Враг престола - Гарин Дмитрий - Страница 21

— Я… я не хотел… — Веточ балансировал на грани безумия. — Мне велели… Мальчишка… это вышло случайно! Я не хотел! Малахай! Оран! Кто–нибудь! Помогите же мне!

Рама затрещала. Запор ставней скрипнул, не выдерживая нагрузки.

— Если ты вернёшься сюда, нет, если ты даже помыслишь о новом злодействе, — страшный голос звучал как приговор, — я найду тебя. Я узнаю. И тогда ты крепко пожалеешь о том, что не родился мёртвым, мразь!

Веточ не успел ответить. Ставни скрипнули и сломались, после чего купец вместе с оконной рамой и стёклами неуклюже полетел вниз. Ударившись о крышу курятника, он несколько раз кувырнулся, прежде чем свалиться в холодную грязь.

Прижимая к груди сломанную руку, незадачливый жених, завывая от боли, бросился в сторону подъездных ворот. Спотыкаясь в ночной тьме, под проливным дождём, он то и дело падал, но тут же вскакивал и продолжал бежать, не оглядываясь на проклятое поместье.

Богатое одеяние промокло и вымазалось в грязи, утратив изрядную часть своего лоска. С разбитых при падении губ срывалось то неразборчивое бормотание, то жалобные крики, то бессмысленный смех.

— Не стоило его отпускать, — сказал человек в маске, глядя в бушующую ночь. — Он может быть опасен.

Позади ночного гостя стоял Адам Олдри. Одна рука юноши сжимала короткий меч отца, в другой был тяжёлый бронзовый подсвечник. Пламя, пляшущее над огарком свечи, заливало коридор тёплым, желтоватым сиянием.

— Это слишком заметный человек, — рассудительно сказал хозяин поместья. — Его гибель может плохо на нас отразиться. Надеюсь, что это послание дойдёт до лорда Аксарая.

— Посветите мне, молодой господин. — Локвуд возился с замком в покои леди Катарины. — Мои глаза уже не те, что были раньше.

Наконец ключ повернулся в скважине и дверь распахнулась. На пороге показалась виконтесса, облачённая в лёгкое ночное платье. Увидев сына, она тут же кинулась к нему, заключив юношу в крепкие объятия.

— Сын мой… — Она задыхалась от слёз.

— С сестрёнкой всё в порядке?

— Да. — Леди Катарина кивнула, вытирая глаза тыльной частью ладони. — Она спит. Что произошло? Это кровь? Ты ранен?!

— Нет, мама, — он аккуратно отстранил её от себя, — всё хорошо. Мы победили.

Только тогда виконтесса заметила тёмный силуэт человека, стоящего у окна.

— Вы… — Она взволнованно нахмурилась, глядя на страшную маску. — Кто вы?

— В чём дело, Ката? Ты не узнаешь меня? — беззлобно усмехнулся ночной гость. — Ещё бы, столько лет прошло.

— Этот голос…

— Да, Ката, — Уильям Ферро снял с головы полотняный мешок, попутно убирая с лица длинные волнистые волосы, — это я.

Глава двенадцатая

Близнецы

Беда не приходит одна, Стоило Ошу вернуться в лагерь, как он узнал, что Дорта и Сорта схватили местные по обвинению в убийстве.

— Как это произошло? — спросил Ош, поморщившись.

Всё тело болело. На голове — несколько свежих ссадин, а кисть правой руки была забинтована. Впрочем, он легко отделался, если учесть, что королевский виварий всё ещё колдовал над изодранным телом вождя, так и не приходящего в сознание.

— Братья идти охотиться, — ответил Каршас, указав в сторону соседнего леса, — туда.

Горный орк вместе со своими подручными решил присоединиться к отряду Ургаша. Ош спрашивал про родное племя, но Каршас всякий раз отмалчивался или менял тему, словно не желая разговаривать об этом.

— Я же сказал, чтобы никто не выходил из лагеря, пока нас не будет.

— Я им говорить. — Каршас клятвенно ударил себя кулаком в грудь. — Они не слушать. Они замечать что–то в деревьях. Зверь. Олень. Кабан. Хотеть свежее мясо. Думать, что ты не узнать.

