Пираты Черных гор - Черненко Дэн - Страница 6

– Ваше величество, мы доскакали до водораздела и затем проехали немного дальше. Когда мы посмотрели на север, то увидели, что вся местность затянута дымом, – сообщил один из разведчиков.

Остальные дружно закивали.

Грас и Гирундо обменялись взглядами: они оба знали, чем, вероятнее всего, это может быть вызвано.

С отрядом кавалеристов Грас направился вперед, намереваясь самому оценить обстановку. Действительно, когда он поднялся на вершину и посмотрел на север, все оказалось так, как предупредил разведчик.

– Они решились и начали свою войну без нас, – сказал он, ни к кому не обращаясь. – Бьюсь об заклад, я знаю, на чьей стороне Василко. Он не наш союзник.

Король Ланиус ненавидел, когда его отвлекали во время занятий с котозьянами. Это было известно всем во дворце, и как правило, с его желанием считались и беспокоили только в самых редких случаях. Когда кто-то постучал в дверь комнаты, где жили котозьяны, Ланиус раздраженно крикнул:

– Кто там? Что нужно?

Он сидел на полу и держал на коленях Бронзу – рыжую самку из первой пары, подаренной ему Ярополком несколько лет назад. Она была размером с обычную кошку, да и характером не слишком отличалась от представителей семейства кошачьих. Но внешние различия были существенными: так, лапы котозьянов больше напоминали человеческие руки и ноги. На своем родном острове, где-то в Северном море, – где именно, Ярополк не сообщил – котозьяны жили на деревьях.

– Это я, – раздалось из-за двери.

– Я – это кто?

Ланиус сознавал, что его голос звучит раздраженно. Он действительно был раздражен, поэтому изо всех сил старался, чтобы Бронза этого не почувствовала: нежно поглаживал ей спинку, чесал за ушами.

Дверь в комнату распахнулась. Это заставило Ланиуса в ярости вскочить на нога и уронить Бронзу с колен. Котозьян взвыл от такого бесцеремонного обращения. Король резко обернулся, чтобы посмотреть, кто, кроме Граса, осмелился его здесь побеспокоить.

Кто бы мог предполагать – принц Орталис!

Котозьяны были умнее обычных кошек и знали, что открытая дверь означает возможность убежать. Благодаря ловким конечностям они могли забраться в такие места, куда обычные кошки наверняка не отважились бы, – несколько побегов доказали это.

– Ради бороды Олора, закрой дверь, прежде чем они все разбегутся! – воскликнул Ланиус.

Как ни странно, Орталис послушался. Законный сын Граса был на пару лет старше, а также выше и красивее, но обладал гораздо худшим характером. Сейчас он оглядывался в немалом изумлении, так как никогда прежде не переступал порога этой комнаты.

– Какие странные звери, – сказал он. – Они на что-нибудь годятся?

– Не больше и не меньше, чем обычная кошка, – ответил Ланиус. – Ты пришел сюда, чтобы узнать об этом?

Орталис скривился. Вопрос напомнил ему, зачем он действительно сюда пришел.

– Ты должен помочь мне, Ланиус, – проговорил он.

Сердце короля сжалось. Если у Орталиса беда, то Ланиус подозревал, в чем ее причины. Надеясь, что все-таки ошибается, он спросил:

– Ну? Что ты сделал?

– Все было не так, как она говорит, – ответил его шурин.

Увы, Ланиус не ошибся. Орталис между тем продолжал:

– Во имя богов, ей нравилось это, так же как и мне, до тех пор, пока… – Он потряс головой. – Дальше все непонятно. Знаю только, что мы оба выпили много вина.

– Так что случилось? – Ланиус подумал, хочет ли он знать ответ, и решил, что это необходимо. – Что ты сделал?

– Она… получила небольшую царапину. – Орталис замолчал, потом поспешно продолжил: – На самом деле все не так плохо, как она говорит, – клянусь, не так плохо. И она сама была не против, когда все это продолжалось. Я бы не стал лгать тебе, Ланиус. Она хотела… Она действительно хотела!

– Твой отец не будет очень доволен, когда узнает.

– Вот об этом я и говорю! – простонал Орталис. – Ты должен помочь мне, чтобы он не узнал. Если он узнает… – Он постучал пальцами себе по шее сзади.

– Чем я могу помочь? – спросил Ланиус. – У меня нет власти сделать хоть что-нибудь. Кому, как не тебе, знать об этом.

