Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Аз Бога ведаю! - Алексеев Сергей Трофимович - Страница 15


15
Изменить размер шрифта:

И на руках – дитя! Светлейший князь!

– Эко чудо!

Никто ни на мгновение не усомнился, взирая на княгиню с младенцем, что тут подвох какой или подмена, поскольку все помнили ее молодой и в тот же час признали.

Опомнившись, люди низко кланялись и, радость не тая, бежали из терема, чтобы благую весть развеять по земле. И вот молва, будто волна морская, вдруг окатила Русь и донеслась во все ее концы. Скоро ко двору пришли князья удельные, волхвы и, дабы утвердить правду и соблюсти русский закон и обычай, младенца-князя лицезрели и провозгласили слово:

– Сей младенец есть муж и есть светлейший князь милостью Владыки Рода!

В мочке уха князя была серьга – знак Рода, сверкающая свастика, подобная той, что вращалась над куполом Чертогов.

Три камня – сути рубины: се символ божьей крови…

Волхвы и чародеи в тот же час увили колыбель буквицей, окурили двери и окна дымом – от сглаза и изрока. Да заспешили к капищам, чтобы воздать жертвы богу Роду. Бояре же и удельные князья созывали жен, чтобы избрать достойных нянек светлейшему дитяти.

Княгиня с младенцем на короткий миг одна осталась…

Тут и явилась к ней Креслава и, поклонившись князю, стала просить:

– Дозволь мне нянькой быть младенцу! Уберегу его и от лихих людей, и от дурного глаза, от хвори и беды, и чтобы ветер не унес. Взлелею князя, как яблоня свой плод, как медведица пестует медвежонка, вскормлю из клюва в клюв, как птица! Не помни зла и лиха, доверь мне чадо!

Заслонила княгиня младенца, сама, как медведица, взъярилась:

– Не смей приблизиться к дитяти! Ступай прочь! Я родила наследника престола! А ты – пуста! Пуста, как бубен!

Овцой покорной стояла пред ней Креслава. Отликовала! Отлюбила! Отласкала! Вернется князь Игорь из похода – не вспомнит о наложнице, когда позрит на сына и на мать – преображенную, прекрасную княгиню.

И велит прогнать подлую соперницу!

Но ежели не прогонит? Оставит в тереме, в покоях?..

И тут в княгине взыграла месть лютая. Мысля, что на радостях Игорь простит ей смерть Креславы, дитя не оставляя, княгиня взяла меч, что был кормилом ладьи, и рассекла бы наложницу, как змею в степи, но сильная десница ослабела! Иль меч сей – священный дар волхва Валдая – был откован для князя светоносного, для крепкой десницы мужа и был неподъемен для руки жены?

Иль не поднять булата, имея младенца у груди?..

– Прочь с моего двора! – в отчаянии закричала княгиня. – Чтобы духу твоего в тереме не слыхала!

Креслава же и бровью не повела. Только виноватые очи опустила.

– Ушла бы я… Только ты, княгиня, мне не госпожа. А господин мне – Великий князь. Если он пожелает и молвит слово – в сей же час покину и терем, и двор. И мир покину сей. Не обессудь, соперница, мне след князя дождаться… Уйми гнев свой, послушай меня. Негоже нам сейчас ратиться из-за лады. Не по своей воле мы поделили с тобой и кров, и мужа. Тебя избрал Вещий Олег и в жены отдал князю – меня сам князь избрал… Мы с тобой рок поделили. Так не противься року и теперь поделись со мной радостью. Ты мать светлейшему князю-младенцу; дозволь же мне всего лишь нянькой ему быть. И мне довольно.

Поняла княгиня, что ни гневом, ни мечом не прогнать Креславу, не избавиться от нее до приезда Игоря с войны.

– Ступай, – сказала она. – Пусть рассудит наш муж и господин. Как пожелает он, так и будет.

Креслава удалилась. Тут же набежали стольники, кравчие, поварихи, захлопотали возле княгини с младенцем, яства понесли. А у княгини в сердце тревога затаилась, будто сверчок. Ни пить, ни есть, ни быть, ни жить! То чудится, наложница в окно смотрит, теша мысль выкрасть .младенца, то кажется, открыла потайную дверь, что ведет в мужскую половину терема, и глядит из проема, и мечет завистливые взгляды.

И тогда призвала она Свенальда. Старый наемник изрядно уже послужил русским князьям. Много чего видывал, многих властителей пережил, и потому на зов княгини стремглав не помчался. Как захотел, так и явился, и в покоях перед княгиней даже треуха не снял.

