Король на горе - Мазин Александр Владимирович - Страница 8

А мы тем временем прогнали весь комплекс еще раз и еще быстрее.

А потом пришел мой Волк, и теперь мы с ним двигались вместе. И хотя танцевали мы по-разному, но танец у нас был все равно один. И мир танцевал вместе с нами, хотя двигались теперь только мы вдвоем. Бури давно уже остановился и просто смотрел, тяжело дыша, опираясь на копейное древко. И пацаны на заборе тоже глазели теперь не на Скиди с молодыми, а на меня. И Скиди, Хавур и Вихорек – тоже на меня. И даже Медвежонок, забросив осмотр драккара, пялился на наш танец, скалился и помахивал лапой в такт стремительным прыжкам и броскам моего Волка. Ну да, он тоже видел. Но не лез к нам, потому что это был только наш танец. И я танцевал его здесь, на утоптанной ладожской земле, точно так же, как плясал его тот здоровенный парень с обсидиановыми ножами из моих снов. И я теперь понимал, что значит «не из лучших». И выказанное Бури сочувствие тоже понимал, потому что, блин, самым краешком сознания примерно так же сочувствовал моему наемному шифу, который тоже думал, что он велик, а был всего лишь пахучей навозной кучкой на чужой грядке.

Я остановился сам. Не потому, что иссяк. Нет, силы были. И Волк мой никуда не ушел. Был здесь.

Просто ко мне в гости пришел еще кое-кто. Вернее, пришли. Заря и Вильд.

Глава 4. О крепости родственных связей

– Вильд, выйди! – немедленно потребовала Заря, как только мы вошли в дом.

Парень поглядел на меня. Кажется, я его удивил. Уж больно счастливая у меня рожа для человека, который только вчера разосрался не только с князем, но и с лидером его дружины, который заодно был их с Зарей отцом.

По мнению юного героя, я должен был пребывать либо в ярости, либо в глубокой печали. Уж не знаю, что им сказал папа, вернувшись, но вряд ли что-то хорошее.

– Выйди, я сказала!

Вильд гневный возглас сестры проигнорировал. Мужает парнишка. Еще месяц назад он бы вышел без звука.

Я кивнул и показал рукой: все будет нормально.

Мне он поверил.

– Отец хочет тебя вызвать! – Тут же выдала она главную семейную тайну. – Он на тебя страшно зол! Зачем ты его разозлил? Ты меня не любишь?

Ах какие глазки! Так и хочется сдаться на милость победителя.

Я не стал отвечать, просто поцеловал. Страстно. Наилучший ответ, который я знаю на такой вопрос. Особенно если можно на этом не останавливаться.

Останавливаться мы не стали.

От Зарёнки так дивно пахло! Солнцем, юностью, свежескошенной травой…

Рот она зажимала моей ладонью. Впивалась зубами так, что не будь я гребцом, прокусила бы до крови.

Впрочем, закончилось все быстро. Вряд ли оставшийся за дверью брат позволил бы нам миловаться долго.

– Я сбежала, – сообщила мне девушка, утираясь полотенцем, еще влажным от моего пота. – Давай сбежим вместе! Забери меня на свой остров! Клянусь Перуном и Мокошью, я буду тебе послушной женой!

Ага! Перун, как его там… Молниерукий, особенно располагает адептов к послушанию. На поле битвы. По пояс в крови врагов.

– Не получится, моя хорошая. Если мы сбежим, твой отец запросто нас догонит. У него – самый быстрый драккар на Лебединой дороге.

– Ой! Я не знала! – Расширила и без того огромные глазищи. – Тогда… он тебя убьет!

Тут же вскочила. Еле поймал. Практически на лету.

– Куда побежала?

– К дяде Ольбарду! Он вас помирит!

– Уверена?

Я не забыл, как Ольбарду недавно потребовалось разрешение Трувора всего лишь на разговор со мной.

– Только он и сможет. Может быть… – и пригорюнилась.

Я присел рядом, согрел ее лицо в ладонях, сказал как можно увереннее:

– Не уверен, что твой отец меня одолеет. А я… постараюсь его не убивать.

– Это невозможно! – с глубокой печалью и с абсолютной уверенностью заявила Заря. – Ты хорош с мечами, Ульф, но отец – самый лучший. Если меж вами случится бой, кто-то обязательно умрет. Если это будешь ты, я взойду на твой костер, так и знай! А если ты победишь, между нами ляжет кровь отца – и нам никогда не быть вместе!

