Проклятие низвергнутого бога - Черненко Дэн - Страница 70

– С ней все в порядке? – с тревогой в голосе спросил он.

– Думаю, да, – ответила Эстрилда. – Нетта сообщила бы нам, если бы случилось что-нибудь плохое. Надеюсь, что она поступила бы именно так. Просто женщины так кричат во время родов, вот и все.

Очередной крик заставил Ланиуса вздрогнуть. Такие крики издавали раненые на поле боя. Там мужчины рисковали, отбирая жизни. Здесь женщины рисковали, давая новые жизни.

Когда Ланиус сказал об этом Эстрилде, та только кивнула, словно удивляясь, что его поражают очевидные вещи. Так оно и было, пока он не услышал крики собственной жены, дающей жизнь ребенку, выросшему из его семени. Пожалуй, мужчины неверно относятся к женщинам. Но можно ли изменить ситуацию?

Крики следовали один за другим. Несмотря на внешнюю невозмутимость, королева Эстрилда побледнела. Ее губы беззвучно задвигались. Ланиус давно стал учиться читать по губам, потому что решил, что такая способность может оказаться полезной в определенных ситуациях. Он пока не достиг больших успехов, но понял, что теща произносила имя королевы Квилы.

После криков он услышал звук, который до сей поры слышать не приходилось, нечто среднее между стоном и воплем. Причиной его было скорее крайнее напряжение, а не боль. Такой звук мог издать человек, поднимающий тяжесть вдвое больше собственного веса и знающий, что умрет, если не достигнет успеха. У Ланиуса волосы встали дыбом.

Королева Эстрилда, напротив, явно успокоилась.

– Она выталкивает ребенка, – сообщила она Ланиусу. – При этом кричат именно так. Все остальные звуки говорили лишь о подготовке. А сейчас начинается самое главное.

Ланиус попытался представить, как можно выталкивать из себя ребенка, и не смог. Понять не позволяло физическое строение его тела. На чрезмерное любопытство, впрочем, это не влияло.

– А что при этом чувствуешь? – спросил он у тещи. Теща одними губами произнесла два слова, на этот раз «эти мужчины». Увидев выражение ее лица, Ланиус чуть было не пожалел, что принадлежит к этой половине человечества. Но потом Эстрилда сказала:

– Представьте, что вы проглотили большую тыкву, целиком. Представьте, что она проходит по всему вашему животу. А теперь представьте, что вы сидите на горшке и должны либо вытолкнуть ее из себя, либо лопнуть. Вот что при этом чувствуешь.

Он попытался представить, так как всегда отличался живым воображением.

– Почему женщины подвергают себя таким мукам более одного раза? – вырвалось у него.

Эстрилда посмотрела на него.

– Самый разумный вопрос, касающийся родов, когда-либо произнесенный мужчиной. Потому что быстро об этом забываешь, вот почему. В противном случае... – Она покачала головой. – В противном случае ни одна женщина не переживала бы это дважды, людей становилось бы все меньше и меньше, пока они не исчезли бы вообще. Полагаю, такую забывчивость можно назвать даром королевы Квилы.

Из спальни донесся еще один полный напряжения крик Сосии. Через мгновение закричала Нетта. Потом волосы на голове короля зашевелились от благоговейного трепета, потому что он услышал другой звук – высокий, пронзительный плач новорожденного.

Нетта снова закричала. На этот раз в ее крике был смысл:

– Ваше величество, у вас родился сын!

– Крекс! – одновременно воскликнули Ланиус и королева Эстрилда.

Эстрилда наклонилась и поцеловала его в щеку. Потом выпрямилась и поспешила в спальню.

– А мне можно? – робко спросил Ланиус.

– Подождите немного, – ответила повитуха. – Сейчас выходит послед.

Ланиус не знал, что означает это слово, пока не стал свидетелем родов Бронзы. У котозьянов послед был маленьким, как и сами котята. А каким он мог быть у женщин... Король не жалел, что Нетта не пустила его в комнату до того, как избавиться от последа ведомым ей одной способом.

Обещанная минута не успела пройти, как он услышал голос повитухи:

– Хорошо, ваше величество, можете войти.

