Свет мой зеркальце, скажи… (СИ) - Риз Екатерина - Страница 70

— Не кричи, — попросила я его.

— Ты скажешь Роме, чтобы он мне голову оторвал?

— А вот здесь ты преувеличиваешь, — я Аркаше пальцем погрозила, и улыбнулась на всякий случай.

— Да неужели? Весь город не преувеличивает, а я один преувеличиваю. Твой муж, Липа…

Я уже на полном серьёзе сунула ему под нос кулак.

— Не хочу ничего слышать. Мой муж, как ты правильно сказал, я за ним замужем, а не ты. И ни кто-то другой. Вот и нечего мне советы давать. Лучше скажи: тебе эти туфли нравятся или эти?

— Мне ты не нравишься, — высказался Аркаша напоследок, рукой на меня безнадёжно махнул и из магазина вышел. А я ещё пару минут боролась с тревогой, рвущейся наружу и мешающей сосредоточиться на приятных покупках.

По дороге домой, я не выдержала и решила задать Денису несколько вопросов. В том, что он ответит мне по существу и вообще ответит, я немного сомневалась, но молчать больше не могла.

— Денис, скажите, Роман Евгеньевич строгий человек?

Денис помолчал, уверенно вёл машину, а после моего вопроса даже не сделал попытки взглянуть на меня через зеркало заднего вида. Так и смотрел чётко перед собой, на дорогу. Но затем всё-таки ответил:

— Не строже, чем положено.

Я расстроилась.

— Так я не понимаю. Меня все вокруг запугивают его тиранскими замашками. Говорят, что он требовательный и несговорчивый, и жёсткий. Я чего-то не знаю?

— Олимпиада Викторовна, думаю, он такой, каким и должен быть. Для вас. Остальных слушать необязательно.

— Наверное, вы правы. Просто некоторые чересчур назойливы.

— Вы про этого, в розовой рубашке? Сказали бы мне, я бы его с лестницы спустил.

Я на затылок Дениса посмотрела. После чего заметила:

— Думаю, это то, что бы я услышала от Романа Евгеньевича. И именно об этом все вокруг твердят. Надо быть добрее к людям, Денис.

— Смотря к каким.

Мы помолчали, я в окно смотрела, а потом взяла и спросила:

— Как ваши дети?

Денис, судя по голосу, здорово удивился моему вопросу. Но кивнул.

— Хорошо. Ещё в школе.

— Вам, наверное, нужно съездить, забрать их? Вы поезжайте, я вряд ли сегодня куда-то ещё соберусь…

— Вы не беспокойтесь. Их жена заберёт.

Я замолчала, затем переспросила:

— Жена?

— Да, она сейчас не работает, дома сидит. Она и заберёт.

Ну, Рома… Я даже кулак сжала и полюбовалась на него. Сама себе казалась грозной, но Рому мой кулак вряд ли впечатлит.

Автомобиль остановился на светофоре, я посмотрела за окно и увидела своё лицо на рекламном щите. То есть, не моё, конечно, это было лицо сестры, я засмотрелась на неё. Вдруг стало грустно. Вспомнила разговор с матерью, и невольно призадумалась, где сейчас Ладку носит.

Надо же было такое сотворить со своей жизнью? Хотя, с другой стороны, если бы не она, я бы сейчас не в машине с личным шофёром сидела, а в кредитном отделе банка, рассматривая заявку очередного клиента. Я была бы на своём месте, жила бы привычной жизнью, но была бы я счастлива? В привычном и понятном для меня смысле — да. Вот только смысл поменялся, и я теперь счастлива от осознания этого.

Эта мысль меня настолько вдохновила, что я позабыла, что злюсь на Романа Евгеньевича, когда застала того дома. Рома вышел мне навстречу, когда я дверь открыла, что-то жевал, но мне улыбнулся.

— Нагулялась?

Я сумки с покупками ему отдала и тут же обняла. Роман Евгеньевич насторожился.

— Что случилось?

— Ничего. — Я в щёку его поцеловала и первой отодвинулась. — Просто увидела Ладкину фотографию на улице, и всякая ерунда в голову полезла. Но всё хорошо. Ты ешь?

— Да, мне ещё уехать надо. Купила что хотела?

— Купила.

Я направилась на кухню, Рома за мной, ладони мне на плечи положил.

— Рома, у меня какие-то проблемы с работой, — сказала я, припомнив разъярённое лицо Аркаши.

