Сад Дьявола (ЛП) - Шеттлер Джон - Страница 28

Однако что-то не сходилось. Большую часть времени он держал куртку выключенной, зная, что в этом состоянии она будет транслировать только сигнал системы «свой-чужой» в радиусе пяти километров. Средиземное море он преодолел на тихоходном турецком пароходе. У «Кирова» было более чем достаточно времени, чтобы перехватить этот корабль, однако тот без всяких проблем прошел через Средиземное и Эгейское моря до Стамбула, где его пересадили на тральщик. И если бы такой корабль, как «Киров» вошел в Черное море через Босфор и Дарданеллы, он явно бы хоть что-то об этом узнал.

Да, он несколько раз включал куртку во время пути по Черному морю на тральщике. Это расширило бы радиус передачи сигнала до пятидесяти километров, однако единственным, что их побеспокоило, была та тупая немецкая подводная лодка. Если они отследили его здесь, они должны были находиться в пятидесяти километрах от побережья Черного моря, когда он сбежал от НКВД. Почему же они не пришли за ним, когда он направлялся на поезде на восток через Грузию в дом своей бабки? Во всем этом не было никакого смысла.

Затем он вспомнил еще кое-что… То письмо, которое он написал в журнале, адресуя его Федорову! Он жаловался на судьбу, постигшую его в Кизляре, и обратился к Федорову по имени. Возможно ли такое? Неужели это письмо пережило войну и долгие десятилетия, чтобы Федоров смог найти его в будущем? Если так, то корабль благополучно вернулся домой. А если так, то у них, должна была быть настоящая причина вернуться за ним на Каспий. Но как они это сделали? Никто не знал, почему корабль был заброшен назад во времени, или как он перемещался вперед и назад сквозь столетия… По крайней мере, на тот момент, как он сбежал.

Федоров, подумал он. Этот хорек был единственным, кто мог это понять. Федоров… По какой-то причине он явно хотел найти его. Чем больше он об этом думал, тем больше его поиски представлялись ему отчаянными. Зачем?

Они знают, что у меня есть эта компьютерная куртка, подумал он. Да, Федоров поймет, что куртка даст мне огромную силу. Вот почему они вернулись. Им нужен не я, а эта гребаная куртка! Они боялись, что я воспользуюсь этой силой. Боялись того, что я смогу сделать.

На этой мысли сознание перескочило на другой уровень проблемы. Он понял, что если корабль снова переместился в будущее и они нашли его письмо, он могут знать все, что мне удалось сделать в будущие годы. Для них это будет история. Они могли знать все!

Значит… Вот, почему они так отчаянно ищут меня — должно быть, я сделал при помощи этой куртки что-то крупное, что-то такое, что расстроило все книги Федорова по истории и вызвало проблемы. Орлов улыбнулся. Он понял, что весь мир был его. Я могу делать здесь, что захочу. И я намереваюсь сделать что-то действительно серьезное.

Он глубоко вздохнул, осознавая, что он был непростым человеком, важным человеком с судьбой, которую ему предстояло обрести. Если им нужна была эта проклятая куртка, он оставил ее им. И без нее разберемся. Комиссар Молла и его пистолет больше ничего не значили. Он отшвырнул это чмо в сторону, задушил, а потом затолкал ему эту чертову куртку в пасть.

Именно это он и сделал.

Он сбежал по ступенькам и добрался до выхода. Совсем рядом слышались крики и выстрелы. Кто-то кричал, что немцы атакуют. Затем раздался приближающийся рев гусеничной техники.

Он проскользнул во двор, мельком заметив танк, медленно отходящий к побережью — но это был не просто танк, это был ПТ-76! Они что, взяли с собой танки? Как это возможно? На «Кирове» не было возможности перевозки бронетехники. Не меньше он оказался поражен, заметив два бронетранспортера ПТ-60, заполненных современными российскими морскими пехотинцами. Он слышал, как они перекрикивались друг с другом.

Изготовившись повернуться и броситься к боковой двери наружу, он услышал за спиной резкий окрик.

— Стоять!

Орлов повернулся и увидел морского пехотинца с мрачным разгорячённым боем лицом, направившего на него АК74.

