Дубликат (СИ) - Гайдук Олег - Страница 29

- Ваша девушка придет в себя и подробно нам расскажет, что произошло, и кто ее похитил, - сказал майор, указав на машину «скорой», где сидела Ника. – Хотя… Виновных нам уже искать, похоже, не придется.

- По правде говоря, виновных в этой заварушке много, и они по-прежнему гуляют на свободе, - сказал я. – Я познакомлю вас с одним человеком, который все подробно вам расскажет.

Базилевич посмотрел на меня с любопытством и кивнул.

Тут, разумеется, я вспомнил о Загурском. Надеюсь, охранник не даст заднюю и расскажет полиции, все, что знает: о Гофмане и его бывших коллегах, которых он имел подлость отпустить и скрыть, что его дублей превратили в оружие.

- Вот только кое-что в этой истории мне остается непонятным, - продолжил я и повернулся к стройке. – Извините, надо кое-что проверить.

Оставив майора с Ромкой около машины, я вернулся на заброшенный участок и вошел в пустое здание – туда, где дубль расстрелял Игната. Возле «убитой» копии топтались трое полицейских, будто опасались, что она снова оживет. Тело Игната накрыли белой простыней, и санитары уже перекладывали его на носилки.

Подойдя к троице полицейских, я наклонился над дублем, задержал на нем свой взгляд.

От копии тянуло горелой резиной. На лице осела пыль, глаза-отверстия смотрели в потолок незряче. От щеки оторвался кусок розоватой силиконовой кожи, и сквозь брешь просвечивал серебром корпус его металлического «черепа».

В животе у меня заиграл холодок. Вроде бы обычная программа, но казалось, что передо мной покоится мертвец, который еще полчаса назад был жив, разумен и дьявольски опасен.

Долгое время я смотрел на дубля и все силился понять, что же такого с ним произошло в последние минуты «жизни».

Он стрелял в своего нового хозяина. И это не был сбой программы. Будь это так, дубль начал бы палить во всех без разбору. Он же стрелял расчетливо, с присущим ему хладнокровием машины. Сперва отправил на тот свет Игната, а потом хотел убить меня.

Но что произошло? Почему дубль решил убить своего кукловода? И главное, как он смог сделать это, если им никто не управлял?

Тут до меня с опозданием дошло, что Игнат блефовал, когда угрожал сбросить Нику в машине в карьер вместе с дублем. Пока они не продали квартиру, уничтожать мою копию ему было не с руки. Она – его гарантия, что дубль продаст квартиру, и Игнат заберет себе все деньги.

Очень долго я стоял над копией и скрупулезно думал.

И тут в глаза мне бросилась одна деталь, которую я раньше не заметил.

Волосы дубля были присыпаны известково-белой штукатуркой.

Наклонившись, запустил руку в копну черных волос, слегка взъерошил их. Белой россыпи было совсем немного: мелкие крошки запутались в волосах в районе затылка.

Я задумчиво почесал переносицу. Троица полицейских с любопытством наблюдала, что я делаю.

Я посмотрел на бетонные стены в помещении. На деревянный пол. Потом на волосы. Запустил пятерню в свою жирную от пота копну – чисто.

В этот момент возле меня нарисовался Базилевич. Он хотел что-то спросить, но я опередил его:

- Можно взглянуть на вашу голову?

- Чего? – Майор удивленно посмотрел на меня.

- Мне нужно глянуть ваши волосы, всего секунду…

Не дождавшись согласия, я подошел к майору и, так как был выше его, окинул взглядом его коротко постриженную макушку.

Никаких следов штукатурки не было.

Потом я подошел к стоящим полицейским и, извинившись, попросил их слегка наклонить головы. Фуражки их тоже оказались чисты.

Я остановил санитаров, которые уже тащили к выходу Игната на носилках, приподнял простыню, взглянул на голову убитого. Волосы Игната тоже были перепачканы.

- Штукатурка, - резюмировал я, вернувшись к Базилевичу.

- Что?

- В волосах у дубля штукатурка.

- Странно, правда? Мы же на стройке, - хмыкнул еще более растерянный майор.

Полицаи, что стояли рядом, дружно оскалились.

Я замотал головой и посмотрел на Базилевича.

- Все это время он сидел в машине, - я кивнул на «мертвого» дубля. – Здесь, - обвел руками стены, - один голый бетон и деревянный пол.

