Тайна, покрытая глазурью (СИ) - Риз Екатерина - Страница 44

Что могло произойти между Есиным и моим зятем? Ответ напрашивался сам собой: москвич предложил Олегу что-то существенное, отчего отказаться было трудно. Больше денег? Ему одному, за поддержку, за фиктивную продажу, подделку документов? Что?

— Скажи мне сейчас, — попросила я Олега вечером. Мы вдвоём оказались на кухне, Олег выглядел взбудораженным, видимо, активные поиски Есина его напрягали. — Скажи мне сейчас, и я обещаю…

— Что? Что ты опять обещаешь?

Я отодвинулась от него. Секунду назад наклонилась, уверенная, что он проникнется, он всегда ко мне хорошо относился, но в последние сутки Олег был сам не свой, и злился он на меня. Из-за того, что я поддаюсь москвичам, что не защищаю, по его разумению, семью. Что отступила. И он знает почему. Точнее, из-за кого. Они все так считали.

Я огляделась, удостоверилась, что рядом никого, и тогда к Олегу подсела.

— Давай поговорим начистоту. Что тебе предложил Есин?

— Ты сама знаешь.

— Ты врёшь мне Олег, и я не понимаю, почему.

Он в руках бокал с виски повертел.

— Халеменчук что-то узнал?

— Он узнает.

— Значит, не узнал? — Олег ухмыльнулся, поднёс бокал к губам и сделал глоток. — Но ты всё равно уверена, что это мы с Лёшкой…

— Я чувствую.

— Ах, ты чувствуешь.

— Разве я не права? Ты хотел продать завод, ты раз за разом об этом со мной заговаривал. И Горин был с тобой согласен.

— Это ничего не значит.

— Может быть. Но ты злился на меня. Ты злился на меня все эти месяцы, за мой отказ. Думаешь, я не замечала? Какие-то десять процентов…

— Мы вполне могли обойтись без него!

— Дело не в заводе, ты знаешь!

— Ну да, дело в территориальной целостности!

— А ты всерьёз хочешь подпустить москвичей так близко? Разве нам не хватает этого в других районах? Ты не справишься с ними, Олег!

Он был со мной не согласен, я видела это по его лицу. Он был переполнен честолюбивыми планами, считал, что он прав, но противостоять мне не мог. А всё из-за такой мелочи, как десять процентов перевеса в мою сторону. Он мог распоряжаться долей Лизы и Дениса, даже убедить Горина встать на его сторону, но этого всё равно было мало, и это злило. А я почему-то долгое время отказывалась замечать, как сильно это его злит.

— Ты даже попробовать не хочешь!

— Ты попробовал, — негромко проговорила я. — И начал очень хорошо.

Он со стуком поставил бокал.

— Я к этому не имею никакого отношения. Пусть хоть твой верный пёс каждую пядь земли в этой области носом перероет — я к этому отношения не имею!

Теперь уже мой верный пёс. Вчера ещё Халеменчук был начальником охраны Аштаева, и тот этим фактом был весьма доволен. А теперь Аркадий Николаевич только мой пёс. Что ж, пусть будет так.

— Очень надеюсь, что не имеешь.

— Не понимаю, почему ты их так боишься. Сама же говоришь, что они чужаки! Как приехали, так и уедут. Как твой Данилов. — Олег ухмыльнулся, поднялся и заходил по комнате.

— Правда? Ты возомнил себя мафиози? — Я даже подбородок рукой подпёрла, заинтересовавшись его смелыми размышлениями.

— Причём здесь мафия? Сейчас дела делаются по-другому. — Он остановился передо мной. — У меня тоже много друзей, Лиля, приятелей, знакомых, с определённым весом в криминальном мире. И такие есть, — заверил меня Олег. — Я видный бизнесмен, и уж точно не уступлю после парочки угроз.

— Ты всерьёз думаешь, что они будут с тобой воевать? — со снисходительной улыбкой поинтересовалась я.

Олег остановился.

— Купить нас у них денег не хватит.

— Я бы не была так уверена. Нужно лишь знать, куда ударить, — размышляла я, хотя знала, что мои слова вряд ли Олега в чувство приведут, он был переполнен чувством праведного гнева и решимостью дать отпор недругам. Он просто не понимал. — А искать слабые места они умеют… — Я сбилась на полуслове, но заставила себя продолжить: — Данилов точно умеет. Наше положение не так уж надёжно, Олег. Если придётся затыкать дыры, то большой вопрос, как мы станем это делать. Ты же знаешь, как мы делим доходы. Куда быстрее, чем их получаем. Одна предвыборная кампания нас выматывает. — Я на зятя посмотрела. — Ты свои деньги вложишь в спасение бизнеса? Если будет такая необходимость, ты станешь спасать бизнес?

