Зефир в шоколаде (СИ) - Риз Екатерина - Страница 64

— Лера! — позвал он, и я вернула трубку к уху.

— Что?

— Спокойной тебе ночи, родная. Я завтра проверю.

Отвечать на грязные намёки и предостережения я сочла ниже своего достоинства, и просто отключила телефон.

Вот не была бы она его женой!

В тот момент, когда Антон услышал гудки в трубке, он очень многое себе представил. Что бы он сделал с этой упрямой представительницей женского пола, не будь она его женой. Законной, родной и любимой. А так, как Лера ею являлась, ему следовало её беречь, о ней заботиться, и прощать всяческие глупости. По крайней мере, относиться к женским слабостям снисходительно. А он нетерпимый и раздражительный, а ещё совершенно не чуткий. И если про терпение и снисходительность ему отчим уже два вечера подряд рассказывал, точнее, всеми силами наставлял, то про его недостатки и абсолютную неподготовленность к серьёзным отношениям с хорошей девушкой, рассказывала ему мама, преимущественно за завтраком. Видимо, торопилась загрузить правильными вещами чистый, отдохнувший за время ночного сна мозг. И всё это было невыносимо, и даже несправедливо, потому что Антон искренне не понимал, за что на него свалилось сие наказание. И в виде любимой женщины, недоверчивой и любящей сбегать из дома, и в виде родителей, которые, по всей видимости, поставили себе целью свести его с ума. Правда, сами родители называли это: помирить детей. Можно подумать, что ему восемнадцать лет, и он сам не соображает, что ему делать и как правильнее поступить.

А правильнее всего было бы приехать сейчас к Лере, взломать дверь (потому что по доброй воле она вряд ли ему откроет), покидать её вещи обратно в чемодан, и увезти жену домой. А уже после, с чувством полного удовлетворения и осознанием выполненного супружеского долга, запереть её в спальне. Чтобы вспомнила, наконец, что значит называться женой. То есть сидеть рядом с мужем и его радовать, а не таскаться в школу и из школы с тяжеленными сумками, под бдительным взором похотливого директора учебного заведения. Лера ещё только первый день отработала без контроля с его стороны, а Антон уже был уверен, что закончится это плохо. Сколько он выдержит, чтобы не приехать, не проверить, а уж тем более не проконтролировать? День, два? А ведь потом именно его обвинят в несдержанности, подозрительности и скандальности. А любимая жёнушка в глазах всех родственников и друзей, так и останется угнетённой стороной. А он — маньяк и скандалист. И от него, и в самом деле, лучше держаться подальше.

Так получается?

Антон развернулся на кресле, посмотрел в окно, за которым стремительно темнело. На улице, перед входом в гостиницу «Чёртового колеса», было шумно. Шумно было уже минут двадцать, но Антон решил, что не станет спускаться вниз, чтобы самолично разобраться в происходящем. В конце концов, в клубе полно работников: с десяток менеджеров, три управляющих, и тьма-тьмущая мелких сотрудников и охранников. Нигде не сказано, что он должен заниматься всем сам. Встречать гостей, всем улыбаться, решать чужие проблемы… У него своих проблем выше крыши. И да, он прекрасно знает, что все его мысли о взбалмошности жены, по меньшей мере, несправедливы. И Лера не взбалмошная, скорее уж, чересчур доверчивая. На самом деле ему поверила, согласилась на брак, согласилась поверить ему, а он её разочаровал.

И её уход Антон считал обоснованным. Неправильным, с точки зрения семейных ценностей, но обоснованным. Разве он этого не предвидел? Делая ей предложение, даже в тайне надеялся на такой исход. Что она окажется настолько умной и неистеричной девочкой, что в какой-то момент попросту уйдёт от него, при этом ему представлялось, что довольны будут все. Каждому обломится по хорошему, жирному куску пирога. И обид и страданий он совсем не ожидал, ни Лериных, ни тем более своих. Нет, он не страдал из-за того, что его жена бросила. Нисколько. Он безумно злился на неё из-за этого. Потому что когда это случилось, когда он стоял на крыльце, их (как выяснилось уже «их» дома) и наблюдал за тем, как Лера суёт чемодан в багажник, а затем садится в машину и уезжает от него, он вдруг понял, что ничего не кончилось. Даже если он согласится на развод, на котором она из-за упрямства настаивает, ничего между ними не закончится. По одной банальной причине — он её хочет.

