Стриптиз (СИ) - Бирюк В. - Страница 49

Тот ещё был персонаж. Обманув своего императора, выпросил себе золотые и серебряные статуэтки богов, порубил их на части и роздал отребью. Увидев осквернённую золотую голову богини Афродиты в руках нищего, разгневанный император приказал схватить исповедника Христова и подвергнуть ужасным мучениям.

Я, честно, не очень понимаю: если ты христианин, то с какого — осквернять Афродиту? Это ж просто невозможно — бог-то один! Ну или, там, «три в одном», если Святая Троица. Других-то богов нет по определению. А если это красивый кусок золота из гос. имущества, то зачем разбазаривать чужие ценности?

«Демонов полки» — кроме Афродиты, там и ещё статуэтки были.

На Линде сейчас живёт «Немель тукым». По-русски — Кудрявцовы, Кудряшовы, Кудрины. За последние 12 лет сборщики дани от Радила их… утомили. Я уже объяснял: в здешних краях дань — всегда компромисс. Между нежеланием отдавать своё и возможными последствиями при отказе. Лес — велик. Всегда можно послать сборщика «далеко». И уйти. Ещё дальше: «до не видать вовсе». Один вопрос: чего тебе это будет стоить?

Поглядев на Харальда с его чёрными зубами, туземные хитрецы решили, что «власть переменилась» — новые господа прежних господ вышибут.

Чудаки. Но это чисто вопрос к их между-ушному пространству.

Поэтому, отчасти, поход и прошёл без… эксцессов. «По согласию».

Местные старейшины получили от меня грамотки. Типа: проживают по месту прописки — не трогать. Воевода Всеволжский.

Мытари Радила пришли, как всегда ходили, а тут — облом. Им суют грамотку и злорадно скалятся редкими зубами. «Всё, робяты — мы не ваши. У нас новые дояры завелися».

Гридни не стерпели, злорадных зубов — стало меньше, грамотку забрали. Но… Главный-то товар — мех — мои люди вытрясли. А новое, этой зимы — туземцы попрятали. В надежде на силу моих грамоток и умение читать Радиловых мытарей.

Городецкие начали искать. Как-как?! — Пытками! Туземцы немедленно разбежались по лесам. Кого-то поймали и утащили в Городец, селения разгромили.

Парочка из предводителей лесовиков кинулась искать «правды и защиты». К лично известному им человеку. К самое большое впечатление произведшему — к Харальду Чернозубому.

Бюрократии туземцы не понимают — только личную ответственность.

— Ты нам обещал. Что будет тишь, гладь и благорастворение. Тебе и отвечать.

Харальд, как раз, беседовал с Точильщиком. Или — наоборот? В смысле: кто с кем беседовал.

Что «людей Сигурда» пасут плотно — понятно? Но у Точильщика есть ещё интерес именно к «исходникам».

«Гора с горой не сходятся, а человек с человеком…» — давняя мудрость.

Конечно, Гданьск — не ближний свет. Но, ведь, и не «тот свет» — караваны туда ходят. И возвращаются.

Вот так, все вместе, они ко мне и явились.

Глава 476

— Ясно. Бери толмача и… сними с кугураков показания. Что да как городецкие делали и говорили. Идите. Стой! Шкуры… факеншит! К скорнякам пусть оттащат. А ты, Харальд, садись и рассказывай. Что понял из дел Городецких и немель-тукымских.

Тема дележа данников… ну просто в зубах навязла! Постоянная причина раздора между владетелями. Про Олега Вещего, сгонявшего хазар с северян — я уже… Через сотню лет русский князь из Герцике на Двине будет делить с немцами из Риги земгалов и латгалов — кому с них дань брать. Да и разборки «братков» в 90-е — из той же серии.

«Это наша корова и мы будем её доить».

Если бы дело было в деньгах, в шкурках, или там, кадях мёда — я бы попытался разойтись мирно. Но люди Радила случайно или осознанно допустили три ошибки.

Они рвали и топтали мои грамотки. Плевались в них. Даже подтереться пытались.

«Жестяная бумага» — не лучший материал для такого дела. Но попытка была. Я не хан Ахмет из Великой Орды, а десятник городецких мытарей не тянет на Ивана Васильевича Третьего, которого тоже Грозным прозывали. Но с «басмой лица моего» надлежит обращаться вежливо. Про символизм в дипломатии — я уже…

Конечно, доносчики могут врать. Или, вернее, преувеличивать. По всякому, подходящему, по их мнению, поводу.

То есть — не по всякому.

В Городце археологи найдут железное писало, в тукымах — навыка обращения с текстовыми документами нет. Лесовики просто не в курсе — какую бы гадость про письменность придумать.

Попытка подтереться бумагой свидетельствует о высоком уровне письменной культуры, о обширном опыте работы с литературными источниками. И о редкостном взлёте фантазии: ни писчей, ни, тем более — туалетной бумаги — в этих местах нет. Туалетной — в этом мире никто, кроме китайского императора, не видел и не применял.

Писалом (стилосом) процарапывают по бересте. Бересту для сортирных целей — не используют. Ею в богатых усадьбах дворы для чистоты выстилают. Чувствуете разницу? В требуемой мягкости и износоустойчивости?

Такое мог придумать только человек, многократно сталкивавшийся со средневековой рыхлой («отжатой») бумагой. Архивариус? На «Святой Руси» бумагу не делают и очень редко употребляют. Пытаться применять для гигиенических целей, когда вся страна… лопушком… дружно, как один… одну…

Кто-то из слуг очень больших людей из Ростова-Суздаля? Инок от Бешеного Феди?

Так подтираться — очень высокий уровень цивилизации.

Мораль: тукымчане — не врут.

Ещё они рассказывают о грабежах, поджогах, мордобое и изнасилованиях.

Труднодоказуемо. Надо вести нормальный сыск. Сделать это мне не дадут.

Говорят о трёх-пяти убитых. Как я понял, сперва — о трёх, второй раз — о пяти. Дальше — десятками счёт пойдёт. Сильно много быть не может: просто мало народу. Да и местные туземцы — ученные, с русскими, лоб в лоб… не. Но погибшие — были. Сколько-то. Из числа людей, принявших мою власть.

Тут у меня бзик: «мои люди — только мои».

Надо будет — сам зарежу. Но — сам.

Это — вторая ошибка городецких мытарей.

Смерть — вещь необратимая. «Долг крови». Не поломанную полуземлянку новыми жердями перекрыть.

Мой заскок не оригинален. Если моего человека может казнить чужой начальник, то зачем я?

И есть ещё одна тема. Тоже — бзиковая. Рабство.

Городецкие утащили с собой десяток молодых девок и парней.

С девками понятно: окрестят и в жёны разберут. Переселенцы с Руси почти все — мужчины. А дом без хозяйки — не стоит. Станет «удыр» из еша — русской бабой в русской избе, нарожает русичей. Научит их жизни, обычаям, «что такое — хорошо, и что такое — плохо». Будут её потомки биться на этих кручах смертным боем с войском Едигея. Примерно такими же татарами, как они славяне. И плевать им на все генетические маркеры и антропологию! Они себя чувствуют «русскими людьми». Так они и есть — «русские люди».

Марийские и мерянские элементы хорошо видны в русских захоронениях вокруг Городца. Заимствовали женщин, заимствовали и, частично, обряды. Например, каменная подушка под головой, а иногда и под коленями усопшего.

А вот парней — продадут первому же каравану. Оставлять их в городке не будут — Линда слишком близко к Городцу, убегут. Саму долину реки русские поселения не накрывают. Даже в последующие десятилетия они останутся с западной стороны водораздела.