Бриллиантовый пепел, или В моем конце мое начало - Тихонова Карина - Страница 76

Вот этот нехилый домик принадлежит депутату Мосгордумы. Этот, еще лучший, — совершенно непримечательной личности: помощнику лидера одной политической фракции, работающему на общественных началах, без зарплаты… А вот этот домик…

«Странно, — подумал Сергей Владимирович, — я не знаю, чей это дом. Нужно полюбопытствовать. Возможно, соседями будем».

И Сергей Владимирович коротко усмехнулся, въезжая в распахнутые ворота тетушкиного особняка.

— Здравствуй, Сергей.

— Евдокия Михайловна!

И Сергей Владимирович отвесил иронический полупоклон.

Тетка приняла его (иначе не скажешь), сидя в огромном темном кресле, которого он прежде никогда не видел. Черный свитер и черные брюки почти сливались с фоном обивки, и от этого казалось, что над деревянной спинкой торчит отрубленная женская голова с мрачными длинными глазами, неподвижно глядящими в пространство.

«Эффектная мизансцена», — одобрил мысленно племянник и спросил:

— Можно присесть?

— Садись…

— Ох! Я машину не закрыл, — спохватился вдруг Сергей Владимирович и сделал движение назад. Но тут же остановился и сказал:

— Хотя что это я… У вас здесь соседи не воруют.

— Почему же «не воруют»? — не согласилась тетка. — Воруют. Но не здесь, как ты правильно заметил. Так что можешь сесть и успокоиться.

Голос у тетки был непривычно хриплый, надсаженный, словно она незадолго до его приезда выкурила две пачки сигарет подряд или долго-долго рыдала с громкими причитаниями, как рыдают деревенские бабы на похоронах. Хотя племянник, знавший ее характер, был твердо уверен: ни того, ни другого тетка делать никогда не станет.

— Как твое здоровье? — с заботливой иронией осведомился племянник.

— А почему тебя это волнует?

— Видишь ли, — объяснил Сергей Владимирович, — разговор нам предстоит долгий, и, боюсь, не очень приятный. Так что, если тебе нужно запастись валерьянкой, сделай это сейчас.

Зрачки длинных неподвижных глаз чуть дрогнули и сфокусировались на ухоженном, красивом человеке, сидящем напротив.

— Вот как!

И Евдокия Михайловна задумчиво опустила ресницы.

— Ты прав, — сказала она через минуту и поднялась с кресла. — Я принесу свое лекарство.

Тетка вышла из комнаты, оставив племянника одного. Тот уселся поудобней в своем кресле и обвел одобрительным взглядом огромную гостиную с большим мраморным камином, темной громадой рояля, мягким диваном и креслами, уютно расставленными по всей комнате.

Хороший дом. Пожалуй, и переделывать в нем почти ничего не придется. Только выбросить этот портрет, висящий над камином, — и все дела.

— Вот и я, — сказала тетушка. Поставила на столик перед своим креслом поднос с большим стаканом воды, пузырек с какими-то таблетками и спросила:

— А тебе?

— Благодарю. Я хорошо себя чувствую.

— Рада за тебя. Только с чего бы тебе хорошо себя чувствовать?

— Есть повод. Сейчас поделюсь.

Евдокия Михайловна открыла пузырек и бросила на язык пару таблеток в желтой гладкой оболочке. Запила их водой и объяснила:

— В таком случае, приму-ка я лекарство заранее. Мне почему-то кажется, что твое хорошее самочувствие будет мне дорого стоить.

Сергей Владимирович от души рассмеялся.

— Прекрати! — велела тетка. — Траур в доме.

— Да что ты! И по кому?

— Ты сам прекрасно знаешь.

— Знаю. И ты знаешь. Не делай вид, что тебе неизвестно имя этого парня.

Наклонился вперед и уточнил:

— Настоящее имя.

Как он и предполагал, тетушка не дрогнула.

— О чем ты? — спросила она безмятежно.

— О внуке твоего бывшего мужа, — ответил Сергей Владимирович. — Об Анри Девиллье. Так его, кажется, звали?

Тетка ничего не ответила. Молча откинулась на спинку кресла и застыла, неторопливо разглядывая племянника. Ни страха, ни любопытства в ее глазах он не нашел, как ни старался. Только бесконечную усталость.