– Зачем звала, княгиня? – голос воеводы был медлительным и тягучим, как старая усыхающая смола,

– Слыхал ли, что я родила наследника престола? – спросила она.

– Была весть, – безразлично вымолвил Свенальд.

– Ты слыл всегда верным воеводой. Так сослужи мне службу, как всем князьям служил. Надобно защитить моего младенца, ибо он в будущем – Великий князь.

Старый наемник и оком не повел – то ли слушал, то ли спал, не опуская век. На длинном, иссеченном шрамами и временем лице его не было никаких чувств.

– Есть в тереме наложница Великого князя, Креслава, – зашептала княгиня. – Она замыслила похитить моего младенца! Отыщи ее и тайно умертви. А тело спрячь, чтобы никто его не отыскал. В тереме же повсюду поставь свой караул.

Свенальд молчал, лишь взор его холодный на миг вроде бы ожил, но тут же и угас.

– За службы я воздам, – пообещала княгиня. – Как пожелаешь, имением или златом…

– Я старый ратник, княгиня, – полилась тягуче его речь-смола, – Мне след довлеть мечом и Русь оберегать, покуда Великий князь в походе. А умерщвлять его наложниц я не горазд. Найди кого еще…

Не кланяясь и не прощаясь, он повернулся и стучащей походкой вышел из покоев.

Княгиня крикнула во след:

– Ужо вот поведаю князю, как ты наследнику служил! Поставь хоть стражу!

– Сына пришлю, – буркнул воевода.

И скоро в терем вторгся Лют Свенальдович со своей братией: рать его была набрана из иноземцев с северных морей да скандинавских гор. Наемники сей же час осадили терем, крикливая речь и брань наполнила палаты; тут пили мед, играли в кости и похвалялись силой. Боясь разгневать стражу, все домочадцы присмирели. И сама княгиня, позрев на караул, примолкла, заперлась в своих покоях и вместе с няньками всю ночь глаз не сомкнула – скорее бы вернулся князь!

После восхода солнца, в полудреме, пригрезился ей Вещий князь Олег. Склонился он над колыбелью и стал играть на рожке. Да так славно, что сама княгиня заслушалась. Но тут младенец толкнул ее в грудь и сказал :

– Матушка, скорее спроси у Вещего Гоя, как мое имя!

– Дедушка Даждьбог тебе уже дал имя – Святослав, – промолвил Вещий князь. – Прославляй Свет, от коего рожден. И нет на земле у тебя иных дел.

Младенец – а уж будто не младенец, дитя трех лет, рожок к устам своим приставил, да не напев сыграл, а будто витязь протрубил победу на бранном поле. Сей трубный глас вмиг согнал мимолетный сон княгини. Она встряхнулась, бросилась к колыбели: в ней спокойно почивал светлейший князь Святослав, а в изголовье его лежал рожок.

Сон был в руку!

За окном же и в самом деле протрубил боевой рог, послышался стук копыт и ржанье множества коней. Киев всколыхнулся от этих звуков! Не печенеги ли?!. Княгиня, защищая младенца, схватила меч – дар Валдая, и показался он легоньким, словно перышко, заиграл в руке. Распахнула она дверь – вся стража спит там и сям, Лют Свенальдович с нею…

– Да время ли спать?! – трубою протрубила княгиня. – Эй, стража! Слышу стук копыт и скрип колес! Кто к Киеву идет?!

Покуда сломленная сном стража продирала очи, прибежал верный боярин Претич, на лике его – радость и веселье.

– Ликуй, княгиня! Великий князь вступает в стольный град!

В тот же миг забыла она и о сне своем, и о рожке в колыбели – откуда взялся? Кто принес? С младенцем на руках, обступленная стражей, дворней, княгиня изготовилась встречать. Ворота уж распахнуты настежь, от красного крыльца и до коновязи парчовая дорога выстлана – пожалуй, господин!

Великий князь в окружении бояр и воевод подъехал к терему, спешился и тут потерял властный вид и холодный разум. Устремился было ко княгине, да оцепенел, рукой заслонился.

– Молва донесла – ты родила наследника… Но отчего мне очи режет свет на твоих руках? Будто не сын, а солнце!

– Се сын твой – светоносный князь! – сказала княгиня и подняла младенца. – Прими его! Твои длани сейчас – престол ему!