все научное сообщество с нетерпением ожидало скандального доклада в Академии наук. Учитывая, что основной эффект, используемый в открытиях профессора, «скромно» был назван им эффектом Бушарина-Васина, мое участие в этой вакханалии не обсуждалось. И если пилоты, привлеченные к показу для зрелищности, были только рады продемонстрировать свои умения, то мне следовало наблюдать, чтобы в процессе последующей дискуссии профессор ненароком не выболтал сведения, представлявшие коммерческую тайну. Несколько внушений, подкрепленных ментальным воздействием, на эту тему Бушарину уже было сделано, но береженого, как говорится…

Чтобы уж совсем не расслаблялся, на следующую неделю было запланировано масштабное авиашоу от Потемкиных, где мы с профессором, пилотами и нашим бессменным механиком Виктором Жирновым тоже были заявлены среди действующих лиц. В частности, я должен был продемонстрировать, что с новым движком и улучшенной системой управления мех становился настолько прост в обращении, что с ним может справиться и вчерашний школьник. Три раза ха! У нас ведь каждый второй студент имеет сделанный по спецзаказу МБК (я напомню: армейские мне не подходили по росту), а в учителях — без шуток — лучших пилотов империи, да еще на протяжении нескольких лет! Прям типичный вчерашний школьник! Но формально организаторы были правы — мне было всего восемнадцать лет и ни в каких летных училищах или на частных летных курсах обучения я не проходил.

Восстановление источника Болотовой, вдобавок к завертевшимся событиям, было тем перышком, что могло сломать спину верблюду, но, побывав в гостях у Степана Никифоровича, я признал, что откладывать лечение ни в коем случае нельзя. До сих пор мне попадались исключительно сильные личности, пережившие подобное, а жена надворного советника к таковым никак не относилась. Хотя она же еще и ребенка вдобавок потеряла, могло и это наложить отпечаток… Так что для полного счастья ночами вместо полноценного отдыха мотался на другой конец города, чтобы прокрасться в усыпленный дом, в неверном свете луны сделать несколько надрезов на прекрасном обнаженном женском теле, разложить алексиум и погонять энергию, приживляя его к костям. Раздевая спящую Марину в первый раз, ощущал себя героем дешевого ужастика и извращенцем, но уже в последующие ночи действовал на автомате, не обращая внимания на сопутствующий антураж. Усталость копилась.

— Бу-бу-бу, Егор. Бу-бу-бу. Бу-бу-бу. Бу-бу-бу?

— Угум…

Ничего не мог с собой поделать — глаза слипались сами. Больше недели спать урывками — это слишком даже для меня. А тихая музыка в кафе, где мы сегодня с Полиной Зиновьевной встречались, уютное кресло и бабушкин размеренный голос вместе действовали усыпляюще.

Негромкий, но резкий, похожий на выстрел с глушителем хлопок заставил меня подскочить. Ошалелыми глазами посмотрел, как княгиня, сердито поджав губы, разворачивает сложенную для удара газету. Осознал. Запущенная по телу волна жизни почти не принесла бодрости, потому что была уже, наверное, сотой, и это только за сегодня, но хоть немного разогнала сонливость.

— Прости, пожалуйста, — потирая лицо, извинился я.

— Пожалуй, Егор, тебе удалось подарить мне новые впечатления — до сих пор я, видимо, льстила себе, считая интересной собеседницей. Зато теперь я знаю, что ощущает тот же Коровкин на приемах, когда его несчастные слушатели засыпают прямо посреди фразы.

Господин Коровкин был замглавы столичной пожарной службы, отличнейшим человеком и моим хорошим знакомцем. Но в глазах света обладал одним существенным недостатком — очень тихим, лишенным интонаций голосом. Многие знали, что это следствие второго режима общения — крика и мата, связки у Алексея Николаевича были перманентно повреждены, но женщинам втолковывать это было бесполезно, они считали Алексея Николаевича невыносимо скучным.

— Бабуль, не передергивай! Во-первых, Алексей Николаевич ничуть не переживает насчет своих талантов оратора. Ему главное, чтоб его подчиненные на работе не спали. А во-вторых, ты сама знаешь, что собеседник ты прекрасный, вот только у меня денечки сумасшедшие выдались.

— Что-то с учебой? Или?..

— Всего помаленьку: и ваше авиашоу, и бушаринский доклад, и Борис с очередной стройкой активизировался, и Берген лютует — бестолочью обзывает.

— Вот уж никогда не думала, что мой внук лейб-медиком станет, мужчины мои все больше на флоте служили…

— Каким таким лейб-медиком? Ты о чем? — С меня разом слетели остатки сонной одури.

— «Лейб» — это «царский», если ты не знал. Врачом императорской семьи, — снисходительно просветила меня Полина Зиновьевна.

— Ну, я не настолько темный, к твоему сведению, чтобы не знать, кто такой лейб-медик. А даже не знал бы, так Максим Иосифович по десять раз на дню свое звание упоминает. При чем тут я?

— Ты хочешь сказать, что ничего не понимаешь? — удивилась она.

— И что я должен понимать? Намекни хоть.

— Максим Иосифович уже много лет себе преемника ищет, но личных учеников набрал впервые. Зачем намеки? Куда уж прозрачнее.

— Бабушка! Нас — его личных учеников — шестеро! Все, кроме меня, старшекурсники и все одаренные. Метла, кстати… извини, Иван Васин тоже в нашей группе. И только мы с ним обучаемся за свой счет, остальные — по государственным грантам. Не логичнее ли выбрать из той четверки?

— Егор! — как на маленького посмотрела на меня княгиня. — Скажи мне теперь, кто у него любимый ученик?

— Уж точно не я: у меня и руки кривые, и растут они из… гм… не из плеч. Это я тебе еще только цензурные эпитеты привел, — пожаловался я на горький хлеб самого младшего и самого шпыняемого ученика.

— И всех остальных он так же гоняет?

— Может, и не так же, но они же старшекурсники, по определению больше меня знают.

— Но мастерство-то только с тебя он требует?

— Ото всех, — разрушил я бабушкины логические построения. — Иван в прошлом году сдал, правда, он попроще отскочил — сам пошел, так что таких сложностей, как у меня, не было: одну технику двенадцать раз предъявил — и вуаля! Те четверо тоже сдавали, не знаю как, но сдавали, так что мимо.

— Хм, — опять поджала губы княгиня, неохотно расставаясь с иллюзиями о моей выстроенной придворной карьере.

А я вспомнил свою первую встречу с наставником и невольно улыбнулся.

На первом курсе я был не самым прилежным студентом. На многих предметах мне было откровенно скучно, потому что основы я знал, пройдя их еще в училище или с мамой в детстве. Далеко не все, конечно, и, понятно, в упрощенном виде, но этого хватало, чтобы не особо утруждать себя в учебе. Тогда еще с Потемкинскими заводами морока была — периодически приходилось мотаться по Уралу с Бушариным, так что к рождественской сессии набралось немало желающих отчислить нерадивого студиоза. У меня даже появилось особое достижение: только у одного первокурсника экзамены и зачеты принимали сразу несколько преподавателей, гоняя по всем пройденным темам и сверх них.