Бриллиантовый пепел, или В моем конце мое начало - Тихонова Карина - Страница 29

— И Федька, — согласилась мать. — Я сама с ним поговорю! — успокоила она мужа, сделавшего нервное движение.

— Тогда считайте, что вы со мной расплатились за все, — помедлив, сказала дочь. — И за то, что жили на мои деньги… И будете на них жить еще неизвестно сколько… Расписки я вам верну после того, как вы подпишите бумаги. Все, мне нужно бежать.

И направилась к двери.

— Я поговорю с Федей? — спросила мать.

— Не сейчас. Вечером. Сейчас он мне нужен, — ответила дочь и вышла в коридор.

Минуту на кухне царило молчание. Потом Евгений Павлович поднялся с места и с пафосом спросил:

— Аля! Моя ли это дочь?!

Альбина Яковлевна попыталась отложить новое кольцо в спираль, стиснувшую грудь, но у нее не получилось.

Все, поняла она. Больше не могу.

Подошла к шкафу, достала фарфоровую чашку из парадного сервиза и изо всех сил метнула ее в стену. Чашка расколотилась с тонким жалобным треском.

Стаська шла в комнату брата. Без стука открыла дверь, оглядела пустое пространство. В задумчивости постояла несколько минут и на цыпочках направилась в ванную. Сильным толчком распахнула дверь и уставилась на брата, скрючившегося на полу.

— Деньги ищешь? — поинтересовалась Стася ровным голосом. — Я их в сумке больше не держу…

Федька распрямился, и стало видно, что он прикрывал неуклюжим рыхлым телом изящную дамскую сумочку, содержимое которой валялось на утепленной кафельной плитке пола.

— Заработать хочешь? — так же спокойно спросила сестра, присаживаясь на край ванной-джакузи.

— Ну? — осторожно ответил брат.

— Сейчас поедешь следом за мной. На моей машине.

— А ты на чем?

— На такси. У меня встреча с одним человеком. Он приедет на серой «девятке». Я сяду к нему в машину, и мы немного поговорим. Потом я уйду, а ты проследишь, куда он поедет. И с кем он будет общаться после нашего разговора. Понял?

— Понял, — ответил брат и поднялся с пола. — Сколько?

— Сто баксов.

— У-у-у, — разочарованно протянул брат.

— И дам мою машину на весь день.

— У-у-у…

— Не хочешь, не надо, — пожав плечами, заключила Стаська. Поднялась с ванной и пошла в коридор. Набрала номер телефона и заговорила веселым голосом:

— Олежек! Привет, солнышко! Извини, закрутилась… Слушай, у меня к тебе просьба…

Трубку вырвали у нее из рук. Стаська, не сопротивляясь, смотрела на брата, который разъединил ее с абонентом.

— Я согласен, — сказала он угрюмо.

— Умница, Филя! Дело-то семейное, — одобрила сестра.

— Не смей меня так называть!

— Ладно, буду называть Фиделем. Нравится? Тоже нет? Тогда молчи и слушай меня внимательно. Деньги получишь только в том случае, если разузнаешь все, что меня интересует.

Стаська поманила брата за собой в свою комнату и плотно прикрыла дверь.

Утро субботнего дня началось для Вальки с приятного предвкушения встречи. Проснулась она поздно, но еще несколько минут уютно лежала под одеялом, прикрыв глаза. Наконец откинула одеяло, села на диванчике, потянулась. И, как была в пижаме, отправилась на кухню, откуда уже несся вкусный запах утреннего кофе.

Мама встретила ее приветливо. Вчерашнего холодного отчуждения как ни бывало. Чмокнула дочь в щеку и сразу поставила перед ней чашку с дымящимся кофе.

— Выспалась?

— Угу…

Валька покрутила в руках маленькую ложечку. Странно. В детстве ей запрещалось садиться за стол неумытой и неодетой. Зато, чем старше она становилась, тем демократичней становился характер требований, предъявлявшийся к ней. Оказывается, только дети обязаны быть хорошо воспитанными людьми.

— Какие планы на сегодня? — спросила мама и подвинула к дочери тарелку с блинчиками.

— Мы с Арсеном к бабушке едем, — ответила Валька.

— А!

И мама сразу же замолчала.

— Ты обиделась? — спросила Валька.

— Да нет, — ответила мама. — Просто могла бы его хоть раз домой пригласить. Со мной познакомить, к примеру…

— Мам, у нас пока все не настолько официально.