— Геннадий Орлов?

Тот улыбнулся.

— Товарищ! — Он медленно направился к морпеху. — Слава Богу, вы меня нашли. Я боялся, что немцы доберется до меня первыми…

Трояк проводил грамотное отступление, отводя отделения под прикрытием оставшихся сил. Все это время последний 82-мм миномет вел огонь по нефтебазе, через которую пыталась просочиться немецкая пехота, чтобы попытаться открыть фланирующий огонь по железнодорожной станции, которую он так упорно оборонял.

Немцы быстро поняли, что противотанковая оборона была слишком хороша, чтобы пытаться ее пробить, и более не пытались ввести в действие бронетехнику. Вместо этого они решили положиться на опыт и подавляющее численное превосходство своей пехоты. Трояк был впечатлен их тактикой и храбростью, и понимал, что они имеют дело с настоящими профессионалами, дисциплинированными, опытными и хорошо подготовленными. Они медленно продвигались вперед превосходящими силами, залегая, когда огонь российских морпехов становился слишком силен, и снова упорно бросаясь вперед, когда он по какой-то причине ослабевал. Все это время на российские позиции продолжали рушиться 105-мм снаряды.

В какой-то момент их отступление, похоже, приободрило немцев, и те бросились вперед. Трояк был вынужден собрать вместе штурмовое отделение, дал им команду дать по немцам залп винтовочными гранатами[37], а затем морские пехотинцы бросились в контратаку, двигаясь, стреляя, снова двигаясь, задействуя всю огневую мощь своих АК74. Они снова остановили немцев, заложили в только что отбитых зданиях радиоуправляемые взрывные устройства и скрытно отошли по команде Трояка.

Трояк приказал им отойти к вновь созданной основной линии обороны, и пристально следил через прибор ночного видения за немцами, перегруппировавшимися и снова бросившимися вперед. Они изрешетили здание плотным огнем MG-42, а затем пехота ворвалась внутрь, не подозревая, что русские оставили им неприятный сюрприз.

Старшина поднял кулак и опустил, отдавая приказ подорвать заряды. Радист передал приказ, и здание разнесло серией из шести мощных взрывов, искореживших все внутри, включая тех, кому не посчастливилось там оказаться.

Это научит их быть более осторожными, подумал он со злой усмешкой. Затем он снова занялся делом, приказав первому отделению отойти на следующую линию. Морские пехотинцы перемещались, занимая новые позиции, периодически переходили в контратаки и умело отходили, каждый раз оставляя за собой мины.

В боевых действиях наступило небольшое затишье, поскольку немцы оценили ситуацию. Затем Трояк услышал за железнодорожной станцией гул грузовиков. Он знал, что к противнику подошло подкрепление. Одного взгляда в инфракрасный бинокль было достаточно, чтобы понять, что немцы подводят инженерную роту с огнеметами и подрывными зарядами.

Прошло немного времени с тех пор, как части НКВД на высоте к западу от города оказались смяты. Трояк понимал, что пришло время сказать Федорову, что они должны были отходить. Внезапное появление молодого офицера с ЗСУ-23 обеспечило им достаточную огневую мощь, чтобы остановить последнюю немецкую атаку.

— Если вы намерены вернуть все наши силы и технику на «Анатолий Александров», то нужно отходить сейчас, товарищ полковник, — сказал Трояк, продолжая называть Федорова «полковником», так как тот выдавал себя за подполковника НКВД. — Немцы подводят саперов.

— Но мы еще не нашли Орлова! Только потому мы здесь! — Федоров решительно посмотрел Трояку в глаза, но увидел в них беспокойство и понял, что они шли на серьезный риск. — Начинайте отход, старшина. Возможно, Зыков сможет найти его прежде, чем мы выведем всех.

— Так точно. Нам нужно полчаса. Я обеспечу вам столько времени, сколько смогу. Думаю, нам удастся их задержать и отойти организованно. Что касается ее, — он указал на «Шилку», — то лучше вернуть ее на «Аист» в гавани. Она не плавает, а на погрузку может уйти много времени. Другие машины смогут в случае чего уйти по воде своим ходом, и мы подберем их потом.