- И что? – Базилевич по-прежнему смотрел на меня непонимающе.

- Похоже, нам нужно заехать еще в одно место, товарищ майор, - сказал я, окинув всех четверых полицейских многозначительным взглядом.

Глава 12

Мы остановились возле запертой двери «Холостяка» – я, Базилевич и еще два молодых сержанта, которых майор прихватил с нами. Ребята в форме, похожие, как близнецы, топтались за спиной командира и молча ждали указаний. Базилевич стоял слева от меня, смолил вонючий «Кэмел» и смотрел на черную дверь бара. Судя по пресной скуке на его лице, он до конца не понимал, зачем я их сюда привез. Я же застыл возле окна окна "Холостяка" и тщетно вглядывался в темноту за ним.

Бар Сурена находился в цокольном этаже кирпичной восьмиэтажки, во дворе которой мы стояли. Обычно «Холостяк» работал ежедневно до двух ночи, но сейчас дверь оказалась заперта, а за окнами была такая темнота, что ничего не удавалось разглядеть.

Полицейский «уазик» пришлось оставить прямо у подъезда – другого свободного места возле дома просто не нашлось. Ника с Ромкой напросились с нами и сейчас ждали в машине.

На улице стояла ночь. Ветер шуршал в листве растущих во дворе берез и тормошил белье на балконных сушилках. Тусклый диск луны с холодным равнодушием поглядывал с неба на нашу четверку. Во дворе никого не было. Лишь двое рослых мужиков в черных свитерах и «трениках» дымили на лавочке у соседнего подъезда, изредка бросая взгляды в нашу сторону.

Довольно долго мы топтались около двери «Холостяка». Потом Базилевич выплюнул бычок и, затоптав его носком туфля, вопросительно посмотрел на меня.

Разочарованный, я отошел от окон бара и кивнул на восьмиэтажку.

- Эта сволочь здесь же и живет, в этом подъезде. Только номера квартиры я не знаю.

- Ну, тогда он никуда от нас не денется, - заверил майор. – Завтра заглянем в их управляющую компанию и добудем список всех жильцов.

Вздохнув, я снова заглянул в темные окна бара.

Уезжать мне не хотелось. В горле, как репей, застряло подозрение, которое я опасался сказать вслух даже себе. И чтобы опровергнуть его или – не дай боже! – подтвердить, мне нужно было срочно войти в бар и все проверить.

- Я так и не понял, - вновь заговорил майор, - с чего вы взяли, что этот ваш Сурен тоже в этом замешан?

Ответить я не успел – в этот момент перед нами открылась дверь подъезда, и на улицу вышла бородатая фигура в черной, как у вора, шапке, и плотной кожаной куртке с меховым воротником. Человек остановился резко, будто напоролся на невидимый щит. Лицо его избороздили темные морщины, брови блестели сединой, щеки покрывала безобразная щетина пепельного цвета.

Сперва Сурен растерянно смотрел на полицейских, хлопая глазами, а потом скользнул взглядом по мне... и побледнел. В глазах его вспыхнул испуг, и он метнулся прочь через безлюдный двор.

Молодые полицаи тотчас кинулись вдогонку. К счастью, скорость и реакция у них были отменные. Сурена вмиг схватили, повалили на асфальт и заломили руки за спину. Дворик наполнил жалобный и в то же время возмущенный крик, потом Сурена подняли на ноги и повели к нам.

От поднявшегося шума в окнах дома замелькали лица, на балконах стали появляться силуэты жильцов. Мужики в свитерах, сидящие на лавочке, побросали сигареты и, отвесив челюсти, уставились на нас.

Из машины вышли Ромка с Никой и не меньшим удивлением стали следить за нами.

Базилевич почесал коротко стриженную голову, и на лице его мелькнул азарт.

Сурена подвели, и не успел майор и рта раскрыть, как армянин залепетал:

- Я не виноват! Это все он! Он все придумал! Сердцем дочери клянусь!

- Кто? – спросил майор брезгливо, глядя на Сурена.

Хозяин бара не ответил, лишь бросил на меня испуганный взгляд.

Я смотрел на него равнодушно, кусая затвердевшие от холода губы. Наверное, больше всего Сурена напугало то, что я стою сейчас живее всех живых, хотя ему сказали совершенно иное. Я протянул ладонь ему и сказал: