Небо на плечах - Федорочев Алексей - Страница 1

Алексей Федорочев

НЕБО НА ПЛЕЧАХ

ГЛАВА 1

Просыпаться было рано, но липкая муть кошмара, где я опять был одиноким безруким инвалидом, напрочь отбила желание досыпать. Аккуратно освободил онемевшую руку из-под белокурой головки, выбрался из кровати.

— Егор?.. — раздался сонный голос моей нынешней подруги.

— Спи, малыш. Еще ночь.

— Умм… ррр… — совсем по-кошачьи согласно мурлыкнула она и скрылась обратно под ворохом одеял.

Мимолетно полюбовавшись на изящную ступню, словно специально оставленную на виду, отвернулся и подошел к окну. То и дело всплывающие в голове обрывки сна любовным играм не способствовали.

В попытке прогнать навалившееся омерзительное чувство беспомощности прислонился лбом к приятно холодному стеклу и принялся растирать затекшее плечо. Снова ощутить себя стариком-калекой, да еще и лишенным источника, было жутко. Положа руку на сердце, не так уж и стар я был, но контраст между моим нынешним молодым и здоровым телом и тем, что было тогда… да еще отсутствие магии без надежды на восстановление… Да ну его к дьяволу, приснится же чушь!

Стремясь стряхнуть наваждение, подошел к шкафу со встроенным зеркалом. Зеркало послушно отразило привычную картину, разве что в стиле ню из-за времени суток. А ничего так. До габаритов пилотов я, конечно, не раскачался, но и плакать над выпирающими костями уже не тянет. Зато ростом неожиданно обогнал всех троих, что одномоментно перекрыло мне потенциальную карьеру пилота МБК. Армейские мехи имели люфт по высоте от ста семидесяти пяти до ста девяносто одного сантиметра, а я со своими метр девяносто пять никак не вписывался в стандарты. Впрочем, меня этот факт нисколько не волновал: с теми деньгами, что я имел, заказ персонального доспеха не представлял проблемы.

Задумчиво сжал и разжал правый кулак. Кошмар напомнил о сокровище, которым я обладаю, — целых две руки, которые не просто руки, что уже однозначно неплохо, но и залог существования магии. Источник в зеркале не отражался, но, скосив глаза на грудь, я мог видеть полыхающую разноцветную звезду, притаившуюся в районе солнечного сплетения. Высокий рост, помимо неудобств, давал и преимущество: алексиуму было на чем расти. Повинуясь паранойе, периодически проводившиеся в академии замеры резерва я игнорировал, а заставить их пройти меня никто не мог. Мне достаточно было сведений, что резерв больше двухсот двадцати условных единиц: почему-то именно это число было принято за планку, отделяющую середнячков от сильных одаренных. Мне лично хватало знания, что как светлый я уже вышел за рубеж в четыреста УЕ, а вкупе с темным треугольником мог претендовать на фантастическую величину в шесть сотен. И да, моя осторожность родилась не на пустом месте: за всеми одаренными свыше четырехсот двадцати УЕ велся негласный надзор. За мной он тоже велся, но информация о моей настоящей силе могла привести к его конкретному ужесточению или даже к чему-то похуже, о чем не хотелось думать.

Избавившись от последствий кошмара, с новым интересом оглядел и кровать, и зазывно торчащие из-под одеяла пальчики. В конце концов, если не хочется спать, существует множество других приятных занятий, а еще одну молодость мне вряд ли кто подарит.

Апрельское хмурое утро не порадовало. Мало того что проспал, так еще и на пробежке неожиданно всплыл подзабытый мотивчик о полковнике Васине. Ноги в такт привязчивой песенке переставлялись ничуть не хуже, чем с любой другой, но под ложечкой неприятно засосало. Уж слишком многое у меня было связано с «поездом в огне».

Предчувствия не обманули: на берегу, где обычно проходил мой разминочный комплекс, сидел незваный гость.

— Доброе утро, Егор Николаевич, — поспешил он обозначить свое присутствие и мирные намерения.

— И вам не хворать, Данила Александрович.

