Враг престола - Гарин Дмитрий - Страница 44

— Это оно? — только и мог спросить Ош, заворожённо глядя на мёртвый свет.

— Полагаю, что да, — подтвердил Алим голосом, в котором причудливым образом смешались восхищение и тревога.

— Что–то мне подсказывает, что мы не сможем сломать эту штуковину, — озвучила свои опасения Зора.

— И трогать её не хотеть, — вторил ей Каршас.

Стены многоугольной залы были испещрены незнакомыми письменами и загадочными символами, которые чуть заметно мерцали в свете колонны. Камни дрожали, словно отзываясь на низкий, обволакивающий гул, заполняющий всё вокруг.

Ош не знал, что делать дальше. Какая–то часть его сознания вообще не верила, что они доберутся сюда, а потому план орка заканчивался где–то у подножия стен древней крепости. Разрушить? Как? Он не представлял даже, что делает это сооружение.

Алим вышел вперёд, извлекая из дорожной сумы потёртую книгу в грубом кожаном переплёте. Ош уже видел её раньше. Это был дневник старика.

Пожелтевшая бумага пестрела мыслями, наблюдениями и записями на чуждом оркам языке народов востока. Иногда там встречались рисунки, изображающие всевозможные схемы, символы и предметы. Только теперь Ош понял, что видит ряд этих загадочных начертаний на стенах мерцающей залы.

— Ты можешь что–нибудь сделать? — спросил орк.

— Я собирал знания об этом народе много лет, — не без гордости ответил Алим, перелистывая страницы. — Медленно и усердно, подобно воде, точившей камень, я пытался проникнуть в их тайны, но это едва ли удалось моему скудному уму.

Встав на краю колодца, старик воздел руку, сжимая ветхий дневник. Уста его произнесли странные, необычные слова, не похожие ни на голос человека, ни на клич животного. Под морщинистыми пальцами зажглись слабо переливающиеся узоры. Искрясь всё теми же мёртвыми огнями, они возникли прямо в воздухе, напоминая танец сотен светлячков. Каршас даже отступил на несколько шагов, покрепче сжимая оружие.

Алим снова изрёк загадочные слова древнего языка. Рука его вцепилась в призрачный свет парящих перед ним символов, словно в шкуру зверя. Залу пронзила мерцающая паутина дрожащих линий. Призрачная и неуловимая, она была словно соткана из лунного света. Вспыхнув, начертания тут же исчезли, словно их и не было вовсе.

— Я пойду один, — сказал старик, повернувшись к оркам, и ободряюще улыбнулся — но, как обычно, невесело.

— Я пойду с тобой, — вызвался Ош, но Алим жестом остановил его.

— Это может быть опасно, — возразил он, — особенно для тебя, Ошорк.

Раздался характерный скрежет, с которым один тяжёлый валун трётся о другой. Тьма колодца исторгла парящие в воздухе каменные плиты, сами собой образовавшие подобие моста, ведущего к сияющей в центре зала колонне.

Без страха обрушиться вниз, во тьму, старик шагнул на подрагивающие камни, двинувшись к свету. Через считаные мгновения тёмная фигура Алима растаяла в нём.

— Ты ему доверяешь? — спросила Зора.

— Однажды он спас меня, — ответил Ош.

Отсутствие Алима затянулось. Ожидание угнетало Оша и тревожило его спутников.

— Мы идти назад, — наконец не выдержал Каршас, которого это место нервировало больше остальных.

— Надо что–нибудь сделать с этой штукой, — возразила Зора, и по её интонации стало понятно, что она понятия не имеет, что именно.

— Мы приводить остальных. Разбирать основание одного из больших людей, ронять его на слепящий камень. Камень разбиваться, свет уходить.

— Я сомневаюсь, что… — начал Ош, но не успел договорить.

Зал содрогнулся. Несколько раз колонна вспыхнула так, что чуть не ослепила чувствительные глаза орков. После этого свет почти погас, а луч, бьющий в небеса, потух, словно костёр, залитый водой. Вместе с ним исчезло и то гнетущее чувство, что преследовало орков на протяжении всего похода. Голоса, будто растворённые в воздухе, затихли. Манящий зов древней крепости иссяк.

