Королевство на грани нервного срыва - Первухина Надежда Валентиновна - Страница 23

— Мне что-то страшно, — прошептала я.

— Не бойтесь, моя дражайшая донна, — пылко прошептал мессер Маттео. — С вами ваш верный пес.

— Просто я раздумала насчет экскурсии. Я возьму с собой Дырявую Салли и…

— Может быть, тогда, Мальчика с Собакой?

— Кого?!

— Рядом с вашей камерой есть глубокая ниша в стене. Обычно мы ставим туда гробы для заключенных. И вот однажды…

— Это было с полгода назад, команданте…

— Да, в это примерно время ниша осветилась ослепительным голубым светом. Когда же свет погас, мы увидели, что в нише лежит мальчик лет двенадцати, обнимая собаку. Они словно вырезаны из камня, но иногда кажется, что они дышат.

— Покажите мне их!

Когда я подошла к нише, то увидела Мальчика и Собаку из своих снов.

— Люций! — коснулась я холодной головы мальчика.

— Собака! — потрепала я холку пса.

И вспышка света ударила меня в лицо так, что я отлетела к стене, прикрывая собою толпящихся людей. В ушах у меня выло, тело едва не обуглилось, как тогда, при встрече с Хеленой. Это был пространственно-временной взрыв, по-другому сказать не могу.

Когда я пришла в себя, то оказалось, что крепко сжимаю в объятьях мессера Маттео. Или наоборот. Наши спутники стонали, стискивая головы.

— Что это было, донна? — Маттео не выпускал меня из объятий и лишь крепче прижимал к себе.

— Если я скажу, что межпространственный взрыв, тебя это успокоит?

— Да, моя госпожа!

Как быстро я стала с ним на ты! Но даже не это важно! Важно, что мальчик Люций и его Собака ожили!

Собака неистово залаяла, словно чуя в нас угрозу, но Люций шикнул:

— Тихо, пес! — И перевел на меня полные счастья глаза: — У меня получилось! Значит, я найду ее!

— Ты кого-то ищешь, Люций? — я погладила его по плечам. Малыш ужасно замерз, словно осколочком льда летел в хвосте какой-нибудь кометы сквозь звездное пространство.

— Да, — сказал он. — Свою сестру. Ее зовут Оливия.

Зачем я об этом спрашиваю? Я ведь видела это в своих снах!

— Мы будем искать ее вместе. А пока я приглашаю тебя жить в моем замке. Сейчас мы уезжаем отсюда. Незачем терять время.

Мой отъезд мэр города обставил как торжество, хотя вообще-то многие плакали и просили не уезжать. Был дан пир в самой богатой гостинице: мы наедались мясными пирогами, копченой рыбой, сидром и острой томатной похлебкой впрок, и крытые сани для нас уже были готовы.

Возвращение домой казалось мне неким сказочным путешествием: месяц с лишним назад меня увезли, чтобы судить как ведьму, а сейчас все обвинения сняты, а я еще и друзей новых обрела: Маттео, Салли и Люция с его Собакой. Мы сидели в санях друг против друга и разговаривали, знакомясь.

Я спросила Люция:

— Как зовут твою собаку?

Люций улыбнулся:

— Я зову ее просто Собакой. Она прибилась ко мне, голодная и грязная. Она жила в болоте, ела червей и лягушек. Она тосковала. Она плакала. Я услышал, как она плачет, и побежал к ней. Она рассказала, что, когда инсектоиды стали создавать для людей резервации, она и попала в одну из таких резерваций. И она не хотела жить, потому что у нее не было Близкого Сердца.

— Ты понимаешь язык зверей? — удивленно спросила я Люция.

— Конечно, — удивился он. — И моя Собака понимает язык людей.

— Всех людей, — раздался тихий голос. Собака говорила, словно нечто пушистое и одновременно сильное. — Я понимаю всех людей, но Люция я понимаю полностью, потому что он — мое Близкое Сердце.

— А мое Близкое Сердце — подруга Оливия, — вдруг отчего-то сказала я, и голос пресекся.

— Так же зовут мою сестру!

— Да. Хотя живем мы на разных планетах в разных мирах, вдруг происходят какие-то пересечения, словно нитки в узоре, и в этих пересечениях возникают бусины бытия, где мы встречаемся, понимаем друг друга, хотя все говорим на разных языках, узнаем друг друга.