Это было непонятно, странно и абсолютно излишне, но он на самом деле её хотел, и желание это уже пару месяцев, как не вписывалось в рамки физиологии. Раньше родители время от времени заводили с ним осторожные разговоры о том, что пора бы жениться, или хотя бы выбрать себе постоянную женщину, с которой хотелось бы, если не детей рожать вот прямо завтра, то, по крайней мере, вместе жить. Антон лишь криво усмехался во время таких разговоров, и, грозя свести мать с ума, раз за разом пытался её заверить, что такой женщины, с которой удобно изо дня в день застилась кровать и выносить мусор, не существует. По крайней мере, в этом городе таких нет. Он проверял. А потом появилась Лера, и все вокруг обрадовались. Он женился на ней из-за наследства, а все радовались, и от этого было немного неудобно. Правда, она сама знала, по крайней мере, ту часть о наследстве, что он ей озвучил, но их договорённость совсем не мешала ей улыбаться ему вполне искренне и душевно, и о чём-то мечтать. Вот он и попал, поневоле включился в игру, в «семью», и стал мужем. Который старается возвращаться вовремя домой, каждый вечер ужинает с одной женщиной, засыпает с этой женщиной и просыпается с ней. И ему она улыбается, для него готовит, и ради него идёт на уступки, ищет компромиссы. Вот чего в его жизни никогда не было, так это того, что женщины ради него шли на компромиссы, и с собой, и с окружающими. А Лера шла, Антон это понимал, осознавал, и после периода настороженности, начал принимать это как данность. Она ведь его жена? Значит, так и должно быть.

Всё и началось с этой настойчивой мысли: она его жена. Это слово дурацкое в какой-то момент прицепилось, и некоторое время Антон мысленно даже по имени Леру не называл, только «жена, жена». Ну что в нём такого, в этом слове? А вот поди ж ты, зацепило. Оказаться женатым человеком было очень странно. Но приятно. Правда, скорее это относилось к кандидатуре его жены, к Лере тянуло, как магнитом, с первой встречи. И если поначалу Антон и напоминал себе о кратковременности их брака, да и сомнительности целей, то под давлением Лериной улыбки и стремлении о нём заботиться, начал забывать. И только хмурился, когда ему напоминали о его подлости и затеянном большом обмане. Марина очень любила об этом говорить. Появлялась каждый раз неожиданно, садилась напротив и впивалась в него взглядом. И принималась выспрашивать, как ему спится с нечистой совестью рядом с молодой женой.

— Вообще не спится, — радовал её Антон. — Рядом с Лерой разве уснёшь?

Марина злилась на него, опасно прищуривалась, и Антон знал, что ей приходится прикладывать немалое усилие, чтобы не бросить ему в лицо какое-нибудь чисто женское обвинение или упрёк. Но проявления чувств она стеснялась. Никогда и ни за что бы ни призналась в ревности или зависти, считала это недостойным. Сейчас Антону уже трудно было поверить, что их отношения с Мариной могли продлиться два года. Два года — это большой срок, и Антон сколько не пытался, не мог припомнить, чтобы любовница его раздражала или он мечтал бы от неё избавиться. Нет, отношения были достаточно ровные, и без сомнения страстные, и пока Марина сама не заговорила о выгодах и не стала подбивать его свести знакомство с Давыдовым, Антон ни о чём таком и не помышлял. Марине тогда ещё и сорока не было, а выглядела лет на тридцать с небольшим, и то, так ослепляла при своём появлении, мужчинам долго не приходило в голову приглядываться и интересоваться её возрастом. И Антон был одним из многих, кто потерял дар речи от её блеска и лоска, и его абсолютно не интересовало, кто у неё муж и есть ли он вообще. И его подпустили на непозволительно близкое расстояние, Антон знал, что до него Марина мужу не изменяла. Возможно, ещё на что-то надеялась, а скорее всего, побаивалась, но перед ним не устояла. Гордится ли он собой по этому поводу? Когда-то гордился, когда для него самого это казалось важным. Марина его прельщала, она его манила, она была соблазнительна и в то же время с капелькой горечи от не сложившейся семейной жизни, и Антон чувствовал себя если не героем, то вполне мог рассчитывать на звание её спасителя и утешителя. Иначе кому бы достались все её усилия во имя неувядающей красоты, вся нерастраченная страсть? Досталась ему, и он не постеснялся всё это взять. Любовь? Нет, он не любил, не чувствовал острой привязанности, не имел желания заботиться о ней. То ли слишком молод был и оттого не проникся, то ли, как понял позже, не его Марина человек. Ведь если бы захотел, забрал, увёз, спрятал, вот как Леру хочется спрятать ото всех и приберечь только для себя. А Марина, не смотря на свою затаённую горечь, всегда была человеком сильным, зависимым от своих материальных желаний и потребностей. И именно поэтому Антон совсем не удивился, когда спустя полгода их тайных и страстных встреч, она предложила ему познакомиться с Давыдовым. И если в первый момент Антон решил, что она шутит и даже рассмеялся, то выслушав и кое-что обдумав, понял, что план совсем недурён.