Песнь кецаля - Чернецов Андрей - Страница 35

Вся восточная часть долины Мехико – большой сельскохозяйственный район. С утра воздух еще не успел накалиться. Земля отдавала влагу вчерашнего дождя. Кругом зеленели кукурузные поля, плантации магея, люцерны и картофеля. Около населенных пунктов цвели фруктовые сады. То тут, то там бродили стада тучных коров. Идиллия, да и только.

Указатель на обочине дороги засветофорил названием «Апакско».

– Если сюда попасть восьмого сентября, – прокомментировал всезнайка Хоакин, – можно подумать, что вы оказались на театральных подмостках или где-нибудь в Рио на карнавале. Все вокруг окрашено в желтый цвет. Он у нас символизирует счастье на том свете.

– Да. Я читала, – поддакнула парню Бетси. – У ацтеков рай ассоциировался непременно с желтым цветом. Он даже назывался Дом Кукурузы.

– Именно! – расцвел парень, ужасно довольный тем, что иностранка так хорошо знакома с историей его родины. – Восьмое сентября – праздник Святой Девы Марии, покровительницы здешних мест. Если посвятить этот день молитвам и размышлениям – оставшиеся дни года будут для тебя благополучными. По крайней мере, так считают жители Апакско.

– Хм! – иронично ухмыльнулась Труди. – Посмотришь на местных пеонов, так не подумаешь, что благополучие – частый гость в их доме.

Юноша ничего не ответил язвительной брюнетке. Только сдвинул в одну линию свои черные тонкие брови.

Миновав границу штата Мехико, въехали в штат Идальго, получивший свое название в честь национального героя Мексики Мигеля Идальго. Пейзаж практически не изменился, но дорога стала слегка подниматься вверх. Поля все чаще карабкались по склонам гор, покрытых стройными соснами, все больше попадалось агав и кактусов.

Бетси заметила, что климат здесь был более сухим, чем в Мехико.

Внезапно их джип остановился и Хоакин предложил немного пройтись, размяться.

– Хочу показать вам одно прелюбопытнейшее растение, – пояснил парень. – Не бойтесь, змей здесь нет.

Шли минут десять-пятнадцать по узенькой тропе, продираясь сквозь колючие кустарники, так и норовившие порвать джинсы. Наконец ложбинка чуть расширилась, и Бетси увидела прямо перед собой какие-то довольно высокие и раскидистые кусты.

Хоакин сорвал зеленый стручок.

– Перец! – разочарованно воскликнула Регентруда.

– Да, перец. Вот только он не употребляется в пищу, потому что ядовит. В древности ацтеки сжигали его в жаровнях. При этом выделялся ядовитый газ, который был весьма действенным оружием против врага. Используя направление ветра, наши предки устраивали своего рода газовые атаки.

– Ничего себе! – восхитилась брюнетка. – А сейчас его используют?

– Иногда, – весьма сдержанно ответил молодой человек. – Говорят, именно этим перцем следует посыпать вторую кожу джумби, чтобы он, надев ее, сгорел.

Снова эти легенды о джумби – сосунах. Что за дикие предрассудки.

Однако юноша, как ни в чем не бывало, принялся срывать стручки и набивать ими предусмотрительно прихваченный полиэтиленовый пакет. Элизабет посмотрела-посмотрела, да и принялась ему помогать. Через пару минут к ним присоединилась и Регентруда. Не перестававшая при этом бубнить себе под нос что-то нелестное насчет неразвитых народов, погрязших в ведовстве и шаманстве.

Наполнив перцем пакет, двинулись дальше.

Вскоре на горизонте показалось грязное серое облако.

– Это уже Тула, – ответил на недоуменный вопрос Труди Хоакин. – А в небе цементная пыль. Издержки промышленного производства.

В послеацтекский период Тула превратилась в мелкий провинциальный городишко. Причем, исключительно «индейский». Разделение на «испанские» и «индейские» города было введено еще в XVI веке монашескими орденами, хозяйничавшими в Мексике. «Испанскими» были Мехико – центр вице-королевства, столицы провинций, например, Гвадалахара, Пуэбла, Оахака, некоторые прибрежные города-крепости. Здесь селились испанские колонизаторы, а затем проживали их потомки. Остальная же масса населенных пунктов считалась «индейской», так как основное их население составляли местные аборигены.