— Это нужно Всему Сущему, — вдруг подала голос Салли. Укутанная в три слоя теплых одеял, она совсем была не видна. — Все Сущее — это великая Премудрость, которая продолжает плести Струны Бытия, чтобы была Полнота Всего во Всем.

— Удивительно, — прошептала я. — Какие вещи ты знаешь, Салли.

— Это потому, что я ведьма, — вздохнула она. — Иначе бы я не сидела в Замке страданий. Когда-то я была дочерью вельможи, меня обучали лучшие педагоги Литании, — не те, которые врут, что мы должны быть вечно благодарны Исцелителю и инсектоидам. Правильные ученые и историки. От них я узнала, что наша Планета когда-то была огромной, цветущей и плодородной. Ее населяли люди-исполины, создававшие прекрасные произведения искусства, техники и науки. Они знали сокровенные тайны Всего Сущего, им подчинялась природа, это была Эпоха Великой Гармонии, длившаяся очень долго. Но потом что-то произошло. Во многих местах Планеты из-под земли начали вырываться струйки газа. Поначалу на это никто не обращал внимания, но со временем этого газа становилось все больше, от него гибли зелень и животные, и еще становилось все больше странных, непонятных насекомых, которые губили человеческие посевы. Люди стали много болеть и мало жить. Они решили, что враждебны друг другу, стали ставить друг против друга границы, изобретать оружие, и, когда был убит первый человек, Планета, по сути, погибла, материки разламывались, ядовитый газ практически заполонил всю атмосферу, люди одичали, стали малорослыми, слабыми и очень жестокими, поэтому они только радовались, когда случилось, что насекомые обрели разум, превратились в гигантов и стали пожирать все живое. Людей не осталось бы на нашей Планете вовсе, если бы не Сигнал.

— Какой Сигнал?

— На Планете все время случались землетрясения, цунами, извержения вулканов и страшные ураганы. Какой-то остров от сильного давления раскололся пополам, и одна его часть рухнула в информационную шахту — их создавали давным-давно. Шахты подавали сигналы разной частоты, чтобы найти в космосе другую жизнь. Батареи в них давно уже сели, но кусок острова, видимо, привел в рабочее состояние сигнальную систему. И непрерывный сигнал пошел в космос. Через какое-то время стандартный беспилотный медицинский лайнер-дроид поймал сигнал и спустился, чтобы оказать стандартную помощь. Ему пришлось остаться на Планете на очень долгий срок. Он очистил наш мир от ядовитого газа, постепенно восстановил животный и растительный мир, исцелил людей, которые мутировали так, что больше не могли быть всесильными исполинами. Но самой сложной проблемой оставались инсектоиды, им понравилось быть властелинами и пожирать жалких людишек. Но дроиды ведь не пальцем деланы, говорят, их производит какой-то Вселенский Разум. И этот дроид методом длительных генетических операций сделал инсектоидов гуманными, заботливыми и разумными. Инсектоиды привыкли к новой роли, стали занимать важные посты, чтобы облегчить жизнь людям. Следили за людьми, чтобы они всегда вели себя спокойно и послушно. Для этого один инсектоид-химик создал особое химическое соединение, которое, соединяясь с атомами азота или кислорода, создавало особую дыхательную смесь. Люди дышали ею год за годом, век за веком и становились спокойными, послушными, внушаемыми и доверчивыми. Им было приятно подчиняться инсектоидам, которые мудры, сильны и лучше знают, как жить, какую носить одежду, в какой банк нести свои деньги, даже за кого выходить замуж… А дроида и его инструменты объявили Исцелителем, вознесшимся вновь на небеса, правда, до этого Исцелитель создал Святую Юстицию, наблюдающую за порядком в новом, удивительном мире.

— И…

— Есть люди, которые обладают иммунитетом к воздуху покорности. Они видят все в истинном свете. И еще у них есть способности, которых нет у других. Я умею читать мысли инсектоидов, а еще парализовать их нервные центры — за это меня объявили ведьмой и долго пытали и гноили в Замке страданий.

— То есть ведьма — это…

— Не обычный человек. Гуманоид. Может превращаться. Может летать. Может убивать силой мысли или взгляда. Обладает тем, что для инсектоидов опасно, может быть, смертельно. Я не понимаю, почему выпустили вас, внутренним зрением я вижу, что вы как шаровая молния с пляшущими протуберанцами — чудо! В вас великие силы!