Исполинский кристалл всё ещё мерцал, но теперь это было блёклым тлением ледяного уголька, едва разгоняющим мрак величественного зала. На фоне слабого света показался тёмный силуэт. Преодолев парящий мост неровной походкой, Алим непременно рухнул бы на каменный пол, если бы Ош не поддержал его.

— Сделано, — сказал пустынник усталым, измученным голосом. Он словно состарился лет на десять. Золото глаз потускнело, белозубая улыбка покинула смуглое лицо.

— Присядь, друг, — предложил ему Ош, — передохни.

— Нет, — возразил Алим, — нам нужно вернуться, нужно увидеть. Когда они воссоединились с основными силами, Ургаш довольно приветствовал их.

— Оно ушло, — заявил вождь. — Я больше не чувствую тяжести в голове. Вы раздолбали эту штуковину?

— Нет, — покачал головой Ош. — Мы лишь… притушили её. Надеюсь, этого хватит.

— Она огромна, — подтвердила Зора. — Не знаю, как мы избавимся от неё.

Запинающейся походкой Алим подошёл к жерлу отвесного тоннеля, через который орки попали в крепость. Над массивной решёткой чадили факелы. Рядом стояли часовые, следящие за тем, чтобы никто не пробрался в крепость этим путём.

— Нужно спуститься, — сказал старик. — Посмотреть.

— Ты спятил? — возразил Ургаш. — Эти твари могут быть ещё там.

— Увидим, — только и ответил Алим, присев у каменного бортика колодца.

Со скрежетом отворились решётки. Ош бросил вниз факел, но не увидел там алчной толпы синеглазых мертвецов. Вслед за факелом полетела верёвка.

— Я пойду первый, — сказал орк и стал спускаться вниз. Тишина. Она сразу бросилась в уши. Ош поднял глаза наверх.

В кругу света он увидел знакомые лица, провожающие его внимательными взглядами.

Наконец под ногами оказалось покатое дно гладкого тоннеля.

— Чисто! — крикнул Ош наверх, повернувшись к выходу из каменной трубы.

Тучи рассеялись. Над восточным горизонтом лениво и неспешно поднимался жёлтый шар солнца. Ош почувствовал кожей его живительное тепло, столь отличное от безжизненного сияния кристальной колонны, виденной им в недрах древней твердыни. Новый день наступал над Мёртвыми землями.

«Нет, — подумал Ош, — теперь это наши земли, земли орков».

На фоне ослепительно–прекрасного дневного света виднелась одинокая тёмная фигура. Приблизившись, орк понял, что это сир Гловер.

Старая кольчуга в местах латных сочленений была распорота ржавыми клинками. Тут и там из неё торчали обломанные пики и выщербленные лезвия. Нагрудник смялся под безжалостными ударами палиц, топоров и боевых молотов. В нём зияли страшные пробоины, однако внутри была лишь темнота. Ни одна капля крови рыцаря не увлажнила каменный пол. Бессильно опущенные руки по–прежнему сжимали огромный меч с обломанным лезвием. Он стоял до конца. Он не отдал мёртвому воинству и пяди тоннеля, который оборонял.

За безмолвным и недвижным силуэтом защитника, насколько хватало глаз, подступы к крепости устилали останки тех, кто ещё недавно охотился на живых в образе одержимой армии мертвецов. Нет, они не пали от сломанного клинка сира Гловера. Внемля воле источника, подобие жизни покинуло их, даровав покой. Во всяком случае, так показалось орку.

Ош протянул руку, приподняв тронутое ржавчиной забрало. Как он и предполагал, внутри было пусто.

Потревоженная прикосновением, фигура рыцаря содрогнулась, рассыпавшись грудой старой брони и выбеленных временем человеческих костей.

— Вот благостная смерть, — произнёс Алим, выходя из тени тоннеля.

Лицо старика осунулось и побледнело. Он выглядел ещё более измученным и уставшим, чем наверху.

— Так, значит, он был одним из них, — начал рассуждать Ош. — Но почему он…

— Сохранил свою человеческую суть?

Орк кивнул.

— Клятва, — ответил старик. — Честь. Он пообещал. Дал слово. Привязал себя к этому миру, к этому доспеху. Удивительная воля. Сильный дар. После смерти источник, вероятно, поддерживал его, но теперь, когда свет угас, они угасли вместе с ним.

Ош поднял тяжёлый меч с рубиновым глазом на рукоятке. Щурясь под лучами утреннего солнца, из тоннеля показались другие орки.