Зефир в шоколаде (СИ) - Риз Екатерина - Страница 58

— Значит, дурь не прошла.

— Это не дурь! — разозлилась я. — Это последствия того, что ты натворил!

— Из-за Марины? — Он вдруг руками замахал, в приступе то ли гнева, то ли волнения. — Дьявол, Лера… Ну, что ты хочешь от меня? Ну да, было! Когда-то. — Кричать он перестал и теперь с неудовольствием выдавливал из себя слово за словом. — Мы взрослые люди все… в конце-то концов. Откуда же я знал, что женюсь на её падчерице? Знал бы, трижды подумал…

Я кивнула, глядя на мужа в великом сомнении, затем подсказала:

— Но не факт.

Антон зубы сжал. Глазами на меня сверкнул.

— Да, не факт! Я вообще не понимаю, почему я должен перед тобой оправдываться из-за того, с кем я когда-то спал. Давай я тебе про всех расскажу… если вспомню. Тебе это понравится?

— Ты не просто шовинист, ты ещё и циник первостатейный!

— Забыла упомянуть: сволочь.

— Действительно, сволочь!

У Антона подбородок дёрнулся от едва сдерживаемой злости.

— Тебя беспокоит то, что я тебе соврал, или то, что твоя мачеха изменяла твоему отцу?

— С моим мужем, — подсказала я.

А Антон рукой махнул.

— Давай не будем валить всё в одну кучу! Это было несколько лет назад. Я не то что твоим мужем не был тогда, даже знать не знал, что ты существуешь. И, прости, но наши отношения с Мариной тебя никак не касаются. Они касались твоего отца, но ему плевать было, с кем его жена спит, и поэтому не надо внушать мне чувство вины. Перед тобой я точно не виноват.

— Ты так считаешь?

— Да!

— То есть, ты помимо факта секса с моей мачехой, ничего от меня не скрывал и не скрываешь? — Я даже прищурилась, не собираясь пропустить ни тени сомнения или недовольства на его лице.

Антон молчал. Он не задумался, он также прищурился, и мы стояли друг перед другом, как два заправских шпиона из американских фильмов. И после затянувшейся паузы, Антон сказал:

— Это был не просто секс. Это было два года… — Он никак не мог подобрать подходящее слово. А оно мне и не нужно было, я и без того ахнула.

— Два года? — Я застыла, после чего отвернулась от него, не сразу сумев прикрыть рот от изумления. Два года?! Отношений, занятий любовью, разговоров о личном, секретов и тайных встреч, и наверняка каких-то планов на будущее. Ведь нельзя, невозможно встречаться с человеком два года и не думать о том, что будет дальше.

Антон, по всей видимости, понял, что сболтнул лишнего, потому что пока я пребывала в ступоре, он приблизился ко мне и даже рискнул дотронуться. Его руки легли на мои плечи, очень осторожно, но мне всё равно показались невероятно тяжёлыми.

— Малыш, ну не придумывай ты себе лишнего, — попросил он, коснувшись носом моих волос. — У нас с Мариной были свои… причины для того, чтобы быть вместе.

Я невольно усмехнулась, правда, совсем невесело.

— Да, стремление облапошить моего отца.

— Ты даже не понимаешь, о чём ты говоришь. Облапошить… Да скорее ад замёрз бы, чем кто-нибудь сумел бы обвести Борю вокруг пальца. — Антон коснулся пальцем моего лба. — Он математик, он все варианты развития ситуации всегда просчитывал, а скорее, предвидел. Это была игра, всегда была игра. Между ним и Мариной, между мной и ним, и… даже между мной и Мариной. Да, начиналось всё с банального секса, но потом… — Он снова помолчал, наверное, решая, стоит ли мне рассказывать. — Это она свела меня с Борей. Она нас познакомила. И у неё были свои планы на меня, и на наше знакомство с твоим отцом. Она надеялась развести его на деньги, это даже не скрывалось. Мне нужны были деньги, — сказал Антон с оттенком язвительности. — И то, что Марина предлагала, казалось если не забавным, то уж точно выгодным. Она хотела обезопасить себя, в случае, если бы Боре пришло в голову с ней развестись. Поверь, он бы вряд ли задумался о её достатке после их развода. Марина этого боялась, всегда. И всегда искала способы этого избежать. Она готова была льстить, упрашивать, заверять его в своей любви. Шантажировать ребёнком и так далее. Я далеко не сразу это понял. Они жили так много лет. И единственное, что Борю держало… это Алиса. Он боялся потерять и её. Тебя-то потерял. — После этого заявления Антон меня по плечам погладил, но я верить не спешила, и оттого лишь поморщилась, правда, он видеть этого не мог. — Конечно, он оставил бы Алисе солидную долю своего состояния, но при этом сделал бы всё, чтобы отобрать её у матери, а Марина бы осталась у разбитого корыта. Ты представляешь Марину в иных условиях, чем сейчас? Никто не представляет, а она сама в первую очередь. Так что, всё из-за денег.