Даже если бы он и мог повлиять на ситуацию… Только ради Сосии. Ее брат внушал отвращение, возмущал, пугал его.

Орталис пояснил:

– Деньги. Она хочет денег.

– А кто их не хочет? – Ланиус указал на одного из котозьянов. – Ты знаешь, я ведь рисую этих зверей и продаю эти картины, потому что казначей не дает мне столько денег, сколько мне нужно.

– О-о, – Орталис произнес это так, словно Ланиус предал его, когда его помощь была нужнее всего. Возможно, Ланиус и в самом деле сделал бы так.

Сын Граса не отступал:

– Но ты мог бы поговорить с Петросусом и получить все, что мне нужно, – все, что тебе нужно, я имею в виду.

– Маловероятно, – Ланиус пожал плечами. «Ты верно сказал первый раз – только о себе и думаешь».

– Но что же мне теперь делать? – в голосе Орталиса послышались ноты отчаяния. – Что мне теперь делать? Если ей не заплатить, она все разболтает. И тогда кто знает, что сделает мой отец? Он уже не раз кричал на меня… из-за женщин.

«И все потому, что ты проделывал отвратительные вещи со своими женщинами». Ланиус не видел смысла говорить об этом вслух. Орталис ценил только себя и становился отталкивающе-злобным, когда ему перечили.

Желая только одного – успокоить своего шурина, – король сказал:

– Может быть, тебе следует поговорить с архипастырем Ансером? Он имеет доступ к деньгам, которые не проходят через Петросуса.

– Я уже пробовал. Он отказал мне. Мой брат, мой единокровный брат, и тот отказал мне. Решительно.

Ансер тоже был сыном Граса, но незаконнорожденным. Несмотря на его незаконное происхождение, Ланиус – и все остальные – отдавал предпочтение ему. Король не был уверен в наличии у Ансера каких-либо особых талантов. Но не сомневался, что незаконный сын Граса, в отличие от законного, имеет сердце.

Больше чем когда-либо Ланиус хотел, чтобы его шурина не было сейчас рядом с ним. Разведя руками, он со вздохом произнес:

– Мне жаль, но я не знаю, как помочь тебе.

– Она должна исчезнуть, – прошептал Орталис. – Так или иначе, она должна исчезнуть.

– Ради всех богов, не делай вещей хуже тех, что ты уже совершил! – воскликнул Ланиус в тревоге.

– Они не могут быть хуже, чем уже есть, – ответил сын Граса. – Только помни, ты ничего не слышал.

– Конечно! Если ты думаешь, что я хочу оказаться между твоим отцом и тобой, лучше хорошенько подумай еще раз.

Он и прежде обещал молчать о некоторых вещах – и выполнял обещания. Теперь он ничего не обещал и надеялся, что Орталис не заметил этого. И Орталис, озабоченный ситуацией, не заметил.

– Она должна исчезнуть, – еще раз повторил он и затем бросился вон из комнаты.

Король поспешил за ним, догадываясь, что Орталис не станет закрывать за собой дверь. Так и случилось.

Ланиус закрыл ее прежде, чем какой-нибудь из котозьянов успел улизнуть. Они тоже причиняли вред своей, по их представлению, «добыче», но не намеренно и без всякой злобы. Хотелось бы сказать то же самое об Орталисе…

Стоило Грасу вздохнуть, как он чувствовал дым. Когда он сплевывал, слюна была черной. Он повернулся к Гирундо и сказал:

– Как мило, что нас приветствуют таким своеобразным способом на землях черногорцев.

– О да! О да, разумеется! – Генерал тоже сплюнул, а затем сделал большой глоток из кружки с элем, прополоскал им рот, проглотил и сказал: – Я тоже рад, что люди Нишеватца пригласили нас в свой город-государство. Только подумайте, ваше величество, что бы нас ожидало в противном случае.

– Если тебе все равно, то мне – нет, – устало ответил Грас.

Армии Аворниса еще предстояло увидеть Нишеватц. Сейчас солдаты захватывали форты к югу от города. Вараздин, последний из фортов, не очень отличался от других. Надо сказать, местный известняк был золотистого цвета, поэтому крепостные стены выглядели обманчиво приветливыми. Грас уже убедился в этом на примере трех других фортов, и Вараздин не оказался исключением. Его люди окружили крепость вне досягаемости лучников и катапульт. Как только аворнийцы подходили ближе, черногорцы начинали стрелять и бросать в них камни.