Ну да. Перспектива в целом верная. И не воодушевляющая. Но я все равно чувствовал душевный подъем. После сегодняшней пляски с шестами я был почти уверен, что мой Волк непременно придет, если я его позову. А с ним на пару мы будем очень сложной добычей даже для такого охотника за нурманскими головами, как Трувор Жнец.

– Знаешь, Зарёнка, мне почему-то кажется, что нам с твоим отцом еще рано в Валхаллу, – сказал я. – Если богам будет угодно, мы оба уцелеем.

– В Ирий, – машинально поправила Зарёнка. Ну да, это я – в Валхаллу, а ее папа – в загробный мир крутых варяжских парней.

– Бывает так, что в живых остаются оба, – сказал я. – Знаю такие случаи.

– Или оба – гибнут, – мрачно парировала Заря. – Я такое видела.

Я тоже такое видел. Но будем надеяться, что это не наш случай.

– Вильд, – позвал я. – Заходи.

– Ты ему сказала? – первым делом поинтересовался парень.

Кивок.

– Что будешь делать?

Это уже ко мне вопрос.

– А у меня есть выбор?

– Есть. Забирай свою дружину и уходи. Прямо сейчас. Тогда ты сохранишь и жизнь, и честь!

– Уже нет, – улыбнулся я. – Теперь, когда вы мне сказали, уже нет.

Брат и сестра переглянулись. Потом Вильд кивнул, признавая мою правоту.

– Ты оскорбил его.

– Да, – признал я.

– Как?

– Ты и впрямь хочешь это знать?

– Хочу!

Упрямый парень. Мне это импонирует.

– Зачем?

– Если ты окажешься сильнее, я буду мстить. Хочу знать, за что.

– Это не обязательно, – покачал я головой. – Вчера я предложил Трувору чистый поединок. Чистый от мести. Сегодня будет так же.

– Я хочу знать!

Вот же упорный. Использовать его для информационной диверсии, что ли? Такой в себе держать не станет. Все, что я ему сейчас скажу, станет известно всей варяжской дружине. Велика ли вероятность, что моя версия событий будет принята? Среди варягов меня уважают. Но уж точно не больше, чем Трувора. Хотя у Трувора в данной ситуации позиция слабая. Однако есть еще Ольбард, лицо, скажем так, незаинтересованное. А Ольбард Синеус… Как по мне, так он еще и покруче, чем Трувор. Будь я на месте Рюрика, я бы именно его сделал лидером варяжской дружины. Да он и был лидером, когда мы все ходили под одним парусом. Это, кстати, интересный вопрос: почему Рюрик произвел такую рокировку. Не от того ли, что, по словам Зари, ее папа был номером два в градации варяжской элиты. Сразу после их главного князя Улеба? Трувор – второй, а Ольбард – только третий… Но он точно не глупее Трувора и отлично знает, что «правд» ровно столько, сколько заинтересованных в исходе сторон. И моя интерпретация событий весьма уязвима. Хотя бы потому, что в любом бою потери неизбежны, а победитель – тот, кто сумел отхватить крупный куш. Цель оправдывает средства, как гласит пословица[4]. Да, моя трактовка событий уязвима, но почему бы не попробовать?

– Хочешь знать, что я сказал твоему отцу, Вильд? Я сказал ему, что он обменял кровь ваших отроков на милости князя Рюрика.

– Их убили в бою! – тут же возразил парень. – Мы победили, и князь вознаградил нас за победу. Нехорошо, что князь ничего не дал вам. Я считаю это несправедливым, и не я один. Но при чем здесь отец? Это бой. В бою убивают. Меня тоже могли убить. И тебя.

– Меня убить труднее, чем тебя. Такие, как ты, были не готовы к такому бою. И твой отец не мог этого не знать. Потому и устыдился, когда я сказал ему об этом. Устыдился и рассердился. На меня. Так бывает, парень. Когда тебе напоминают о том, что ты хочешь забыть, ты сердишься не на правду, а на того, кто ее сказал.

– Не вижу ничего постыдного в том, чтобы погибнуть в бою! – решительно заявил Вильд. – Мы – воины. Мы знаем, что у наших врагов тоже есть мечи!

Пафосно так сказал. Наверняка повторил чей-то лозунг.

– Вот из-за этого мы с твоим отцом и поспорили.

Надеюсь огорчение, которое я изобразил голосом и выражением лица, выглядело искренним.