Он молчал дольше, чем следовало бы. И я печально кивнула.

— Я так и думала.

— А ты? Ты станешь? — Олег встал у меня на пути, не выпуская из комнаты.

— Бизнес? Нет. Семью — да.

Вопрос только: что осталось от моей семьи? И останется ли вообще что-то, когда всё закончится.

Когда Дениска засыпал, и я оставалась одна, становилось совсем тоскливо. Я бродила по дому, стараясь не попадаться на глаза сестре и зятю, сидела то у одного окна, то у другого, и чувствовала себя предательницей. Все знали, что я жду новостей от Халеменчука, жду, чтобы в открытую кого-то обвинить в совершённой ошибке. Это ведь я, никогда и ни в чём не ошибающаяся. Та, которая пустила в свою постель шпиона.

С Димкой Калашниковым мы встретились в кондитерской. Он редко приезжал сюда, никогда не появлялся у меня дома, стараясь не привлекать внимания к нашей близкой дружбе, и ещё совсем недавно мне казалось это правильным. Ни одному из нас не нужны были проблемы. Для всех мы были бывшими одноклассниками, которые если и пересекались как-то помимо встреч выпускников, то это было случайно, либо по возникающим у меня мелким проблемам. Он ведь работник прокуратуры, к нему все знакомые со своими бедами шли, и я не была исключением. Не должна была быть, не должна была выделяться на общем фоне. Димка даже жену свою с ребёнком в мою кондитерскую никогда не приводил, и его сегодняшний визит говорил о том, что происходит что-то из ряда вон выходящее. И ему это тоже не нравилось.

Он ко мне в кабинет поднялся, на стул сел и на меня уставился.

— Ну что?

— Меня похищали, ты слышал?

— Да, Николаич меня уже задрал твоим похищением.

Я мило улыбнулась.

— Спасибо за твоё сочувствие.

— А оно тебе нужно?

Я ручку между пальцев крутила и молчала. Димка за мной наблюдал.

— Тебя на самом деле беспокоит этот Есин?

— Нет, — призналась я.

— Я так и думал.

— Но найти его надо, Дима.

— Найдём, куда ему деться?

— А если он мёртвый?

— И такое может быть.

— Его могли похоронить четыре месяца назад. Или не похоронить… — Я поморщилась, только представив. — Кто бы знал, как мне надоело думать об этом.

— Признайся, ты просто тянешь время.

Я из-за стола поднялась, подошла к окну и отдёрнула штору, выглянула на улицу, на которой не происходило ничего интересного.

— Я не могу идти на открытый конфликт. Я не знаю, чего именно добивается Зудин. — Я усмехнулась. — Он такой обходительный, чуть ли руки мне не целовал. Но он слишком много знает, понимаешь?

— Благодаря одному известному нам субъекту.

Что я могла сказать на это? Сплошные вздохи и раскаяние.

— Сейчас всё сложно, — призналась я Калашникову. — Я на виду у Зудина, и он этим воспользуется, без всякого сомнения. А мне нечем защищаться. — Я к столу вернулась, села и негромко сказала: — Дома всё плохо, Дима. Это уже давно зреет, но я надеялась, что всё как-то само собой утрясётся. Но последние события только хуже сделали. Олег меня не слушает, думаю, он сам решит с Зудиным договариваться, за моей спиной. Я не смогу ему помешать.

Димка выглядел обескураженным. Тоже на край стула сдвинулся, чтобы ко мне ближе быть, и также шёпотом, проговорил:

— Он что, с ума сошёл? — Головой помотал. — Отстань, Лиль, он не посмеет.

— Посмеет. Он не будет спасать бизнес, он будет спасать себя.

— А что с бизнесом? — окончательно обалдел Калашников.

— Он мой, — просто ответила я. — И это большая проблема. Я давно поняла, что Олег хочет отойти в сторону, и я даже мешать ему не стала. В конце концов, это его право. Я не встревала, но мы столкнулись лбами из-за завода, и это стало последней каплей. Я не могу надеяться на него, понимаешь?