Есть у меня одна слабость: плохо запоминаю лица. Причем, по-видимому, достался мне изъян вместе с телом, потому что в прошлой жизни я этим не страдал. Здесь же, зная о недостатке, приходилось прикладывать усилия, чтобы держать в голове целый калейдоскоп важных физиономий и (не дай бог!) не перепутать какого-нибудь Иван Иваныча с Иваном Акакьичем. Даже простым людям это было бы как минимум неприятно, а в высшем свете вообще могло вылиться в нехилые проблемы.

К чему я это? К тому, что данного индивидуума, несмотря на заурядную внешность, я запомнил с первого раза. Он даже не был дворянином — этого не позволял его профессиональный кодекс — но, поверьте, такого человека забыть невозможно. До сих пор некоронованный король преступного мира Петербурга встречался мне на жизненном пути всего раз, когда на нашу базу — по совместительству мое жилище — совершила нападение наглая банда залетных гопников. Попытку грабежа мы отбили, не привлекая местные правоохранительные органы, но само происшествие меня тогда так взбесило! К тому же любимая и тщательно лелеемая паранойя нашептывала о происках сильных мира сего… В общем, взяв неверный след, я слишком основательно всколыхнул столичный криминал, и на утихомиривание моей вспыльчивой особы была брошена тяжелая артиллерия в лице невозмутимо сидящего сейчас на бревне мужчины. Год назад мы с ним разошлись бортами. Немалую роль в мирном урегулировании конфликта сыграл Рус, ставший гарантом нашего нейтралитета, да и мне, когда слегка остыл, уже не слишком хотелось искоренять и корчевать… Короче, этого кадра я тогда запомнил и меньше всего ожидал встретить рано утром на своей полосе берега Невы. Для чего, спрашивается, тратить десятки тысяч на видеонаблюдение и охранные системы, если некоторые личности плюют на этот факт с высокой горки?

— Не спешите ругать своих людей. Даже просто незаметно попасть на это место стоило определенных усилий, а уж захоти я пройти дальше… сомневаюсь, что даже мне бы это удалось, — словно читая мысли, заверил вор в законе.

Не сказать, чтобы утешил, но градус настороженности снизил. Когда хотят убить, долгие разговоры ведут только в кино.

— Интересно, как вам это удалось? Разве что мини-подлодка?.. Не, реально?..

Впечатлен: до сих пор считал, что в частные руки подобные разработки попасть не могли. Хотя что я знаю о спайке криминала и официальных властей? Только то, что она, несомненно, есть.

Не ответив ни да, ни нет, Сорецкий полез в карман за сигаретами. Я же, подождав совсем чуть-чуть, приступил к зарядке. В старом мире некоторый опыт общения с подобной братией у меня имелся. И не так уж и сильно отличались правила поведения здесь и там, разве что феня в империи не была повсеместно распространена, это просто я за время жизни под личиной сиротки Гены Иванова успел нахвататься разного. Но воспользоваться этими знаниями теперь было бы ошибкой. Я не собирался обзывать авторитета «петухом» или «козлом» (ну чем вам эти животные в обоих мирах не угодили?), но и выдерживать весь воровской этикет и лебезить перед гостем считал ненужным. Я-то никогда не сидел и не сяду. Для сильных одаренных в случае доказанного преступления существовало лишь две меры наказания — принудительная работа на правительство или смерть, что в любом случае избавляло меня от необходимости соблюдать тюремные понятия.

Занимаясь разминкой под пристальным взглядом Папы, обдумывал возможные причины нашей встречи. С криминалом, если не брать в расчет тот эпизод годичной давности, я завязал — заработанных денег хватало с избытком. О двух жмурах — верных соратниках старого монаха — знал только Земеля, неизменно страхующий меня на этих «выездных сессиях». И уж в его-то способности молчать я не сомневался — не тот человек. Так что шантажировать меня неожиданному гостю было нечем. Что не уменьшало беспокойства.

— Чему обязан визитом? — первым не выдержал я.

— Ходят слухи… — затягиваясь уже не первой сигаретой, произнес Папа. — Ходят слухи, что одаренные могут восстановить перегоревший источник, если знать как…