— А я и не жду от него сватовства. Мне интересно, что за человек этот твой… цыган.

Валька сложила блинчик вчетверо и осторожно надкусила аппетитный краешек.

— Если хочешь, я тебя с ним познакомлю, — пообещала она.

— Спасибо.

Несколько минут в кухне стояла тишина. Валька с аппетитом уничтожала блины, а мама бегло просматривала газету.

— Мам, а тебя не смущает его национальность? — спросила Валька.

— Конечно, нет! — ответила мама, складывая газетный лист. — Меня гораздо больше интересуют другие вещи.

— Например?

— Ну, например, много ли у него родственников.

— А какая разница? — удивилась Валька.

Мама усмехнулась и погладила ее по щеке.

— Если это у вас так и останется… не официальным… тогда никакой. А вот если ты за него замуж соберешься… Тогда чем меньше, тем лучше.

— Да? — спросила Валька с набитым ртом.

— Да. Жуй тщательно, не глотай такие огромные куски, желудок испортишь…

— Я опаздываю.

— Ничего, подождет.

И мама снова раздернула газету.

Внезапно со двора донесся короткий деликатный сигнал.

— Приехал! — ахнула Валька. — Уже десять?!

— Без пяти, — уточнила мама.

Валька открыла окно и высунулась наружу. Знакомый синий джип стоял возле подъезда. Увидев, что открылось окно, цыган выпрыгнул наружу и махнул ей рукой. Валька радостно махнула ему в ответ.

— Подожди! — крикнула она так громко, как могла. — Я быстро! Только оденусь!

— Конечно, эту подробность должен знать весь двор, — заметила мама, не отрываясь от газеты.

Но Валька не стала вступать в полемику и бегом ринулась в свою комнату.

«Интересно, — натягивая джинсы, рассуждала Валька, — у меня когда-нибудь получится одеться так, как одеваются нормальные женщины, собираясь на свидание? Наверное, нет. Все на что я способна, — это по-солдатски быстро влезть в дежурные штаны и закрутить «кукиш» на затылке. А ведь если приодеться, то я могу быть очень даже ничего… Хотя, с другой стороны, как гласит эта циничная поговорка, «полюбите нас черненькими, а беленькими всякий полюбит»… Фу, какая пошлость! Хотя это сказано скорее про Арсена, чем про меня. Кто тут у нас черненький?

На этом месте мысли испуганно споткнулись, и Валька воровато оглянулась, словно проверяла, не услышал ли кто.

Натягивая по дороге свитер, метнулась в ванную. Быстро умылась, долго и тщательно чистила зубы, разглядывала себя в зеркало. Да, конечно, с косметикой она выглядит намного лучше. Но и без косметики никого сильно не напугает. Кожа, слава богу, очень даже здоровая. Никаких тебе пятен, прыщей, бородавок и лопнувших сосудиков. Рот… Тут Валька вытащила из него зубную щетку и принялась изучать в зеркале отражение белой пены под носом и на подбородке.

Обыкновенный рот. Не особенно большой, но и не маленький. Средней припухлости, скажем прямо. Вот зубы удались на славу. Лучшие зубы в семье. Ровные, очень белые… И улыбка у нее очаровательная, это все говорят, даже женщины.

Глазки подкачали. Ей всегда хотелось иметь синие глаза. А еще лучше темно-фиалковые, как у бабушки… А у нее самые обычные голубые. Тривиально как-то получилось. Ну да ладно. Если немного подкрасить, то и такие сойдут.

Брови и лоб вполне удачные. Лоб высокий, выпуклый, говорящий о хорошем интеллекте. И брови не слишком лохматые… Правда, за этим она следит.

Волосы просто отличные. Густые, длинные, пышные… Грива, одним словом. Вот только цвет немного неопределенный; то ли русые, то ли пегие… Она все никак не решится привести их к какому-то одному знаменателю.

Мама постучала в дверь.

— Ты там не заснула? — спросила она громко.

— Иду! — ответила Валька и прополоскала рот.

Выскочила из ванной и снова побежала в свою комнату. Постояла минуту перед большим, в полный рост зеркалом, потеребила волосы и решила заплести косу. Простенько и со вкусом. Разделила волосы на длинные густые пряди и аккуратно перевила их друг с другом. Откинула косу за спину, полюбовалась. Да, хорошо.