— Тебе привет от папаши Клода, — сказал он бодро. — Кстати, тетя Дуня, почему ты решила платить ему пенсию инкогнито? Думаешь, он откажется от денег, если узнает, кто их ему подбрасывает?

— Конечно, нет!

— Тогда к чему такие тайны?

— Сережа!

И тетка укоризненно покачала головой.

— Ты забываешь, что все деньги мой бывший муж проиграл в казино…

— Ах, да, да, да! — спохватился племянник и обвел выразительным взглядом огромную гостиную. — Ты же после его смерти осталась без средств к существованию!

— Легенда была такой, — подтвердила тетка очень хладнокровно, и на одну минуту Сергей Владимирович испугался. События разворачивались вовсе не по тому сценарию, который он составил, а импровизация никогда не была его сильной стороной.

— Легенда? — переспросил он, выигрывая время. — Значит, деньги все-таки у тебя?

— У меня, — снова подтвердила тетка все с тем же жутким дружелюбием. И объяснила:

— Легенда была нужна, чтобы обойти некоторые французские законы о правах наследников.

— Я знаю.

Сергей Владимирович с каждой минутой терялся все больше. Он не предполагал, что тетка так легко сдаст все свои позиции, Наверное, то же чувствовали завоеватели, готовясь осаждать хорошо укрепленный город. Составляли стратегические планы, рассчитывали сроки осады, запасались провиантом и водой, расседлывали лошадей, готовясь разбить лагерь, и вдруг с изумлением обнаруживали открытые городские ворота и ни единой души, обороняющей их. И стояли перед огромной аркой входа, не в силах объяснить себе, почему медлят войти в гостеприимно распахнутый город, каждым волоском на теле ощущая в этой готовности сдаться неясную смутную угрозу.

— Почему твой муж не хотел оставлять деньги собственному сыну? — спросил он угрюмо.

— А почему вы с Катей не хотите оставлять наследство Димке? — спокойно отпарировала тетка. — Почему вы его так не любите?

— Не переводи разговор…

— Боже сохрани! Я просто провожу параллель, чтобы тебе понятней было. Жан, точно так же, как и ты, считал сына идиотом.

— У меня были основания так считать! — повысил голос племянник. Тетка пожала плечами.

— Да мне наплевать, Сережа. Это же твой сын.

Усмехнулась и добавила вполголоса:

— В чем ты, надеюсь, скоро убедишься.

— Что ты имеешь в виду?

— Только то, что сказала. Димка тебя еще удивит.

Сергей Владимирович снова замолчал, угрюмо разглядывая тетку исподлобья. Та непринужденно откинулась на спинку кресла, и вся ее поза излучала настоящую, неподдельную уверенность в собственном выигрыше.

— Что ты знаешь о моем сыне? — спросил Сергей Владимирович. Он ощущал, как инициатива ускользает от него.

— Господи, Сережа, что я могу знать о твоем сыне?! Мы с ним почти не общаемся. Просто я верю в наследственность. И в дурную, и в хорошую.

Гость прикусил нижнюю губу, с ненавистью разглядывая женщину, сидевшую перед ним. Он снова не мог понять, какую игру она затеяла, и очень боялся сделать неверный ход. Поэтому оставил разговоры о сыне и перенес боевые действия на подготовленные позиции.

— Я познакомился не только с твоим бывшим пасынком.

— Да что ты!

— Да. Папаша-Клод подсказал мне адрес твоего любовника.

— Которого? — безмятежно спросила Евдокия Михайловна. — У меня этого добра, знаешь ли, было довольно много. Всех уже сама не припомню.

Сергей Владимирович хмуро усмехнулся.

— Уж не знаю, чем мне больше восхищаться, — заметил он. — Твоей откровенностью или твоей наглостью…

— Сережа! Не груби. Я все-таки твоя тетка, — укорила Евдокия Михайловна.

Племянник достал из кармана сложенную вчетверо бумажку и протянул ее хозяйке.

— Как говорят в детективах, «это освежит твою память», — сказал он с кривой улыбкой. — Заметь, это ксерокопия.

— Ну, я не сомневаюсь в твоей предусмотрительности, — ответила тетка и развернула бумагу.

Сергей Владимирович так и впился глазами в ее лицо. Но тетка только слегка приподняла брови и пару раз равнодушно улыбнулась, перечитывая свое письмо почти двадцатилетней давности.