Когда Ланиус открыл дверь, он сразу же почувствовал запах пота, крови и экскрементов – может быть, Эстрилда не шутила, когда говорила о ночном горшке. Если женщина выталкивает из себя ребенка, может быть, ее тело выталкивает и все остальное?

Его жена лежала на низкой кровати под одеялом. Она выглядела так, словно только что попала под повозку, груженную бочками с пивом. Ее волосы разметались по подушке потными спутанными прядями. Лицо было бледным, как сыворотка, за исключением черных кругов под глазами. Она тяжело дышала, словно только что пробежала пять миль. Она смогла улыбнуться Ланиусу, но ей едва не пришлось поддерживать уголки губ, чтобы они не опустились.

Крекс заплакал на руках Нетты. Его плач напомнил королю о причине, которой объяснялось все происходящее.

– Я хочу его видеть, – сказал он повитухе.

– Вот он. – Прежде чем передать ребенка Ланиусу, она предупредила: – Вы должны поддерживать его рукой под голову. Так нужно поступать в течение месяца, пока его голова не перестанет болтаться. Выглядит он прекрасно, и рост хороший.

Рост не произвел на Ланиуса впечатления – ребенок был не больше котозьяна, да и весил столько же. У него была красно-лиловая кожа, голова напоминала конус, а гениталии были непропорционально большими для маленького тельца. Нетта уже перевязала и обрезала пуповину, обрубок еще торчал из того места, которое скоро станет пупком.

У него было по пять пальцев на каждой руке и ноге. Ланиус внимательно пересчитал их. И судя по производимому шуму, у Крекса были отличные легкие.

– Ты уверена, что он должен выглядеть именно так? – с тревогой спросил Ланиус.

– Я задала точно такой же вопрос, – заметила Сосия.

– Прекрасно выглядит, – повторила повитуха. – Почти все матери и отцы задают мне этот вопрос. У него все на месте, как и должно быть. – Она говорила очень уверенно. Эстрилда кивнула, и Ланиус решил, что повитуха говорит правду, – А теперь, я полагаю, ему нужно поесть.

Сосия сначала не поняла ее слова.

– О! – воскликнула она через мгновение. – То есть ему надо поесть меня, да?

Она сбросила одеяло, обнажив грудь. Ланиус неуклюже передал ей Крекса. Она тоже не умела обращаться с ребенком. Ни король, ни королева не знали, что делать. К счастью, это отлично знал ребенок. Он покрутил головой, пока не нащупал сосок, и стал жадно сосать.

Нетта улыбнулась:

– Вот так, все правильно.

– Да, – тихо произнес Ланиус. Он много читал о волшебстве. Встречался со многими колдунами и колдуньями. Сейчас, однако, глядя на своего первенца, он впервые понял совершенно другой смысл этого слова.

Кавалеристы генерала Гирундо провели перед Грасом строй пленных фервингов.

– Переправьте их на другой берег Туолы, – приказал он. – Заставим заниматься полезным трудом тех, за кого король Дагиперт не заплатит выкуп.

– Слушаюсь, ваше величество, – ответил командир кавалеристов и добавил что-то по-фервингийски. Пленники поплелись дальше.

Грас повернулся к Гирундо:

– Где-то рядом, в этой же провинции, король Дагиперт, вероятно, говорит те же самые слова, обращаясь к попавшим в плен аворнийцам.

– Я знаю, – ответил Гирундо. – От этого человека трудно отделаться. Он все время приводит новых людей из Фервингии. Не хочет, чтобы у нас сложилось впечатление, что мы можем его разгромить.

– Верно, – согласился король. – С Дагипертом нелегко иметь дело. Если бы он не был таким упрямым, уверен, мы давно воевали бы на территории Фервингии.

– Наверняка он говорит то же самое о вас, – с лукавой улыбкой заметил генерал. – Если бы не этот скверный король Грас, он уже взял бы в осаду город Аворнис.

– Возможно. Хотелось бы думать, что мы можем постоять за себя достаточно хорошо, вне зависимости от того, кто именно находится на самом верху. – Ему приятно было так думать, но он не знал, соответствует ли мысль истине.

Они услышали топот копыт, и через мгновение курьер галопом влетел в лагерь.

– Ваше величество! – кричал он. – Ваше величество! Я привез известие из столицы.