Я налила себе воды в стакан, остановилась у стойки, пока Роман Евгеньевич вернулся за стол, к тарелке с супом.

Услышав про работу, любимый насупился.

— Ты опять…

— Я не опять, — успокоила я его. — Я про Ладкину работу. Аркаша мне в торговом центре встретился, каким-то договором грозил.

— Что значит, грозил? У него здоровья много? Или смелость маниакальная проснулась? Я ему погрожу.

Я ткнула в Ромку пальцем.

— Молчи.

Он глаза на меня вытаращил.

— В смысле?

— В прямом. Пообещай мне, что не будешь звонить Аркаше и с ним разбираться. Поручи это Мише.

— Липа, блин!..

Он не «блин» сказал, совсем не «блин», но я мысленно для себя подредактировала, а палец теперь вверх направила, привлекая его внимание.

— Рома.

Ромка недовольно крякнул, от меня отвернулся, сунул в рот ложку с супом. А я, оставив стакан с водой на стойке, подошла к нему. Обняла и поцеловала. И миролюбиво проговорила:

— Не хочу, чтобы моего мужа считали бандитом. Ты ведь не бандит?

— Какой я бандит?!

— Вот именно. — Я по голове его погладила и улыбнулась. — Ты у меня такой хороший, такой заботливый. Почему об этом знаю только я?

— Потому что, любимая, если об этом будут знать все вокруг, то на что мы жить будем?

Покупать тебе платья, туфли? Ты об этом не подумала?

Я хмыкнула, отстранилась от него, задумавшись. Но всё равно так просто согласиться с ним не могла.

— Поручи разобраться с этим трудовым договором Мише. Тебе надо быть выше подобных мелочей. Или ты пойдёшь с Аркашей скандалить?

— Да его соплёй перешибёшь, чего с ним скандалить?

Я заставила себя промолчать по поводу столь оригинального замечания, только глаза закатила.

Пользуясь тем, что Роман Евгеньевич видеть этого не может. А его по плечу погладила. Но попросила:

— Пообещай мне.

Ромка был недоволен, но проговорил:

— Обещаю. Хотя, Липа, я не согласен с тобой!..

Он бы ещё продолжал, и я, наверняка, выслушала ещё много, но у меня был козырь, который я и решила выложить на стол.

— Кстати, Денис знает, что ты жену его похоронил?

Роман Евгеньевич тут же замолк, будто язык проглотил. Затем смущённо улыбнулся.

— А ты ему сказала?

— Дурак, что ли? Как такое человеку можно сказать? Но ты, конечно, негодяй!

— Липа, это для твоего блага! — сказал он мне, но я оправданий его слушать не стала и из кухни вышла.

Пятницы я ждала, хоть и с волнением, но с интересом. Было любопытно познакомиться с Марком Бернардовичем Гровером, одно имя которого мне на языке мозоль набило. Рома мне сказал, что ужинать мы будем в его доме, потому что старик без особой надобности его не покидает, а после недавних событий и вовсе в затворника превратился. Лишних людей на территорию больше не пускают, Марк Бернардович даже для обслуги особый график составил, чтобы никто без дела по дому не мотался. Исключение было сделано лишь на пятничный вечер.

— А что за повод для ужина? — поинтересовалась я. — У него день рождения, юбилей?

— Да нет. Он время от времени устраивает подобные встречи для особо приближённых.

Наверное, для того, чтобы не забывали, как им повезло, жить в одно время с такой значимой личностью.

Ромка сказал всё это и хмыкнул, покрутил в руке пульт от телевизора.

— А тебя раньше приглашали?

— Нет.

— Значит, он тобой доволен, Рома.

— Ага, я счастлив. Ради этого и живу.

Несмотря на сарказм, я знала, что Рома если и не счастлив, то доволен должен быть.

Непременно, ведь это признание его заслуг. Но он попросту бахвалится, даже не передо мной, а перед самим собой. Выдержку демонстрирует. А вот я на самотёк происходящее пускать не собиралась, и пока Рома валялся на кровати и бездумно перещёлкивал каналы, я придирчиво выбирала ему костюм на вечер. Кстати, костюмов в его гардеробе было раз-два и обчёлся, и этим тоже надлежало заняться. В ближайшее же время. Не дело владельцу фирмы приезжать в офис в футболке и джинсах.

Я достала из чехла светло-серый костюм и Ромке показала.

— Этот наденешь. Чтобы мы с тобой не смотрелись похоронной командой, оба в чёрном.