— И ты два года спал с ней из-за денег?

Вопрос ему не понравился, но он всё равно ответил, хотя с явной неохотой.

— Назовём это, общим интересом. Он держал нас долго, и даже смахивал на что-то большее… какое-то время. Потом всё зашло в тупик. Мы с Борей занялись «Колесом», затем он ввёл меня в свой бизнес, и я понял, что рушить и дробить компанию в угоду запросам Марины глупо, она хотела лишь денег, припрятать их где-нибудь подальше от мужа, в каком-нибудь швейцарском банке, а я… Я понял, что работать гораздо выгоднее. По крайней мере, лично для меня. И, в итоге, мы с Мариной потеряли общий язык. Отношения зашли в тупик, и до сих пор так и долбимся лбами об угол. Она считает меня алчным засранцем, а я её глупой стервой.

— Старой стервой, — напомнила я ему вчерашнее. Ладони мужа на моих плечах сжались и разжались, он явно был недоволен всем происходящим.

— Я просто злился.

— Конечно, — не удержалась я от возмущённого смешка. — Старой её никак не назовёшь.

— Лера, не вздумай ревновать. — Антон потёрся носом о мою щёку, в груди у меня стремительно теплело, но я всеми силами старалась этого не замечать. Муж обнимал меня, прижимался всё теснее, дышал мне в щёку горячо, и я начинала нервничать, именно из-за того, что понимала — оттаиваю. А он этого не заслуживал! Одни слова, а на деле стопроцентный авантюрист.

— Почему ты на мне женился? — спросила я негромко. Смотрела в окно, за ним солнце слепило, и мне очень хотелось списать подступившие слёзы на солнечный свет, бьющий в глаза.

— Потому что увидел и обалдел. Ты не помнишь, как я молчал, будто последний дурак, глядя на тебя? В школьном коридоре, между прочим. А я стоял и пялился на тебя. — Его губы прошлись по моей щеке. — А ты такая строгая, в костюме, взгляд свысока… — Руки сжались у меня на талии. — Лерка, прости меня.

Я молчала, но из его объятий выбраться не спешила. Антон обнимал меня, я прижималась щекой к его руке, и не хотела вроде, но так получалось. Мы были женаты три месяца, а я уже не помнила как это — без него. И сегодняшнее утро, в пустой постели, встретила без особой радости. Именно поэтому сейчас взяла его за руку, и не стала спорить или выяснять подробности. Мне ещё нужно было пережить всё услышанное. При одном воспоминании об имени Марины Леонидовны меня теперь изнутри неприятным жаром обдавало.

Антон снова прижался губами к моей щеке, раз, другой, ладони прошлись по моим бокам, и без всяких слов было понятно, что он готов мириться. Готов прямо сейчас. Но я всё-таки выскользнула из кольца его рук. Муж взглянул непонимающе и с обидой.

— Лера…

— Что ты хочешь на обед?

Он за моей спиной вздохнул, с намёком на отчаяние.

— Мне нужно отвечать?

Я глянула на него через плечо, едва заметно улыбнулась.

— Нет. Я осмелюсь предположить.

— Вот и замечательно. Моя жена — ясновидящая, — пробормотал он себе под нос и с кухни вышел. А я замерла у окна, всё ещё переживая беспокоящие меня услышанные откровения.

И что прикажете со всем этим делать? Отмахнуться, забыть? Простить? В конце концов, Антон прав: то, что было несколько лет назад, до моего появления в его жизни, меня беспокоить не должно. И не беспокоило бы, я же не сумасшедшая. Ну, возможно, кольнуло бы неудовольствие при знакомстве с бывшей девушкой, подругой, любовницей, думаю, большинство женщин такие. Но это ведь, по факту, моя мачеха! И мой отец… каким бы плохим мужем он ни был, он был её законным супругом, а она, думаю, не единожды пыталась его обмануть, да ещё и изменяла. Он изменял ей, а она ему. Замечательная семья, всему городу на зависть. Им ведь завидовали, ими восхищались, когда они под руку показывались на людях. А выясняется, что вся эта радужная картинка — обман и самореклама. И мне, представьте, всё больше и больше жаль Алису. Только подумать, сколько ребёнок натерпелся, крутясь между родителями, которые, должно быть, ещё несколько лет назад перестали общаться нормально. Неудивительно, что она выросла жадной во всех смыслах. И до благ, и до чувств, и отказа не приемлет.