— Какого же варга там случилось? — Боль заставляла Оша злиться.

— Не знать. Люди в железных рубахах приходить, кричать, искать тебя. Я думай убивать их, забирать железные рубахи. Потом вспоминай, ты запрещать. Сказал, ты не быть здесь. Они говорить, братья в клетка. Говорить, они умирать, когда свет прятаться с неба.

Рассказ вымотал непривычного к таким длинным речам Каршаса. Хорошо ещё, что этот дикарь не напал на стражников. Вот тогда дела приняли бы совсем скверный оборот.

— Где они сейчас?

— Там. — Каршас указал всё в ту же сторону. — За лесом дома людей. Много. Легко найти. Мы нападать?

Рука коротышки сжала нож с костяной рукояткой.

— Нет, мы не нападать, — устало ответил Ош, мучительно соображая, что теперь делать.

— Значит, они убивать братьев, — рассудил Каршас. — Тогда мы забирать их железо. Железо племени.

Последние слова он сказал так, словно это было непоколебимым законом мироздания.

— Ургаш умирать? — продолжил Каршас. — Кто быть вождь после него? Ош? Мы драться, чтобы выбирать сильный вождь? Другие беспокоиться. Думать, Ургаш умирать и люди убивать нас.

— Ургаш не умрёт, — сказал Ош, но и сам не услышал в своём голосе уверенности.

Раны вождя действительно были очень серьёзны. Настолько серьёзны, что его врачевал сам Пальтус Хилл.

Король удалился в столицу, но оставил здесь сира Гарена и его людей, чтобы те присмотрели за безопасностью главного вивария. Рыцарю крепко досталось от медведя, но он выжил, отделавшись переломом левой руки и ушибом головы.

Как и в прошлый раз, когда Ургаш оказался на краю гибели, Зора не отходила от него. Ош надеялся, что здоровье вождя будет их единственной заботой, но в лагере его ждал неприятный сюрприз.

— Ладно, — вздохнул он, — я поеду в деревню, посмотрю, что можно сделать. Проследи, чтобы никто не покидал лагерь до моего возвращения. Никто!

— Мы убивать тех, кто желать уйти? — оживился Каршас.

Белоголовый орк был невероятно кровожаден, но при этом почему–то совсем не вызывал страха, как это делал, например, Ургаш. Именно поэтому его недооценивали, и очень зря.

— Нет, — вздохнул Ош, — вы никого не убивать. Вы ждать, пока я не вернусь.

Отвязав от дерева поводья, Ош оседлал Мрака. Скакун всё ещё недовольно пофыркивал от запаха орка.

За спиной чадили костры, окружающие невысокий походный шатёр, где Зора сжимала огромную лапищу вождя, жизнь которого пытался спасти невысокий старик в кожаном фартуке. Ургаш был столпом, вокруг которого объединялись орки. Если он умрёт, всё будет кончено, и старания Оша окажутся тщетны. Едва ли они последуют за ним или за Зорой.

Мрак охотно пошёл резвым аллюром, радостно разминая остывшие мышцы. Ош вновь решил положиться на чудовищную живучесть и стойкость вожака. В конце концов, если бы Ургаш действительно собирался умереть, он уже давно сделал бы это.

Места вокруг сильно отличались как от диких предгорий, так и от охотничьих владений короля. Всюду здесь чувствовалась рука человека. Даже в лесу легко можно было встретить протоптанные дорожки, старые кострища, брошенные охотничьи хижины или переправы.

Пока копыта Мрака мерили одну из таких дорожек, Ош позволил себе роскошь ни о чём не думать. Умирающий Ургаш, Зора, Каршас с остальными орками, предложение короля и даже безымянный дух — всё это растворилось в запахе леса, наполнявшем ноздри орка. Тёплый восточный ветерок овевал лицо, словно унося с собой заботы и печали. Птицы ласкали слух мелодичной многоголосой песней.

Лес словно исцелял Оша. Всякий раз, когда орка окружали деревья, он чувствовал их силу и спокойствие. Даже раны, казалось, болели здесь не так сильно.

Только когда среди хвои и цветов появился запах дыма, Ош был вынужден вернуться из мира, где не было забот, на грешную землю.