Подобная дифференциация сказалась на облике почти всех городов, созданных в эпоху колонизации. В то время как в «испанских» городах возводились пышные дворцы и особняки для высших чиновников, иноземного дворянства, богатых торговцев, то «индейские» города застраивались по единому образцу. Прямоугольные кварталы, сходящиеся к центру города с обязательным зданием муниципалитета и собором. Центр – площадь со сквериком и, обычно, беседкой для оркестра, играющего по праздничным и выходным дням. Здесь же или неподалеку находятся городской рынок и центральный отель.

Вот именно таким маленьким, застроенным по регулярному плану городком и была современная Тула. В последние десятилетия сжатая со всех сторон современными промышленными предприятиями.

– Кстати, – не утерпела подколоть брюнетку Бетси, когда они проезжали городскими улочками, – помнится, именно отсюда родом твой приятель Ордоньес.

Регентруда сделала вид, что не расслышала.

Проехав город, направились к археологическому заповеднику.

– Руины древнего Толлана были открыты учеными в 1942 году… – начал свой рассказ Хоакин.

Некогда этот город являлся священной столицей воинственного и высокоразвитого народа тольтеков. До сих пор остается загадкой, кем же были тольтеки и откуда взялись они в долине Мехико. Кто-то считает, что они были выходцами из легендарной Атлантиды, другие полагают, что этот народ пришел из Верхней Калифорнии…

– Мне больше нравится первая версия, – безапелляционно заявило сероглазое чадо. – Атлантида… Это так романтично! Так красиво! А то – Калифорния. Фи! Не надо давать американцам лишнего повода для бахвальства. И так уже всем покоя не дают, лезут со своими советами, будто они самые основные. Атлантида! Только Атлантида!

– Погодите, – пообещал юноша. – Скоро вы увидите самых настоящих атлантов.

– Ух, ты! – захлопала в ладоши Труди.

– Кроме Толлана, тольтеки основали еще множество городов по всей Мексике. Они управлялись царями. Ацтеки упоминают о десяти тольтекских правителях. Пятым по счету был Се-Акатль, или иначе Кецалькоатль, который жил пятьдесят два года…

– Священное для местных древних народов число, – пояснила Бетси.

– Не перебивай! – возмутилась Регентруда. – Продолжай, Хоакинчик!

В 980 году Се-Акатль был избран царем-жрецом Толлана, что подтверждается рисунком, выбитым на скале поблизости Тулы.

Говорят, что это был мудрый вождь, просветитель, создатель тольтекского календаря. По легенде, он имел светлую кожу и носил длинную бороду. Правил Се-Акатль около двадцати лет, до 999 года. Это был расцвет Толлана.

Однако к концу царствования светлокожего владыки в обществе тольтеков накопились противоречия, связанные с тем, что не всем подданным Се-Акатля, особенно же правящей верхушке и жречеству пришлись по вкусу нововведения повелителя. Он, например, хотел ввести новую религию, отменив кровавые жертвоприношения.

– Молодец! – похвалила брюнетка. – А то напридумывали всякой мерзости! Как их только не тошнило во время церемоний? Я бы лично и минуты не выдержала!

– Конец правления Се-Акатля покрыт легендами. Вроде бы, там приложил руку сам Тескатлипока. Воспользовавшись тем, что вождь стал стар и дряхл, он напоил его по самую завязку пульке, а затем подложил в постель царю его собственную сестру. Поутру Се-Акатль ужаснулся содеянному кровосмешению и решил сам себя покарать. И то ли взошел на костер, заживо сгорев, то ли отправился в добровольное изгнание, пообещав когда-нибудь вернуться…

– Дальше я знаю! – похвасталось довольное чадо. – Когда испанцы прибыли в Мексику, то их приняли за посланцев Кецалькоатля и поэтому практически не оказывали сопротивления конкистадорам! Во!

– Умница! – порадовалась за неё Элизабет, а Хоакин приложил руку к сердцу и в знак восхищения послал брюнетке воздушный поцелуй.

Та покраснела от удовольствия.

– А вот знаешь ли ты, что к упадку Толлана имел непосредственное отношение еще один твой приятель?